Страница 21 из 43
– Во-озду-ух! – закричал я. – Разбегайся-я!
Мой крик услышали и начали передавать дальше, но я уже не обращал на это внимания, а свернув в поле, настегивая поводьями круп своего коня, его Орешком, кстати, звали, гнал телегу к небольшой роще, под рев испуганных сестричек, что ехали со мной. Мельком обернувшись, я заметил, что, заметно отстав, дед спешил за нами, но сам скорости не сбавлял, надеюсь, телега выдержит и не развалится. Все же выдержала. Когда обезумевшая лошадь, подминая кустарник, ворвалась на опушку, я натянул поводья и с трудом остановил коня. После чего передав поводья Валентине, побежал на опушку. Нужно деду помочь. Вместе мы остановили запыхавшихся лошадей, я повис на их мордах, останавливая, у него два коня запряжено было, и завели их под кроны деревьев.
– Все в порядке? – тревожно спросил я.
Мне подтвердили, что все в норме, даже мама выдержала эту скачку, на ее то девятом месяце.
– Сволочи, что творят, – ахнул подошедший ко мне со спины дед.
Он подошел на опушку, где я стоял, и увидел, что творилось у дороги. Причем это касалось не артиллеристов, которых бомбили, земля даже у нас тряслась, а самой дороги. Два истребителя, «мессера», судя по тонкому фюзеляжу, делали заход за заходом, расстреливая людей, как на дороге, так и в поле. Мы были первыми, кто добрался до рощи, остальных расстреливали на полпути, немногие добежали до нас. С трудом оторвавшись от тяжелого зрелища, я тихо сказал деду, глядя, как немцы неторопливо удаляются:
– Время обеденное, до деревни мы километра два не добрались. Иди, помоги с обедом, а я пробегусь к дороге, посмотрю, кому какая помощь нужна.
– Не стоит, внучок, тебе видеть, что там делается, – вздохнув, сгорбился дед.
– Нужно, дед, нужно. Выдержу. Не волнуйся.
Дед пошел к повозкам, там лагерь пока разобьем, а я поспешил к дороге, осматривая тела на пути. Тут же лежа переждал повторный обстрел дороги с воздуха. Потом нашел двоих раненых, тяжело, но живые, так что, кликнув помощь с дороги, очкарика какого-то в костюме, с помощью него перевязал их и вынес на дорогу. Уже суетились выжившие медики, оказалось, дальше на дороге немцы атаковали санитарную автоколонну, к счастью возвращающуюся, без раненых. Вон они, потеряв три машины, и помогали с ранеными. У артиллеристов уцелела одна гаубица, остальные в хлам, да и полного расчета не наберется, но уцелевшие твердо стояли на своем, был приказ, будут поддерживать пехоту в селе. Вот трактора не пострадали, они в той роще находились, где мы прятались.
Почти час я провел на дороге, пока последних раненых не погрузили в машину. Похоронной команде, которая собралась из беженцев, помогать я не стал и вернулся к своим, где без аппетита поел. Почти сразу мы собрались и двинули в путь, но место бойни на дороге обошли по полю, выехав дальше, как раз у деревни со штабом полка, что держал тут оборону. Что-то штаб далековато был от передовой. Даже странно. Как и ожидалось, меня и тут с моими претензиями послали. Даже слушать не стали. Я записал данные командира, и мы покинули деревню. У нас еще много сотен километров впереди, не хотелось бы тратить на остановки время, так что продолжили движение. До темноты я надеялся удалиться от фронта еще километров на семь-десять. Ну про десять я, конечно, загнул, мы со скоростью пешеходов двигались, но семь точно преодолеем. А тут перед темнотой очередная неприятность, уничтоженный мост через реку, где столпилось много транспорта. Беженцем что, вплавь переправлялись, тут даже две лодки плоскодонки были, так же и их использовали. Саперы уже работали, но когда еще восстановят, только начали, да и материал не подвезли, бревна для ремонта нужны и доски.
– Будем вплавь переправляться, – осмотревшись, решил я.
– Это как? – удивился подошедший дед. – Лошадей и скарб бросим?
– Нет. Сделаем проще, все перевезем на тот берег. Лошадей вплавь. Помнишь, у меня была бухта веревки? Привяжем ее и тремя лошадьми по очереди телегу и повозку по дну буксиром вытащим. Тут ширины метров пятьдесят, если связать две, хватит. Успеем сегодня, день выиграем. Сегодня мост не восстановят, да и завтра сомневаюсь. У саперов кроме топоров и ломов ничего нет. Даже скобы отсутствуют.
