Страница 40 из 65
— Твое здоровье, княже! — поднял чарку Лют, и после глухого стука огненная жидкость потекла в глотки княжеских соратников. Даже Мария и Любава пригубили.
Патрикий отхлебнул тоже, отказаться было бы немыслимым оскорблением хозяина. Ему приходилось и раньше пробовать варварские настойки, но эта была просто невероятной. Вкус солнца, цветов и огня словно перемешались в его кубке… Так можно было описать этот напиток. Вокруг застучали вилки и ножи, и патрикий растерянно смотрел, с каким достоинством и изяществом ведут себя за столом люди, которых он считал лесными дикарями. Он тоже взял вилку и начал есть, подражая тем, кто сидел рядом с ним. Он не опозорит Империю, ударив в грязь лицом перед какими-то склавинами. Служанка убрала грязную тарелку и поставила перед ним чистую. Странно, самому князю прислуживает жена. Неужели он так боится отравления, что не допускает к себе никого больше. Какой, однако, осторожный, этот архонт.
— Что же мне с вами делать, патрикий? — князь в глубокой задумчивости крутил в руках полупустой кубок. — Наилучшим выходом было бы убить, конечно, но император обидится. Он, по слухам, вас очень ценит. Да и не изменит это ничего, у вас в Империи много грамотных людей. Тут же нового поставят. Отдать вас палачу, чтобы выведать все тайны вашего двора? Так они мне без надобности. Все что мне нужно, я и так знаю. У вас ведь продается абсолютно все. И вы почти все подтвердили в нашей прошлой беседе. Соврали, конечно, кое-где, но это не играет особой роли. Вы мне больше не нужны, сиятельный Александр.
— Тогда, может быть, вы меня просто отпустите? — осторожно спросил патрикий. — Я уже понял все, что вы хотели мне донести. Ваши люди работают выше всяких похвал. Мы можем быть полезны друг другу…
— Например, в чем именно будете полезны мне вы? — поднял бровь князь. — Я вот могу вам помочь прямо сейчас. Вы видите врага во мне, но пропускаете самого страшного врага из всех, что у Империи были раньше. Даже персы по сравнению с ними покажутся детьми.
— Это снова какое-то колдовство? — истово перекрестился патрикий. — Как тогда, с императрицей? У Романии нет больше сильных врагов. То, что вы говорите, совершенно невозможно.
— Арабы, — веско обронил князь. — Они ваш самый страшный враг. И вы это поймете очень скоро.
— Они обычные дикари, которые служат наемниками за еду, — презрительно ответил Александр. Он был разочарован, ведь дела в Аравии ему были хорошо известны и он не видел ни малейшей опасности с этого направления. — Мы нанимаем их как легкую конницу. И император повелел восстановить царство Гассанидов. Они тоже арабы, но христиане. Они удержат в песках Аравии этого нового проповедника.
— Ему осталось недолго, — князь по-прежнему катал в руках кубок, так ни разу не отхлебнув из него. — Он скоро умрет, а на смену ему придут совсем другие люди. Восток присягнет им с радостью. Арабы просто возьмут с них деньги и позволят молиться так, как они хотят. Люди устали от власти императоров и патриархов. Они будут служить любому, кто просто оставит их в покое.
— Вы колдун, ваша светлость? — спросил патрикий с дрожью в голосе. — Вам ведомо то, что будет?
— Иногда, — кивнул Самослав, грустно улыбнувшись. — Иногда некоторые вещи я знаю совершенно точно. О некоторых могу догадываться. А многое и вовсе остается для меня загадкой. Я хотел бы знать гораздо больше, чем знаю сейчас, но тут уж как есть. Я делюсь этим знанием с вами, потому что верю в то, что когда люди узнают плохое будущее, оно может измениться в лучшую сторону. Будущее Империи в ближайшие десятилетия — крайне незавидное, а я верю в ваш здравый смысл.
— Зачем вы мне это рассказали? — задал вопрос патрикий. — Ведь вам выгодно ослабить нас. Так для чего вы предупреждаете меня об опасности?
— Да, прямо сейчас мне это выгодно, — согласился князь. — Но если бы у меня был выбор, я пустил бы историю по другому пути. Слишком многих бед можно было бы избежать в будущем. Вот я и пытаюсь сделать это в меру сил.
— Вы будете мстить за то, что мы…э-э-э… пригласили вашу мать в гости? — патрикий решил идти напролом, отринув обычную витиеватость речей, свойственную всем дворцовым евнухам. Сейчас она только навредит. Многоопытный придворный почувствовал ту нить, которая может связать его с князем. И эта нить — полная откровенность. Ну, или то, что будет казаться ей.
— Не буду, — покачал головой князь. — Моя мать здесь, и она жива и здорова. Если бы хоть волос упал с ее головы, я содрал бы кожу со всех, кто был бы причастен к этому. Любые деньги и любое время, я бы ничего не пожалел. Этих людей нашли бы и покарали. А если бы я умер раньше, это сделали бы мои дети.
— Стоит ли оно того, ваша светлость? — осторожно спросил патрикий. — Разве можно жить местью?
— Это необходимо, если дорожишь жизнью своих родных, — с серьезным видом кивнул князь. — Ну, подумайте сами, рискнет кто-нибудь причинить вред мне или моим близким, зная, что я достану их даже после смерти? Это голый расчет, уважаемый патрикий. В моих словах очень мало эмоций.
Ярко-голубые глаза князя впились в патрикия ледяным огнем, проморозив того до костей. Никогда в жизни Александру не было так страшно. Ведь сидящий напротив него варвар и, правда, прикажет содрать в него кожу, и даже не поморщится.
— Я очень не люблю, когда кто-то приближается ко мне или к моим близким, — еле слышно сказал князь. — И я очень надеюсь, что мы с вами поняли друг друга. Я не остановлюсь ни перед чем, а у капища Мораны еще полно места. Вас привезли сюда только для того, чтобы вы это осознали. Ни для чего более вы мне не нужны. Я надеюсь, что однажды наступит момент, когда вы вспомните наш разговор и остановитесь, не сделав тот шаг, который вас погубит. Вы услышали меня, патрикий Александр?
Патрикий кивнул. Он все понял! Он понял все, что хотел сказать ему этот жуткий человек. И даже то, что он сказать не хотел. Его брат-евнух жив, и он в Империи. И судя по тому, что он не стал возвращаться в родные места, он там чувствует себя просто прекрасно. Не показать виду! Увести разговор в сторону!
— Скажите, ваша светлость, — задал патрикий вопрос. — Портной, который приходил снимать с меня мерку… Я никогда не видел таких портных. Он какой-то очень странный.
— А, Немил? — усмехнулся князь. — Так он и не портной вовсе.
— А кто же он? — похолодел патрикий.