Трещина

Ричи не оставалось ничего другого, как постараться убедить жаждущих скандала писак, что слухи ошибочны. А на вопросы о выложенных фотографиях в Инстаграм отвечал коротко: «Без комментариев».

С трудом пробравшись через толпу журналистов, Ричи вошел в студию. Их продюсер Стэтэм Молана громко говорил по телефону и стало ясно, что дела совсем плохи.

– Сколько раз я говорил тебе, чтобы держал свою женушку на коротком поводке! – злобно прокричал Молана, как только закончил телефонный разговор. – Это уже не в первый раз. Эти скандалы для желтой прессы нам не нужны.

Ричи нечего было на это ответить. Он демонстративно снял кожаную куртку и бросил ее куда-то мимо дивана.

Фабиан похлопал друга по плечу.

– Сабрина тоже там была. Сказала, что это она из-за тебя так… эм… набралась.

– Мстительная стерва, – пробубнил Ричи.

Молана поговорил с каким-то человеком за дверью, затем вернулся и, посмотрев на Ричи недобрым взглядом, сказал:

– Я не знаю как ты будешь выкручиваться, Рич, но даю тебе время до конца недели. Ты и твоя жена должны появиться перед прессой счастливые и беззаботные и сделать вид, что весь мир ослеп. Фото с Инстаграма удалить. Любые попытки опорочить ее должны быть пресечены…

– Но…

– Тобой, – Стэтэм ткнул угрожающе в Ричи пальцем, затем добавил: – Если хочешь сохранить славу примерного рок-вокалиста. – А потом и вовсе рассвирепел. – Мать вашу! Мы работаем, чтобы люди любили нас за наш труд, а не за семейные скандалы!

– Спокойствие. Ты же знаешь, что он это не со зла, – шепнул Фабиан Ричарду, дабы подбодрить друга.

Легко говорить, когда искушение впиться ногтями в глотку собственного продюсера, выпуская на волю закупоренную внутри бурю, почти непреодолимо.

***

Набирая номер Лил, Ричи был в ярости. И каждая неудачная попытка сопровождалась избиением руля.

– Если ты, сука, не будешь дома, когда приеду, я разнесу весь Хейфорк, – гневно тряс он кулаком, пытаясь запугать Лил, которой невдомёк, что муж готов снести ей голову.

За последний год она уже несколько раз портила его отношения с группой, продюсером, а главное с прессой. Об их скандалах не раз писала желтая пресса. А однажды дело дошло до телевидения. Молана рвал и метал, потому что им пришлось отменить турне по Европе, чтобы любители сплетен могли потешить свое любопытство. Еще три месяца назад Молана был готов разорвать контракт с группой и отправить их далеко и прямо.

Разговоры на Лил никак не действовали. Она сама хозяйка своей жизни, так она и отвечала. Если бы он знал заранее, на ком женился!

***

Рот был в мелких щепках. Он шел с такой злостью, что получил веткой по лицу.

Сильнейшей лютой ненавистью Ричи ненавидел проявление своей грубости и бестактности по отношению к другим людям, особенно к собственной жене. Но еще больше он ненавидел женщин, которые намеренно напиваются, делают глупости, а потом изображают порядочных жен. Изображать невинность было присуще Лили, особенно когда действительно стыдно. Но сегодня Ричи загнали в угол как побитого щенка, и он этого так больше не оставит.

Она была дома. Ричи нашел ее около бассейна. Лили лежала на шезлонге, расслабленно потягивая коктейль из соломинки. Тёмные очки скрывали ее бесстыжие глаза. Рядом не было телефона или планшета. Ей просто плевать на весь белый свет. Вернулась из Хейфорк. Когда? Разве мужу не надо сообщать такие вещи?

Его охватил гнев, смешанный с обидой.

Ричи не контролировал своих действий. Минутный порыв и его рука стянула ее золотистые волосы на затылке. Он придвинул ее голову так, что их губы отделяли какие-то миллиметры. От Лил хорошо пахло. Жаркое дыхание и запах ее тела, в котором смешались ароматы цитрусов, экзотических фруктов и ванили, ослабили его пыл. Он едва не поцеловал жену. Но в голове зазвенел голос Молана, и пальцы вновь напряглись, впиваясь все глубже в корни.

– Мне больно! – сдавленно крикнула Лили.