– Хм, – дед осмотрел реку и задумчиво потеребил бороду. – А может и получиться.
– Получится. Пойду у саперов спрошу, что тут за дно, вот двое нижнее белье выжимают, похоже, проверяли его. Ты, деда, пока телегу и повозку к кромке воды спусти, но чуть дальше, не где беженцы.
– Хорошо.
Дед стал по песчаному берегу карабкаться вверх в сопровождении малышни, что воспользовались моментом размять ноги, а я с Димкой и Олей направился к саперам, брат и сестричка любопытствовали и пошли со мной. От усатого степенного старшины с медалью «За боевые заслуги» на груди мы узнали, что дно неплохое, песчаное, не увязнут наши транспортные средства. Телега меньше, плавучести ей, возможно, вполне хватит удержаться на воде, хотя бы близко к нулевой плавучести, а вот повозка тяжелее, ее точно по дну буксировать придется. Старшина заинтересовался, почему я задаю подобные вопросы, а когда я посвятил его в свою идею, почесал затылок и решил, что это вполне работоспособная идея. Так и оказалось.
У лодок не было лодочников, беженцы отправляли одного с другими на противоположный берег, и он перегонял сразу обе обратно. Именно так я пробрался на противоположный берег, но одну лодку отжал и пристал к месту, где стояли наши лошади, дед их уже распрягал. Мы погрузили в лодку часть припасов, всю малышню и бабушку с мамой, места хватило. После этого, пока дед заканчивал распрягать лошадей, работая шестом, метра три будет глубины на стремнине, я перегнал лодку на другой берег, выпустив всех, разгрузил лодку. Старшие сестры стали носить все наверх, он тут был вполне пологий, телегу и повозку поднять получится. Когда я вернулся, у деда все было готово. Мы снова загрузили лодку, полностью разгрузив телегу и часть на повозке, после чего дед забрался ко мне и, держа лошадей под узды, сидел он на корме, пока я толкал лодку. Потом он обихаживал лошадей на берегу, а я на разгруженной лодке вернулся. Мы с Мариной, она была со мной, освободили повозку, после чего, привязав телегу, разматывая бухту каната, вернулись к нашим. Разгрузили лодку, и ее тут же забрал один из беженцев, их на противоположном берегу хватало, да и подходили постоянно. Буксировка прошла удачно, перетащили телегу, и, пока она сохла, я на пустой лодке, которую снова перегоняли к беженцам, вернулся за повозкой, привязал веревку, и дед стал ее буксировать, а я вернулся вплавь. Буксировали мы телегу или ту же повозку за задки, чтобы оглобли были сзади и не были повреждены.
Потом мы запрягли лошадей в телегу и повозку и подняли их на высокий берег, складируя рядом весь груз. Пусть высохнут, прежде чем укладывать имущество. М-да, мы еще и всю солому растеряли, на чем теперь малышня сидеть будет? Водой ее при буксировке унесло, а вокруг ничего.
– Вечер, будем тут на ночь устраиваться, – осмотревшись, предложил я.
Дед одобрительно крякнул и, забрав свою косу, направился к лугу, где стал размашисто работая, косить луговую траву. Хорошая идея. Я же занялся делом, метрах в ста от моста на берегу реки была роща, вот туда я и повел повозки. Потом по очереди все перетаскал. Пока мама с бабушкой суетились у костра, готовя ужин, я не только его развел, но и треногу поставил, что мы с собой возим, все и перетаскал. Хотя чуть и не надорвался, много все же мы вещей везли. Собаки занимались делом. Шарик в лагере сторожил имущество, я рядом с ним все складировал, лайки уже сам лагерь охраняли, оббегая вокруг него, изучая окрестности. Сами собаки реку вплавь преодолели, не испытывая никаких неудобств. Даже довольны были, все же жара стояла. Вон пока мама с бабушкой в лагере возились, малышня на песчаном берегу купалась, на кромке воды. Там за ними Марина присматривала.
Мы поели, уже когда окончательно стемнело. Дед, к тому времени забрав самодельные грабли, на лугу несколько снопов собрал для сушки. Завтра на телеги все погрузим. Ели не одни, покормили несколько семей, те, что с детьми, не имевшие ничего. Мама сразу об этом подумала и заготовила больше, чем нужно, понемногу, но хватило всем.