Венсеремос!

8 мая конфиденциальный источник за границей, являющийся высокопоставленным офицером аргентинской армии, предоставил следующую информацию:

Сабино был незаконно задержан офицерами, которые были назначены для выполнения специальных антитеррористических задач армейской разведкой SIE. Сабино был доставлен на конспиративную квартиру SIE в провинции Буэнос-Айрес, где он был взят под исключительную опеку SIE. Впоследствии Сабино был переведен в другое убежище SIE в провинции Буэнос-Айрес, которое использовалось исключительно для интенсивных допросов. После первоначального нежелания Сабино полностью сотрудничал со своими следователями и полностью раскрыл прошлую и будущую деятельность Утурункос.

Наиболее важная информация, полученная SIE во время их продолжающегося допроса Сабино, заключалась в том, что лидеры Утурункос изменили свою философию с традиционной националистически-перонистско-марксистской позиции на философию кастристского типа Революционных вооруженных сил (Fuerzas Armadas Revolucionarias, FAR).

Было отмечено, что многие из ключевых лидеров Утурункос, включая Сабино, ранее были связаны с FAR и участвовали в партизанских акциях в провинциях Сальта и Хухуй.

Вышеупомянутая информация является эксклюзивной и будет координироваться на месте.

Конец сообщения

Задержан? Интересно, как… Фрэнк перебрал еще несколько сообщений, ага, вот! «Гулял с родными и семьей на людном пляже. Сразу после семи вечера, когда Сабино держал на руках своего двухлетнего племянника Мануэля, появился десяток человек с винтовками, которые они, после нескольких выстрелов в воздух, наставили на семью Сабино и приказали всем лечь, в том числе и случайным прохожим».

То есть в лоб, даже не конспирируясь. Занятно. Хотя надо признать, что это подавляюще действует не только на психику арестованного, но и на всех окружающих.

А потом он, значит, полностью сотрудничал. Френк представил, как «следователи» CIE могли преодолеть «первоначальное нежелание» и сморщил породистый нос.

Но метод работает — незаконное изъятие, незаконный допрос, незаконная… ммм… ликвидация. Да, не надо боятся — ликвидация. Некоторые не пойдут на сотрудничество, несмотря ни на что, а некоторых нужно просто смести с доски. Например, Гевару и Тупака Амару — их демонстративная смерть даст больше, чем результаты любых допросов.

Невидящим взглядом Фрэнк уставился на сочную зелень стриженой лужайки, но через несколько минут поднялся, с сожалением посмотрел на бассейн, выложенный розовым туфом, и решительно направился в дом.

***

Из аэропорта Орли он сразу поехал на рю Ла Боэти, пулей проскочил мимо не успевшей среагировать консьержки и прыжками через две ступеньки взлетел по лестнице.

Дверь открыла незнакомая женщина, раза в два старше Исабель и Вася даже отступил на шаг, чтобы убедиться, что квартира та самая. Но секунду спустя из глубины раздался голос, пробравший его до мурашек:

— Пакита, кто там?

А следом агукнул младенец и Вася, уже занесший ногу над порогом, застыл соляным столбом, да таки и стоял, пока в коридоре не появилась Исабель с ребенком на руках.

Немая сцена продолжалась несколько мгновений, ровно до тех пор, пока черноглазое дитя не протянуло ручку к Васе и не произнесло отчетливо «па-па».

И Васю, касика, команданте Тупака Амару, на равных говорившего с президентами, легендарными героями и главами разведок, накрыло такой волной нежности, что бери его прямо сейчас голыми руками.

Но по счастью брать его, кроме Исабель, было некому. Вася на некоторое время выпал из жизни, приняв на руки ребенка, но минут через пять агуканий, наконец, сообразил:

— Мальчик или девочка?

— Девочка.

— Как назвала?

— Уаска Амару Кордоба.

Касик качал дочку, а в голове метались судорожные мысли — семья! Ребенок! Не дай бог что случится! Увезти, спрятать! Куда? Он теперь не один!