– Не одной тебе, дорогая. Кем ты себя возомнила? Ты не имеешь права выставлять меня глупцом перед всем миром! – Ричи усилил хватку, затем сорвал с нее очки. Он должен видеть ее глаза, какими бы гипнотическими свойствами они не обладали. И он увидел их. Цвет поблек. В глазах он видел страх. Значит, он может повлиять на нее. Это придало сил. Он отпустил волосы, а другой рукой схватил ее за горло. Лили явно такого не ожидала. – Ты не хозяйка своей жизни, слышала? Потому что ты замужем! И твой муж я – Ричард Дэйвид Бриттен! И моя жизнь – не игрушка, любовь моя!

Лили не могла ответить. Ричи сильно сжимал горло, не давая набрать воздух. Она отчаянно пыталась ослабить хватку, но попытки оказались жалкими. Лили слабая.

Сила. Вот что нужно женщинам, подумал Ричи.

– Боишься? А я способен убить, Лили. Я не бью женщин, но ты та, кто может изменить мой разум. Ты уничтожаешь во мне все качества настоящего мужчины.

Лицо Лили покраснело. Она задыхалась. Понимая, что перегибает Ричи резко отбросил ее и девушка упала с шезлонга. Она сильно кашляла.

– Завтра будь готова, милая. Мы появимся перед прессой – счастливые и беззаботные. Ты удалишь фотографию с Инстаграма и скажешь, что всем все показалось.

Лили только сейчас понимала, что происходит и почему Ричи в гневе. Это стало ясно по ее обеспокоенному выражению лица.

– А если нет? – осмелилась спросить она.

– А если нет, тогда ты узнаешь какой Ричи Бриттен в гневе. Я сделаю все, чтобы твоей карьере пришел конец. А если я этого добьюсь, то все, что тебе останется – стать матерью и домохозяйкой. – Ричи нагнулся очень близко и следующие слова почти прошептал: – Потому что твое безобразное лицо будет нужно только мне.

Уходя, Ричи был уже уверен, что знаменитая Лил Си поняла жестокий намек.

7.

Лесли

– Осторожно! Вот так… – Ронни помог Лесли устроиться в кресле, а костыли он примостил так, чтобы ей удобно было взять их.

– Ох, наконец-то я дома, – выдохнула Лесли, устраиваясь поудобнее.

Рон принес из спальни пуфик и положил на него ее больную ногу, чтобы девушка отдыхала.

– Спасибо, любимый. Как хорошо, что меня не стали долго держать в больнице.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда надо будет взять стакан воды или приготовить кушать. – Рон смеялся, но не зло.

Лесли и сама понимала всю сложность ситуации, но не позволяла слабости овладеть её мыслями. Она слишком многое пережила, чтобы предоставить очередной трудности сломить ее. Нет. Лесли привыкла бороться и она не сдастся даже сейчас – с гипсом на ноге.

Жизнь Лесли изменилась после окончания школы, когда родители продали дом в Хейфорк и решили переехать в Лос-Анджелес. Перед отъездом они устроили званный ужин. Лесли тогда танцевала со своим братишкой Престоном и даже не думала, что он на ногах последние дни. У нее были свои мечты, ведь Лос-Анджелес – это столица американской киноиндустрии и телевидения. «Мы едем в Голливуд!» – кричала Лесли, помогая маме складывать вещи. Родители возлагали много надежд на этот город. Отец получил отличное место в престижном месте, а мать собиралась шить и принимать заказы на дому. Престон пошел бы в хорошую школу, а Лесли намеревалась поступать на актерское мастерство. Голливуд! У нее были все шансы играть в картинах от «Парамаунт Пикчерз » или «Уорнер Бразэрс».

Были…

Все рухнуло в один миг. Тот день Лесли не сотрет из памяти никогда. Мать уже предчувствовала беду. Она не раз отговаривала отца выезжать в Лос-Анджелес, потому что дождь не прекращал лить ни на минуту. И то был не просто моросящий дождик. Ливень стоял стеной и видимость на дорогах была минимальной. Но отец, славный своим упрямством, велел садиться в машину.

Лесли и Престон крепко держались за руки. Им было страшно, потому что мать не переставала причитать и наговаривать беду. Отец же убеждал, что все обойдется и он будет осторожен. Спор. Этот чертов спор в секунду лишил отца и матери жизней. Лесли до сих пор не поняла, что все-таки произошло. Она помнит, как машину перевернуло несколько раз, как все вертелось и кружилось перед глазами. Потом она потеряла сознание.