Венсеремос!

— Мы оцениваем в три миллиона человек.

Неплохо, неплохо. В компартии США на пике было как раз тысяч сто, но когда это было, лет тридцать с лишним назад! New Masses издавались тиражом двадцать пять тысяч, но тогда не было телевизоров. Да к тому же эти три миллиона — фактически интеллектуальная элита страны, вряд ли такой журнал читают биржевые маклеры, рабочие или поденщики. Но от сдержанной радости Вася тут же нырнул в пучину разочарования — ведь лет через десять-двадцать эти же самые три миллиона сожрет трясина потребительства. Все тысячи «инакомыслящих» и «студентов за демократию» прекрасно впишутся в американское общество, заведут семьи, детей, возьмут кредиты на машины и дома, будут выплачивать их и радоваться падению Варшавского договора и СССР, поддерживать вторжение в Панаму, бомбежки Ливии, войны в Персидском заливе и Югославии.

Значит, все верно — именно сейчас последний шанс повернуть мир влево, от империализмов США, СССР и, в будущем, Китая.

Впереди, в долине между холмами, переходящими в горы, затеплилось зарево ночных огней Кочабамбы.

— Скажите, Джейн, а как ваша молодежь относится к старым левым, например, к коммунистам?

Девушка, не удержавшись, презрительно фыркнула:

— Как минимум, с подозрением. Чего можно ждать от этих древнелюдов, от неандертальцев, засевших в руководстве любой компартии?

Высадив Джейн у гостиницы, Вася хотел было сразу уехать на Касигуачу, но охранники запротестовали — ночь на дворе, лучше с утра. И касик отправился ночевать к старому другу, доктору Дуке.

Засиделись они заполночь — утром, когда его будил охранник, Вася еле продрал глаза.

— Что стряслось?

— Срочное сообщение из штаба, только что доставил посыльный.

На улице потрескивал движок мотоцикла.

Вася развернул послание, пробежал его глазами и матернулся про себя — в Аргентине исчезли двое руководителей подполья, штаб срочно собирается на заседание.

— Итак, компаньерос, что мы имеем на сей момент, — начал Габриэль. — Тело Марко Бурручаги найдено полицией недалеко от Санта-Фе, и через три часа после обнаружения забрано армейской разведкой. Наш осведомитель в полиции утверждает, что на теле имелись следы пыток. Быстрое изъятие также подтверждает эту версию, иначе тело просто передали бы родственникам.

— Что с Мартинесом? — пыхнул трубкой Че.

— Местонахождение пока неизвестно, — ответил Антонио. — Мы задействовали все процедуры, необходимые в таком случае, но пока отклика нет.

— Полагаю, против нас начали кампанию по устранению известных лидеров, — резюмировал Вася. — Нужно срочно уводить людей из-под удара и менять тактику.

— Не только, — поднял глаза от радиограмм Габриэль, — Вы все знаете, что выдержать пытки могут только единицы и никто заранее не знает, кто сможет, а кто нет. Случай с Сабино, которого выпотрошили костоломы из СИДЕ, привел к многочисленным провалам и арестам среди «утурункос».

— Нужен революционный суд на Сабино, — прервал Габриэля Че.

— За то что выдал всех под пытками? — удивился Вася.

— Нет, за нарушение норм конспирации. Мы должны показать, что не будем терпеть такое отношение.

— Я совсем не это имел в виду. Как начальник контрразведки я считаю, что любой руководитель выше определенного ранга должен иметь таблетку цианида, — Габриэль закончил и замолчал.

«Чтобы не даться живым» — понял Вася и ощутил пронизывающий, животный страх, пробивший его вдоль позвоночника и засевший булыжником внизу живота. Помирать в бою — одно, помирать как крыса от яда — совсем другое… Несколько дыхательных упражнений позволили взять себя в руки, но липкий страх не ушел окончательно.

— Не возражаю, — выдавил он и встал. — Я на Касигуачу.

Раздрай в нервах и мыслях прошел после ночи на первом ярусе ваки, но никаких полезных воспоминаний, на которые надеялся Вася, так и не всплыло. Разочарованно помедитировав на горы и окружающие поляны под стрекотание сорок-тангара, Вася занялся баней, не переставая каждую минуту радоваться, что семья в безопасности на Кубе и благодарить за это всех инкских богов. А вечером решительно полез укладываться на третьем уровне, но на всякий случай привязал к спальному мешку веревку и назначил время, когда касика нужно вытащить, если он не выйдет сам.

