Страница 11 из 12
Раздражало Виолетту всё. Было желание позвонить сыну и высказать, что она думает о его заботе, но немного подумав, решила не звонить.
– Нечего радовать его своими неприятностями. Надо будет, сам позвонит.
Лилия Леонидовна расставила косметику, разложила одежду, переставила кровать и тумбочку, привела комнату в соответствие со своим вкусом. Соседки ей нравились, разве что кроме Виолетты.
«Может быть, она обижена или что-то произошло ужасное. Но доброе отношение и кошке приятно, можно будет и к Виолетте подобрать ключик. Надо подружиться со всеми, впереди так много времени», – думала женщина, приводя комнату и вещи в порядок.
Пока шли к домику, Лилия заметила живописные уголки, которые задумала написать. С блокнотом и карандашами Лилия Леонидовна никогда не расставалась, а в отпуск прихватила с собой и краски. Надо же хоть чем-то занять этот длинный отпуск.
«Осенью организую благотворительную выставку. «Летние зарисовки» – хорошее название», – думала Лилия.
Она взяла телефон и набрала мужа. Долго никто не отвечал, Лиля уже хотела отключиться, как услышала:
– Слушаю. Как ты?
– Здравствуй. Я на месте. Всё замечательно.
– Я на совещании. Не могу говорить. Потом позвоню, – сказал муж и отключился.
«Всё как всегда», – подумала Лилия Леонидовна.
Варвара Валерьевна разложила вещи, скинула с себя платье, приняла душ. Смывая с себя дорожную пыль, она смыла сдержанность, контроль над собой и ситуацией, выпуская наружу новую себя. Внутри что-то подрагивало и щекотало. Это, наверное, просилась наружу прежняя Варвара.
«Меня же никто не знает, – убеждала себя она. – Я могу вести себя естественно и непринуждённо. Мне нечего опасаться, что моё поведение кто-то осудит, что я отступаю от норм и правил. К чёрту все нормы и правила! Я пропустила свою жизнь, стремясь быть хорошим учителем, правильным человеком. Жизнь прошла мимо, я даже не успела моргнуть и поздороваться с ней. Я перестала выплёскивать чувства наружу, и они затвердели внутри. Как точно написано у Харуки Мураками: «Ошибки – это знаки препинания жизни, без которых, как и в тексте, не будет смысла». Вот и у меня ни ошибок, ни смысла. Лишь бы на Леопардовну не походить!»
Варвара Валерьевна надела сарафан, который никогда не надела бы в городе, обула белые тенниски, покрутила в руках бутылку вина, раздумывая о её участи – не выпить ли бокал? Но передумала, улыбнулась, взяла пачку сигарет и спустилась вниз, на веранду.
На веранде в плетёном кресле сидела София Моисеевна, закинув ноги на табурет и курила.
– Присоединюсь? – спросила Варвара, выставив на стол бутылку и доставая сигареты.
– Немного пригубить, а там – как пойдёт? – улыбнулась София Моисеевна и крикнула: – Девочки! У нас вино, несите фужеры. Будем пить за новоселье.
– Ещё и курят! – свесилась с балкона Виолетта Леопольдовна.
– Здесь табличка – место для курения. Так что мы ничего не нарушаем, – отозвалась Варвара.
– Если не бережёте своё здоровье, поберегли бы окружающих!
– Если кому-то что-то не нравится – добро пожаловать отсюда! – проговорила Соня.
Варвара подмигнула и засмеялась:
– Доверять людям сейчас вреднее, чем курить.
– Вот уж точно.
– Мне не мешает, – ответила Лилия Леонидовна, неся бокалы. – Вы будете с нами? – обратилась она к Виолетте.
Та задумалась:
– Чем соседки так раздражают меня? Может быть, это я раздражаюсь от себя? Не устала ли я носить корону? И не давит ли она на мои мозги? Вот и сын с мужем сослали меня.
Виолетта развернулась и скрылась в номере. Лилия пожала плечами:
– Как хотите.
Открыла бутылку, разлила вино в четыре фужера и присела в третье кресло. На веранду вышла Виолетта.
– Простите, я… Это, наверное, старушизм, – наконец выдавила она. – Если я буду выделываться, назовите меня Леопардовной.