Исабель мягко забрала наследницу, передала Паките и отправила их гулять. Вася проводил Исабель взглядом и вдруг понял, что она очень изменилась — вместо тонкой угловатости появились плавные линии, от всей фигуры веяло женственностью…

Он перехватил ее, как только захлопнулась дверь за Пакитой и Уаской, положил руку на шею, притянул к себе, чуть сдвинул ладонь вверх…

Самый сладкий поцелуй в жизни длился, наверное, полчаса.

Но все когда-нибудь кончается. Исабель все так же ловко отстранилась, но взяла его за руку и потянула за собой. Внизу живота сладко заныло, оттого и облом вышел чувствительный — Исабель усадила его у журнального столика и всунула в руки несколько боливийских и латиноамериканских газет.

Вася с недоумением разглядывал прессу месячной давности, пока не наткнулся на несколько материалов с импровизированной конференции в Самайпате. Были там и фотографии — Че Гевара и губернатор де Чазаль, геройские партизаны вокруг здания, джипы с пулеметами и прочие выигрышные кадры. Но Исабель выбрала две газеты и показала пальчиком на фигуру в заднем ряду:

— Это ты?

— Ну да. Вот же, в тексте упоминается «команданте Тупак Амару».

— И что теперь прикажешь делать?

— Уезжать. И жениться. Или наоборот, как тебе больше нравится.

— Куда? — распахнула свои глазищи Исабель.

— Ммм… — задумался Вася.

А действительно, куда? Где можно спрятать самых дорогих людей? Враг ведь не будет миндальничать, это вам не благородные игры разведок, где никогда не трогают отставников и членов семей. Эскадронам смерти наплевать на все правила, значит, нужно место, куда они не достанут. Испания, Штаты и Мексика отпадают. СССР? Ну, так себе вариант, хотя за железным занавесом безопаснее всего. В Югославию, к Русу? Но он недостаточно с ним знаком… Остается Куба. Да, Фидель и Пинейро получат дополнительный рычаг давления на него, но Вася был уверен, что до шантажа дело не дойдет.

Время до назначенной встречи с людьми Барбарохи Вася провел в обнимку с Исабель, прерываясь на чтение тех самых газет и даже нескольких писем. И обратил внимание, что в них часто мелькают упоминания об индейских кооперативах, о планах боливийско-перуанского сотрудничества, о возможности строительства ответвлений Панамериканского шоссе в Боливию, о тракторах в Андах и многих других мелких, но повсеместных мелочах. Особенно его порадовали сообщения о нескольких конференциях вроде бы по частным вопросам, но в каждой участвовали представители Перу, Боливии и Чили.

И ошарашила «футбольная война» между Гондурасом и Сальвадором — понятно, что латиноамериканцы люди горячие, понятно, что не только в футболе дело, но устраивать полноценные боевые действия только из-за проигрыша своей команды это несколько через край.

На встречу с людьми Пинейро он пришел не в посольство, не в отель, а в квартирку в затрапезном 18-м округе Парижа. Причем даже не на Монмартр, где за живописность можно простить многое, а на пропахшую угольным дымом рю Стефенсон. Окна во двор по четной стороне улицы выходили прямо на подъездные пути Северного вокзала и разговор все время прерывался свистками паровозов и тифонами электричек.

Здесь на Васю пролился еще один дождь ништяков — охрана, оружие, процедуры связи, паспорта. Ему даже сообщили, что в Боливию, в главный тренировочный лагерь в Тарате, прибыли еще четыре офицера, прошедших курс контрразведки, а в Перу уехала первая партия оружия. Пока, правда, всякой дряни, накупленной Фиделем в спешке первых лет революции.

Недоумение, чем вызвана такая щедрость, рассеялось, как только прибыл кубинский резидент:

— Через два дня в Париж инкогнито из Мадрида приедет Перон. Через наши контакты мы договорились о встрече, это крайне важно в свете ситуации в Аргентине.

— В Москве мне не советовали встречаться с Пероном.

— У советских свой интерес, не всегда совпадающий с нашим.

«И с моим» подумал Вася, но вслух он этого не сказал, потому что он был очень умный Вася. Вместо этого, пользуясь расположенностью к нему Второго департамента МВД Кубы, он договорился о переезде своей семьи на остров Свободы. Резидент сдержанно поздравил его с грядущей женитьбой и предложил зарегистрировать брак прямо в посольстве.