Страница 226 из 231
Постепенно, скрещивая клинки с Тсуном раз за разом, мне всё лучше и лучше удавалось проникнуться темпом и ритмом боя, постепенно вплетая в его рисунок свой собственный узор и перехватывая инициативу. В чём мне особенно помогало то, что половину тренировочных поединков с самого детства мне приходилось проводить с противниками намного выше и сильнее меня. Сначала — это были учителя и наставники, а когда я уже вырос, отец, Лидия и прочие родичи, с пробуждённой кровью великанов. Вспомнив все те уловки, которые я применял против них, мне удалось окончательно перехватить инициативу в этом бою, отчего у меня появилась какая-никакая свобода манёвра, и в очередной раз, отклонив секиру Тсуна, я ударил его молнией, проведённой через посох, отчего великан ощутимо пошатнулся, но останавливать бой, пока, не собирался.
Потерев место, куда пришёлся удар, Тсун лишь усмехнулся, и вновь бросился на меня, перейдя от тактики размашистых ударов к коротким тычкам острыми краями оружия и даже древком, надеясь тем самым выбить меня из колеи и заставить ошибиться. Но не тут-то было, и я, вспомнив, что помимо магии владею ещё и драконьими криками, дождавшись пока он не займёт неустойчивую позицию, применил к нему «Безжалостную Силу», чем смог опрокинуть его на спину. Не теряя времени, я запрыгнул на его грудь и приставил наконечник лезвия своего посоха к его горлу. Бой закончен — победа за мной.
— Твоя мощь велика. Достойна меня, — немного пошевелившись, он заставил меня спрыгнуть с его груди, давая при этом понять, что будь у него такое желание, он размазал бы меня как маленького ребёнка. — Давно уже живые не входили сюда, — поднявшись на ноги, Тсун повёл плечами и встал на ранее занимаемое им место. — Да хранит тебя Шор, на твоём пути.
Освободив мне проход, великан замер на месте, уже не обращая на меня никакого внимания, и мне ничего не оставалось, кроме как пройти мимо него и ступить на костяной мост. Перебираясь с одного позвонка древнего чудовища на другой, Зал Доблести становился всё ближе и ближе, и его габариты поражали, чего стоят только двери в десяток моих ростов, идеально примыкающие к кладке и покрытые искусной резьбой по всей своей площади.
Немного постояв перед закрытыми дверьми, я всё же схватился за огромную ручку и надавил на неё, отчего они достаточно плавно и легко отворились, а мне в уши ударил гул многочисленных разговоров и звук ударов стали о сталь, а нос учуял смесь аромата свежеподжаренного мяса и крепкой медовухи. Отчего желудок жалобно заурчал, напоминая о том, что уже больше десяти часов ничего не получал, кроме очередной порции зелий. Ведомый запахом еды и любопытством, я зашёл внутрь и увидел перед собой огромный пиршественный зал, где безостановочно пировали тысячи нордов, впрочем, попадались среди них и представители других рас, населяющих Тамриэль. Я, долго рассматривал пирующих, пока ко мне не подошёл могучий норд с цельнокованой секирой за спиной, чьё лицо мне показалось смутно знакомым, при этом, я заметил несколько фигур, которые также встали из-за столов и, сказав что-то своим соседям, направились в мою сторону.
— Добро пожаловать, Довакин! — поприветствовал меня подошедший ко мне первым норд, — Никто не входил в эту дверь с тех пор, как Алдуин поставил свой капкан для душ. По воле Шора мы вложили клинки в ножны и не пошли в долину тёмной мглы. Но сотни ждут твоего знака, чтобы обрушить свой гнев на злобного недруга.
— Благодарю за приветствие, но кто вы? — решил проявить я немного вежливости.
— В стародавние времена меня звали Исграмором, первым из нордов, кто ступил на землю, что зовётся ныне Скайримом, — от осознания, кто сейчас стоит передо мной, у меня мгновенно пересохло в горле, — и я вижу, Довакин, что тебе не помешает промочить горло и немного отдохнуть. Пируй, отдыхай и готовься к битве, — сказал он, а после, развернувшись к пирующим в зале нордам, громогласно произнёс, — а мы посмотрим, не измельчали ли сыны Скайрима, и способны ли они ещё на подвиги.