Ей это фраза далась с трудом, но предстояло жить вместе двадцать один день, надо налаживать отношения. Не воевать же весь отпуск. Она взяла бокал, одиноко стоящий на столе.
– Выкиньте в мусорку ваш нимб, он шибко давит на мозги, – хохоча произнесла София и выпила.
Виолетта расхохоталась так, как давно не смеялась, от души, громко, выплёскивая с хохотом злость, усталость, раздражительность. А ведь Софочка произнесла её слова, пришедшие в голову Виолетты на балконе.
– Может быть, не так уж она и плоха, – подумала Виолетта о Софии.
Остальные тоже развеселились, отпуск начался. Вина много не бывает, когда напиток в бутылке Варвары закончился, Лилия принесла своё. Женщины расслабились, познакомились, разговорились.
Мимолётные знакомства на курортах, в поезде предполагают лёгкие отношения с минимумом информации о себе и возможностью показать себя тем, кем хотелось бы быть на самом деле – лучше, круче, значимее. Или наоборот, проще, незаметнее. Смотря кто от чего бежит. Это возможность попробовать себя в новой роли, которую никак не удавалось сыграть в жизни.
София Моисеевна бежала от грусти, ей хотелось продолжать жить, работать. Она понимала, что её траур затянулся, она застряла в прошлом, а жить надо сейчас. Дети поступили правильно, ей надо сменить обстановку.
Варвара Валерьевна бежала от самой себя, от серости и застоя, от обрезанных крыльев и усечённых желаний, от никому не нужной, кроме неё, литературы, от однообразия и чувства потерянности времени, жизни, от оков и рамок. Это всё в одночасье стало её тяготить, а что делать с этим она не знала.
Виолетту Леопольдовну сослали, поэтому она воспринимала всё происходящее как ссылку, как наказание, как месть. Ей это не нравилось, но необходимо время всё обдумать и построить план. Какой план и в отношении чего она ещё не решила.
Лилия Леонидовна и сама не поняла, как она тут оказалась – так сложились обстоятельства. Активное участие мужа в её отъезде привело её к тому, что она здесь.
«Он заботится обо мне», – неуверенно подумала Лилия, то ли убеждая, то ли спрашивая себя. Она приняла отпуск как возможность написать картины для выставки, набраться эмоций и отдохнуть от вечной заботы обо всех.
Глава 9. Утро первого дня.
Первое утро отпуска началось неожиданно. Всех разбудил голос Виолетты Леопольдовны:
– Утренняя пробежка! Подъём! Надеваем спортивный костюм и на бег!
– Господи! Я в отпуске – прокричала Варвара Валерьевна. – И костюма у меня нет.
– На пробежку! – отозвалась Виолетта.
– Ёб твою мать! Что случилось? Война? – простонала София Моисеевна и неразборчиво произнесла ещё что-то на нелитературном языке.
– Подъём! – раздалось в ответ.
– Я не могу. Меня нет, – жалобно пискнула Лиля Леонидовна.
– Всем подъём! Без исключений! – пронзительно-громко кричала Виолетта.
– Чтоб у тебя голос пропал! – ругалась София. – Противный какой! Мы бы пережили его потерю. Уж я-то точно.
Виолетта сидела на веранде с ухмылкой и ждала, чем закончится её эксперимент. Идея организовать раннюю утреннюю пробежку пришла ей в голову перед сном. Слишком довольными от вина и разговоров были соседки. Она смотрела на женщин пила с ними вино, но расслабиться, как они и хохотать по любому поводу у неё не получалось. Сжатая внутри пружина не отпускала, но уже и не скручивалась туже. Она всегда просыпалась рано. Сегодняшнее утро она думала повторить на протяжении всего отпуска. Из вечерних разговоров она поняла, что соседки любят поспать, поэтому ранний подъём Виолетта им обеспечит.
«Маленькая пакость, а приятно».
Через двадцать минут на веранду выползли обитатели дома. Сонные, злые, мысленно посылающие Виолетту в сексуальное путешествие к звёздам и желательно без обратного билета, но одетые в спортивную форму. Тут как раз и пригодились Варваре шорты. Лилия тоже надела шорты и футболку, София вышла в лосинах. Оглядев соседок, Виолетта Леопольдовна удовлетворённо кивнула сама себе:
«Вот так вам! Я ещё покажу, кто в доме хозяин».