Радиация и лёд

Поскольку я бы точно не смог дотащить Лавину на тридцать уровней выше, где воздух ещё не прогрелся до состояния русской бани, то достал из рюкзака карту. Точно помнил, но где-то был резервуар с водой.

Навеянная Лавиной прохлада исчезла, словно её и вовсе не было.

Бумага мокла на глазах от витавшего в воздухе пара. Должна же откуда-то испаряться эта бесящая вода, от которой не становилось прохладней.

Я перематерился, пока нашёл на карте схему третьего уровня. Здесь были кабинеты для управления станцией и бункером в целом. Но куда-то влево шли многочисленные трубы, спрятанные в стенах.

Пришлось переворачивать огромный промокший лист. Это удалось с трудом, чтобы не повредить размокшую бумагу. Как её, блин, складывать теперь?

В некоторых местах поплыла краска, и все надписи на обратной стороне превратились в нечитаемые пятна. Но сами схемы были выведены чем-то более живучим, и я чётко увидел большое подземное озеро, откуда и должна была испаряться вода.

Трубы обвивали потайной тоннель, ведущий в пещеру, и это становилось явно только на обратной стороне карты.

И, если я правильно понял, вход должен быть где-то под нами, на втором уровне.

Я свернул промокшую карту как смог, мысленно с ней попрощавшись. Даже если удастся её высушить, половина надписей всё равно размоется. Убрав карту в рюкзак, я накинул его лямки на плечи.

А потом взял Лавину на руки. Девушка была на удивление лёгкой. Либо мутация сделала меня сильнее, либо от использования способностей Лавина стала на треть легче.

Времени размышлять не было. Даже если моё тело укрепилось, оно всё равно долго не выдержит в этой пароварке. Не думаю, что это больше сорока минут, именно столько готовила моя мать говядину на пару, причём я-то явно выносливее куска мяса.

С Лавиной на руках не удавалось идти быстро. Дышать было тяжело. Только через двадцать минут, я нашёл ведущую вниз лестницу. Вот почему нельзя было сделать единую лестницу для нижних уровней? Какой идиот строил этот бункер?

Да чтоб я, ещё хоть раз, согласился ввязаться в подобную авантюру! Лучше сразу молотком по голове.

Я с трудом нашёл нужный коридор, на втором уровне. Стены здесь были из серого металла, и не было яркого освещения, как выше. Потолочные лампы мигали красным.

Каждый шаг давался труднее предыдущего. Начала кружиться голова. Я запутался во времени. Прошло полчаса, час или целая вечность?

Ноги подкашивались. А Лавина на моих руках еле дышала.

— Ещё немного. Я спасу тебя, — я говорил скорее для себя, чтобы развеять мрачную тишину. — Мы выберемся из этого ада, обещаю. Обещаю.

Внезапно силы покинули меня, и я упал на колени.

— Сейчас немного отдохнём и пойдём дальше.

Мне хотелось верить в свои слова, но последний лучик надежды угасал.

Я опустил девушку на пол и сел рядом, уперевшись об горячую стену. Не осталось сил даже на то, чтобы мысленно материть бункерских, отправивших нас на верную смерть. Хотя на самом деле я больше винил себя. Нечего быть таким самоуверенным.

— Нужно вставать идти, — твердил я вслух, а глаза закрывались, уже не подчиняясь моей воле.

Я думал, что так и умру здесь, глубоко под землёй. И никто не найдёт наших тел, ведь радиация не позволит людям вернуться, а мутанты навряд ли найдут это место. Потайной ход был спрятан в стене, и без карты его точно никто не отыщет.

Сознание почти провалилось в забвенье, держалось из последних сил.

Как вдруг, на щеки, дунуло прохладным ветром. Порыв был лёгкий, еле уловимый. Но мне и этого хватило, чтобы воспрянуть духом.

Мы близко. Нельзя умирать в самом конце пути!

Я заставил тело впитать немного радиации. Не был уверен, что это сработает.

Собрав всю волю в кулак, я встал. Тело нещадно болело от ран после взрыва, а кожа горела от жара реактора. Но я встал.

Поднял Лавину и пошёл дальше. И отныне использовал не силу собственного организма, а мощь поглощенной радиации.

