Венсеремос!

Оттого и подавил выступление быстро и эффективно, сделав на будущее зарубочку о сомнительном бездействии карабинеров, флота и авиации. Несколько офицеров отправились под арест, несколько в отставку, еще несколько предпочли свалить из страны, пока не поздно. Но важнее официальных действий президента Фрея и его правительства, доживавшего последние дни, стало выявление нелояльных командиров. Занимались этим и люди Хунты революционной координации, и «Народное Единство», имевшее сочувствующих непосредственно в армии, и преданные Шнайдеру офицеры.

За этими делами, требовавшими немедленной реакции, Вася отложил отправку последнего письма, и, как оказалось, не зря.

— Команданте, вас хочет видеть русский.

— Кто именно?

— Из астрономов, Йегоров.

Василий Егоров-старший выполнял функции связного между касиком и товарищем Кузнецовым, вот и на этот раз он передал тяжеленькую коробочку и конверт:

— Товарищ Амару, вскрыть конверт, прочитать и уничтожить письмо необходимо в моем присутствии.

Вася распечатал плотную бумагу и по мере чтения глаза его полезли на лоб. С одной стороны, это помогало справиться с неловкостью — легко ли общаться с собственным дедом, перед которым всегда испытывал пиетет, а тут он в виде тридцатилетнего молодого человека? Дед, кстати, тоже чувствовал себя малость не в своей тарелке — легко ли общаться с вроде бы ровесником, но всемирно известным и легендарным партизанским командиром?

Дочитав, Вася похлопал себя по карманам, но Егоров-старший уже подал свою зажигалку. Письмо и конверт окутались пламенем, тонкие листочки пепла легко спланировали на землю. К удивлению Васи, дед еще и растер их ногой, после чего попрощался и уехал.

В свинцовой коробочке, судя по сожженному письму, лежала ампула с радиоактивным материалом, точь-в-точь как в двух потерянных американцами зарядах и теперь стоило подумать, как ей правильно распорядиться. И где добыть еще одну пишущую машинку — предыдущие уничтожили от греха подальше.

Пока пятое письмо шло в редакции крупнейших мировых газет, группа Ильича уже обосновалась в Маракайбо, куда понемногу доставляли детали макета. Работали в сарайчике на краю порта, днем, с воротами нараспашку — глядите, люди, ничего предосудительного! Просто собирали из деревяшек нечто покрупнее, красили, укладывали в ящик… Но после прилета Васи пришлось немножко переделать — для ампулы потребовалось надежное крепление внутри.

Как только вышли газеты со страшными заголовками про ядерную бомбу, Вася вынул ампулу из коробочки и установил внутри макета. А макет ночью, якобы тайно, но так, чтобы портовые заметили, погрузили на пароход. Сделали на прощание пару фоток «изделия» и разбежались в разные стороны, через разные границы, меняя на ходу документы и внешность.

Американцы немедля выступили с заявлением, что бомба у леваков и вообще это дело рук Хунты революционной координации. Хунта ответила, что считает подобные наезды провокацией с целью оправдать усиление репрессий, при том, что в условиях поражения США на континенте, революционеры выступают как раз за переход от вооруженной борьбы к выборам.

В шестом письме американцам дали наводку на пароход точную, а газетчикам — приближенную, но и этого хватило, чтобы писаки отследили нервозность в зоне Панамского канала, необычную активность кораблей 3-го и 4-го флотов США, и конвоирование ничем не примечательного пароходика. И страшный шухер, начавшийся после обыска пароходика, вплоть до скачков по палубе в костюмах радиационной защиты.

Наконец, в газеты поступило письмо с требованиями «террористов» — немедленная эвакуация из Латинской Америки всех граждан США в месячный срок. И с описанием всех подробностей получения и изготовления заряда.

— Вот сейчас нас настигнут, — огорошил штаб Вася — вот тогда и похохочем.

— Кто? — дружно выдохнули Искай, Катари и Габриэль с Хоакином.

— Американцы.

— С чего вдруг?

— Сообщение от Торрихоса: от Панамы на юг двинулась группа кораблей США, в составе авианосца, десантного корабля и сопровождения. Идут к Арике, будут там дней через пять.