Ответом ему был дружный рёв и тысячи взглядов устремились ко мне, оценивая меня и моё снаряжение, в то время как Исграмор отошёл и скрылся в общей толпе. В противовес этому, меня начали окружать те фигуры, что покинули свои места, стоило мне зайти в Зал Доблести, и если большинство из них мне были незнакомы, то вот одно из лиц заставило меня буквально закричать.
— Деда Эрик, — увидев своего прадеда, идущего в первом ряду, я всё же не удержался и бросился к нему, крепко обняв.
— Хо-хо, внучок, смотрю, ты неплохо вырос, — обняв меня в ответ, он слегка похлопал меня по спине, — неужели ты действительно Довакин?
— Да, хоть и не желал этого, — оторвавшись от прадеда, я начал осматривать остальных пришедших, — а кто это пришёл с тобой?
- Что ж, позволь тебя познакомить со всеми твоими предками, что оказались достойны войти в чертоги Шора! — прокричал дед, а после, обращаясь ко всем собравшимся, сказал, — А вы, дорогие предки, познакомитесь с вашим потомком, что не только живым заслужил войти в Зал Доблести, но вскоре поведёт нас на Битву с Червём!
А дальше пошло представление всех собравшихся в хронологическом порядке, начиная от отца и дяди деда Эрика, и вплоть до легендарной основательницы клана — Лирис Титанорожденной. Однако, на этом всё не закончилось, и когда из-за могучих спин нордов вышел седой старик с залысинами и магическим посохом, у меня появились вопросы, что, видимо, ярко отразилось на моём лице.
— Абнур Тарн, боевой маг, канцлер Имперского совета и как мне подсказывает моё чутьё, один из твоих предков, — сухо поприветствовал он меня, — никогда бы не подумал, что наши с тобой потомки, Лирис, смогут сойтись, что творится с миром, если Тарны опустились до такого…
— Не бурчи, старый друг, — хлопнув старика по плечу так, что он чуть не упал на пол, — как видишь, наша общая кровь породила Довакина, что поведёт нас в бой против Алдуина.
— Да, да, я помню, за последнюю тысячу лет, что я провёл здесь, мне пришлось слышать ваши нордские легенды на несколько сотен раз больше чем то было необходимо, — продолжал ворчать старик, — и если бы не такие исключения как Шалидор, пребывание здесь мало чем отличалось для меня нахождение во владения Молаг Бала.
— Не обращая на него внимание, потомок, — сказала Лирис, чьи грубые черты лица слегка смягчились, при взгляде на меня, — он и при жизни имел весьма скверный характер, а после смерти стал совсем невыносим.
— Я мог бы быть намного в лучшем расположении духа, если бы меня не окружала толпа дикарей, что ничего не понимают в банальном этикете, — всё тем же ворчливым тоном ответил Абнур Тарн, — угораздило же меня героически погибнуть так, что я был удостоен «чести», провести остаток вечности в Совнгарде, — уже тише закончил он.
Следующие несколько часов, или дней, как я понял, время в Совнгарде течёт весьма своеобразно, я провёл за тем, что отъедался и рассказывал предкам, что сейчас творится в мире смертных, а к нам, то подходили, то отходили другие норды, когда речь заходила об их потомках. Так, Йорунн Огневолосый, больше известный как Король-Скальд в сопровождении своей сестры и матери, оказались крайне обрадованы новостью, что их потомки не только смогли вернуть Корону Зимы, но и вновь заняли трон Виндхельма. Группа Буревестников, который подошла чтобы услышать о судьбе Ульфрика были этим весьма разгневаны, но они быстро остыли, когда на них шикнули те, кому они когда-то присягали на верность.
Дойдя до самых последних новостей, а известий именно о плане отца как минимум сделать из меня принца-консорта, чтобы уже мои дети заняли Рубиновый Трон, у меня получилось разжечь огонь интереса в глазах Абнура Тарна. Старик быстро сообразил, что, наконец, у Тарнов получится, пусть и опосредованно, усадить задницы своих потомков на тысячелетиями желаемый трон, и тут же начал давать, как он считал, полезные советы по управлению государством. Поначалу из вежливости, я делал кое-какие пометки в захваченной на автомате тетради, но когда он дошёл до местоположения своих заначек на чёрный день, открыть которые мог только его потомок, а также рассказал о кое-каких известных только ему тайных ходах, я неподдельным энтузиазмом начал конспектировать его поучения.