Страница 3 из 10
Девушка хлопает длинными ресницами и закрывает обратно рот, который открыла для того, чтобы откусить кусочек от пирожка. Откладывает хлебобулочное изделие в сторону и молча пьёт свой чай. Кажется, она о чём-то важном задумалась, поэтому не проронила больше ни слова, пока я не попыталась заговорить.
– А… вот это Михаил… – не знаю, как начать разговор. Мы едва знакомы, и дружеская беззаботная беседа не клеится вот так вот с ходу.
– Рягузов? Который тебя запугать пытался, ты про него спросить хочешь?
Киваю, допивая остатки чая. Не скажу, что меня одолевает любопытство касательно этих мажоров, просто я хочу хотя бы примерно знать, чего стоит опасаться.
– Мишка сын нашей директрисы, – выпаливает Вера, а мне в один миг становится понятно, почему Наталья Павловна прошла мимо, когда мажор пытался разделаться со мной в холле перед уроками.
– А… Ди?…
– Диана Штерн, подружка их, – в той же беззаботной манере продолжает девушка.
– Их, это кого?
– Рягузова и Чернышевских, – она всё-таки тянет руку за куском пиццы и буквально проглатывает её целиком. Видимо, за разговором забывает про мои намёки и съедает всё, что купила. – Влада ты видела, это он тебя перехватил, когда Рягузов, ну…
– Я поняла, – натянуто улыбаюсь.
– Вот. У Влада есть брат троюродный, по сравнению с ним, Майкл и Ди – просто ангелы.
Вера смахивает крошки с груди, которые насыпались на ткань белоснежной блузки, и вытирает губы салфеткой.
– Извини, конечно, но ты так спокойно говоришь про этих двоих, и это после того, как они тебя унизили? – моё врождённое чувство справедливости не позволяет мне промолчать.
– Ай, – Вера беззаботно машет пухленькой ручкой, – я привыкла. Ты всё? А то у нас общество следующим, училка не терпит опаздунов.
Мышкина резво поднимается из-за стола, перекидывая через плечо длинную тяжёлую косу. У неё красивые волосы – светло-каштановые, прямые и блестящие. Да и на лицо девушка вполне симпатичная, если не брать во внимание лишний вес.
Я следую её примеру и тоже поднимаюсь, не сводя глаз с новой одноклассницы. Это как же нужно было сломать человека, чтобы он так не уважал себя и терпел унижения от каких-то богатеньких выскочек?
Глава 3
Сколько я себя помню, мой отец всегда находился в поиске новой работы. Ни на одном месте он не задерживался больше полугода, а иногда не дорабатывал и месяц. Если бы не мамина любовь к шитью, я боюсь, мы вообще не выжили бы.
Единственное, что утешало в перерывах между очередным увольнением и папиным поиском себя, он ограничивался одним населённым пунктом.
Отец просто увольнялся из одной организации, устраивался в другую, опять увольнялся и впадал в депрессию. И так по кругу, пока не находил новое место, которое, как он говорил, то самое.
Но в последний раз папа с чего-то решил, что всему виной город, в котором мы живём. Мол, он проклят, и поэтому отцу не везёт. Мама всегда молча во всём поддерживает отца, поэтому согласилась на переезд, а вот я…
Мне безумно не хотелось переходить в другую школу накануне выпускных экзаменов. Я слёзно умоляла родителей подождать с переездом хотя бы четыре месяца, но отец оказался непреклонен. Он выставил на продажу наш дом, который достался ему от бабушки с дедушкой, и очень быстро нашёл покупателя.
Более того, папа даже не удосужился лично посмотреть новый дом, лишь попросил продавца снять видео. Сказал, что все сейчас так делают, в этом нет ничего страшного. Я только молча вздыхала и поражалась слепоте своих, окрылённых скорыми переменами, родителей.
Зато теперь у моего отца нет времени на депрессию. И на поиск новой работы тоже. Все силы уходят на ремонт канализации и проводки, потому что стены ему на видео сняли. А вот о других проблемах предпочли умолчать.
А ещё наш новый дом находится на приличном расстоянии от школы, на самой окраине города. И автобус в эту сторону ходит только дважды в день – утром и вечером, поэтому возвращаться мне приходится пешком. Дорога занимает целый час, а ноги гудят, когда я переступаю порог дома.