— Но они же не будут высаживаться в Чили! — скептически вытянулось лицо Хоакина. — Это же международный скандал!

— А им и не надо, — заметил Вася, знавший и про «Орлиный коготь» и про «Черного ястреба». — Найдут аэродром подскока в Боливии, захватят, оттуда напрыгнут на нас.

— Надо эвакуировать школу, — Габриэль сжег одной затяжкой пол-сигареты.

— А мне кажется, наоборот, надо подготовиться и встретить, — возразил Катари.

Нервный колотун, бивший Васю всю неделю, прошел, как только первый вертолет коснулся колесами земли.

Все эти дни американцам тщательно готовили пять наиболее удобных площадок для высадки, на все прочие либо навезли хлама, либо воткнули парочку-другую столбов. Сколько вознамерятся высадить американцы, неизвестно, а бог всегда на стороне больших батальонов, поэтому обученных людей стягивали в Тарату. Никакой другой цели для американского десанта, как ни крутили, штаб не придумал — уничтожить Хунту революционной координации или хотя бы взять несколько языков, знающих про ядерный блеф, можно только в Тарате. Здесь школа, здесь штаб, здесь все командование милисианос.

Еще успели вычислить возможные точки подскока — напрямую тащить вертолеты с авианосца слишком далеко, нужна дозаправка. Нашли три подходящие неиспользуемые полосы, но самой перспективной посчитали одну, в Росапате — триста килметров от океана и двести до Тараты. Тем не менее, организовали наблюдение на всех трех. Вася с кровью оторвал от сердца надежных ребят и отправил следить за аэродромами, там, конечно, есть и местные кадры, но если им поставить задачу «сообщите, как только у вас приземлятся американцы», то слух немедленно разойдется по всей стране.

За день до высадки над Кочабамбой и Таратой прошла пара истребителей F8, подтвердив намерения противника. Прикинув радиус действия палубной авиации, Вася приказал рассредоточить бойцов и оставить школу практически пустой.

Ночь прошла в тревожном ожидании новостей, Габриэль скурил пачку сигарет, вслушиваясь в небо — не слышно ли вертолетного стрекота? Почти на рассвете дозвонился наблюдатель из Росапаты — есть! На полосу сели шесть вертолетов и заправщик. По описаниям — «Си Кинги»…

Знал бы Вася, что слепленная впопыхах десантная операция сразу пошла наперекосяк, не дергался бы так — вертолетов предполагалось восемь, но один разбился в горах, а второй заблудился и с грехом пополам вернулся на авианосец. Но американцы, невзирая на потери, перли буром и добросили до знакомой им Тараты почти сотню «морских котиков» — поскольку никакой «Дельты» еще не существовало. Теперь надежда только на выучку герильерос и на секретный козырь…

Три эпилога

Осень 1970, Боливия

Пара вертолетов огневой поддержки прошила пулеметными очередями заросли вокруг площадки и с креном разошлась в стороны, освободив место машинам с десантом. «Котики» выпрыгивали, не дожидаясь касания земли и сразу смещались в стороны ближайших укрытий.

Дождавшись, когда сядут все пять вертушек, а огневые пойдут на второй заход, Вася прижал тангенту рации:

— Дино, огонь!

Метрах в трехстах от площадки из кустов высунулись девять труб РПГ, секретного козыря, и почти одновременно с негромким шипением плюнули гранатами в сторону рассекавших воздух винтов.

Десантники практически мгновенно открыли бешеный огонь по тому месту, откуда тянулись дымные трассы. Вася выругался сквозь зубы — оставалось надеяться, что гранатометчики успели после залпа упасть в укрытия, но тут грохнул сдвоенный разрыв. Надсадно воя двигателем, захлебнулся и окутался огнем нарезавший круги в воздухе вертолет, Вася успел увидеть, как из него выпрыгнул бортстрелок в горящем комбинезоне. На земле уже полыхала вторая машина, десяток котиков рванул вперед, к более удобной ложбинке, пока сзади разворачивали пулеметы. Стрекотали М16, несколько раз бумкнули гранатометы М79, два вертолета, дав выпрыгнуть последним бойцам, с виража пошли в сторону гор.