Но он вышел сам, бодрый и свежий, и главное, с нужными воспоминаниями.

«Родина и Свобода», ультраправые. Генерал Роберто Виа, организатор покушения на генерала Рене Шнайдера. Уши ЦРУ, торчавшие из каждого этапа этой авантюры. Генералы, участники заговора. И главное — прямое участие Киссинджера, чья ответственность была признана не кем нибудь, а Верховным судом США. Правда, почти через сорок лет после убийства Шнайдера.

Именно устранение генерала открыло дорогу Пиночету к посту главнокомандующего чилийской армией и, как следствие, к перевороту 1973 года — Шнайдер принципиально выступал против вмешательства армии в политику и эффективно удерживал военных от этого.

Но вот что делать сейчас, если заговор против Шнайдера сложится только через год? В идеале нужно расстроить планы правых прямо перед исполнением, да еще получить компромат на американцев, вплоть до Киссинджера. Или, не мудрствуя лукаво, превентивно грохнуть Виа — но где гарантия, что на его место не нарисуется другой генерал или полковник? И вообще, может при нынешних раскладах Виа тихо-мирно уедет в какой-нибудь Парагвай выращивать фикусы или граптопеталумы, и мочить его пока вообще не за что? Для внешнего наблюдателя это вообще шиза какая-то — мало ли кто объявит, что знает будущее и поэтому тебя, тебя и вот тебя надо срочно убить. Ничем не лучше придурков Мэнсона, всего несколько месяцев назад устроивших бойню в Калифорнии.

Снаружи Васю ждал самолично дед Контиго, и касик решил спросить совета у старейшины и калавайю. Дед Васю выслушал, поглаживая посох и даже пару раз сжал его, но поперек спины не огрел, вопреки обыкновению. И ничего не посоветовал.

— Ты касик, воин, мужчина. Думай сам, решай сам.

И ушел париться.

Штаб тем временем пробил создание единого военного командования всех вооруженных организаций в Аргентине — монтонерос, утурункос, Революционных вооруженных сил, Армии народа и других, помельче. Ну в самом деле, если группы из разных стран сумели объединиться в Хунту координации, то как-то стыдно соотечественникам сидеть по разным норкам. Идею революционного суда над Сабино и таблетки цианида аргентицы, как ни странно, приняли без особых дебатов. Требования конспирации и работы в подполье пошли со скрипом, но судьба Сабино, Мартинеса и Бурручаги стояла перед глазами и штабу удалось продавить принятие нового порядка действий.

Че залечил раны и активно готовился к новой экспедиции в Аргентину, но при каждой заминке хватался за порванное ухо.

— Скажи, abuelito, — поймал его в такой момент Вася, — как ты думаешь, что будет делать генерал Виа?

— Хм… Скорее всего, свяжется с кем-нибудь из ультраправых, если наши сведения о нем верны.

— А что будут делать ультраправые, если выиграет «Народное Единство»?

— К бабке не ходи, начнут бузить, — Че затолкал в рюкзак очередную укладку и озирался в поисках следующей.

— Вот я и думаю, может, убрать Виа, пока не поздно?

— Ну, зачем сразу убирать, chico? Вон, спроси наших контрразведчиков, они скажут то же самое: дать проявиться, изъять, допросить, выкачать информацию. Кстати, как там с поиском исполнителей и организаторов взрыва?

— Роют. Пара зацепок уже есть.

— Очень хочется выйти на тех, кто отдавал приказ, — Че щелкнул затвором пистолета, убедился, что ствол пуст и убрал оружие туда же, в рюкзак.

Вася втянул носом тонкий запах смазки. Хочется, кто бы спорил. А с Виа, значит, дать проявиться… Эх, жаль, нельзя спросить у Егорова-старшего. То есть найти его не проблема, но спрашивать-то нужно у генерала разведки, а не у вчерашнего выпускника Краснознаменного института.

В этом раздрае и поисках решения Вася почти не отреагировал на сообщение о большой забастовке в Аргентине, а вот приезд Ильича Рамиреса Санчеса принял как знак свыше.