Громкий хлопок сотрясает стены и заставляет меня зажмуриться.
– Блин, Тимка, Надька пришла, – слышу заговорщический, но довольно громкий шёпот в соседней комнате.
Медленно ступаю по деревянному полу и прохожу в кухню. Дима стоит на кухонном столе и пытается прилепить что-то к потолку, а второй брат дёргает ручку двери, ведущей в мою комнату. Видимо, её он закрыл с такой силой, что стены дома чуть не обрушились на мою голову.
– Что здесь происходит? – произношу строго. Несмотря на маленький рост, у меня очень сильный голос, и братья вздрагивают от интонации, с которой я к ним обращаюсь.
– Ничего! – Димон спрыгивает со стола на пол и отскакивает от меня на приличное расстояние.
Боится.
Но я подозреваю, так продолжаться будет не долго. Эти два брата-акробата уже почти догнали меня по росту, а что будет дальше?
– Что ты там дёргаешь? – фырчу на Тима, который словно приклеился к дверной ручке.
– Н-ничего! – да эти близнецы другие слова знают? – Во-о-от! Дверь перед тобой открыть хотел.
Брат взмахом руки указывает на мою комнату и уносится прочь вслед за Димкой.
Я медленно прохожу в спальню и от неожиданности роняю рюкзак на пол. Глухой звук заполняет пространство, а я цепенею от шока. Здесь случился Армагеддон?
Осматриваю стены своей небольшой комнаты. Создаётся ощущение, что сюда пробрался вор. А точнее воры, потому что я уверена – преступников было двое.
Учебники, которые были аккуратно расставлены на полке, разбросаны на полу в разные стороны. Кровать абсолютно пуста, зато рядом лежит матрас, чуть в стороне – постельное бельё. Опять батут из моего матраса сделали, изверги мелкие.
– Ах вы!.. – я выбегаю из комнаты и мчусь на поиски этих двоих засранцев, но дверь в их комнату захлопывается буквально перед моим носом.
Колочу в дверное полотно, выкрикивая в адрес двух малолетних сорванцов разнообразные проклятия. Блин, им же уже по десять лет, а ведут себя как пятилетки. Ещё и надо мной потешаются, что я ростом не вышла, на их ровесницу похожу.
– Я хотя бы ростом не вышла, а вот вам двоим не помешало бы отрастить себе хоть немного мозгов! – кричу, в очередной раз, ударяя кулаком по двери.
Терпеть не могу, когда кто-то берёт моё. А братья, будто специально то и дело роются в моих вещах, но сегодняшняя выходка – это просто апогей их фантазии. Надеюсь.
– Надя! – возмущённый голос матери достигает моего слуха, когда я в очередной раз заношу сжатую в кулак руку для удара по дверному полотну.
Женщина возмущённо барабанит пальцами по косяку двери. Рыжие волосы собраны в гульку на макушке, а губы сжаты в тонкую линию. Она смотрит на меня сверху вниз и хмурит тонкие брови.
– Мам, я…
Братья однозначно не правы, но расстраивать мать нашими разборками не хочется. По всему видно, что она и так на взводе.
– Прости, я… вспылила…
Опускаю руки по швам и смотрю на родительницу.
– Вроде бы взрослая, а ведёшь себя, как… – она окидывает меня презрительным взглядом и морщится. Приплыли.
– Прости, – я поджимаю губы. Мне не приятен её снисходительный взгляд и недовольное фырканье в разговоре, но я терплю.
Я стараюсь не вступать в конфликты с мамой, хоть иногда и очень хочется. Во-первых, меня приучили уважать старших, а во-вторых, я прекрасно понимаю, что маме и без моих истерик не сладко живётся. Новый дом, безработный муж, который находится в вечном поиске своего призвания, и трое детей на шее – отличное комбо для того, чтобы жизнь сорокалетней женщины не казалась мёдом.
– Лучше помоги мне на кухне, довари борщ, а мне нужно дошить новый заказ.
При упоминании о первых клиентах в малознакомом городе, губы матери расплываются в улыбке. Ей нравится её работа, а ещё возможность чувствовать себя важной и нужной.
– Конечно, мам, – я покорно иду на кухню, надеваю фартук.