Через двести метров стало прохладнее. Через четыреста, ко мне вернулась ясность зрения, и начала проходить голова. А через пятьсот, назойливого пара, стало куда больше, но он уже не был таким горячим.

Я шёл через дымку, и постепенно она стала холодной, будто утренний осенний туман.

— Неужели дошёл… Дошёл, — бормотал я себе под нос. — Лавина, слышишь? Мы спасены.

Я нёс девушку дальше. И так до тех пор, пока под ногами не начала хлюпать вода.

Из-за проклятого пара, было не понятно, когда закончился коридор бункера и началась пещера. Я не видел ничего дальше собственного носа.

Остановился, лишь когда вода дошла до колен. Она уже охладила меня настолько, что жара бункера осталась страшным сном.

С трудом удалось найти каменную стену пещеры. Я опустил Лавину в воду и посадил так, чтобы её спина упиралась об скалу.

Как же хорошо здесь было. Умиротворяюще. Прохладно.

Сразу накатил голод, и я достал из рюкзака контейнер с бутербродами, переданный бункерскими. И с жадностью съел, не обращая внимание на падающие в воду крошки хлеба. Проверил, что ещё два таких же контейнера осталось в запасе и вернул рюкзак за плечи.

Лавина очнулась минут через десять. Девушка резко втянула ртом воздух.

— Мор? Ты здесь? — первое, что спросила она.

— Да, здесь, — я наклонился к её лицу. — Ты как?

— Более-менее. Мне так резко стало плохо. Словно силы больше негде было брать.

— Ничего. Главное, что всё закончилось, и ты цела.

— Где мы?

Девушка умылась холодной водой и поднялась.

— В каком-то подземном озере. Его было сложно найти.

— Верю, ни черта не видно. Знаешь, как идти обратно?

И тут меня осенило. В попытке охладиться и спасти девушку, я совершенно не запомнил дорогу к тоннелю бункера.

— Эм, нет, — честно ответил я. — Да найдём, не переживай. Если будет становиться глубже, просто развернёмся, а у мелководья уж отыщем.

— Эх, — она тяжело выдохнула. — Ну пошли.

— Да подожди ты, давай ещё посидим. Есть хочешь?

— По пути поем. Пока будем искать дорогу ты окоченеешь. Вода-то ледяная. А мне в любом случае хорошо.

Я достал из рюкзака контейнер с бутербродами, и Лавина ела по пути. Мы быстро вышли к мелководью. Но оно казалось бесконечным. Хлюпающая вода под ногами не желала заканчиваться.

— Ты слышишь? — остановился и спросил я.

— Что? — устало выдохнула она.

— Т-сс, — я приложил палец к губам и прислушался. — Вода хлюпает. А мы здесь одни, — шёпотом закончил я.

— А если это опять чужой? — испуганно предположила Лавина.

— Не похоже, — я говорил тихо, вслушиваясь в каждое движение. — Не шуми, я оценю радиационный фон вокруг нас.

Я прикрыл веки и прислушался к радиации вокруг. Да, мне вовсе не нужно было смотреть во все глаза, чтобы видеть частицы. Я ощущал их не зрением, а даже не знаю чем. Чем-то, что изменилось во мне после попадания в этот мир и стало шестым чувством.

Большая часть радиации витала в воздухе, незначительная часть в воде, и большая часть на дне озера. Я видел его чуть ли не на километр вперёд. И это позволило увидеть выход. Место, куда частицы уплывали, подобно течению реки.

И было в море радиации вокруг кое-что странное. Пустое пятно, которое огибали частицы. Я видел лишь силуэт, но и по нему можно было догадаться — это человек в защитном костюме. Но что он здесь забыл?

— Пойдём, только тихо, — я взял Лавину за руку и повёл к человеку.

— Что там? — испуганным шёпотом спросила она.

— Наверно человек. Не вижу опасности.

Девушка лишь хмыкнула в ответ, выражая своё отношение к моему умению определять опасность.

Где-то через пятьсот метров мы добрели до цели. Но из-за тумана по-прежнему невозможно было что-то разглядеть.

— Есть кто? — громко спросил я, и голос гулким эхом разлетелся по пещере.

— Вы кто такие? — прилетел глухой ответ, человек явно был в противогазе.

— Мы пришли помочь. Как ты здесь оказался?

Ответом стал приглушённый противогазом смех.