Сын Петра 4

— Это временно. — отмахнулся султан. — Продолжать эту войну — безумие. Нужно срочно останавливать боевые действия и приводить армию в порядок.

— Зачем русским помогать нам?

— Я недавно получил письмо от царевича с одной просьбой. Сразу скажу — странной до крайности. Но если мы ему найдем возможность помочь, то взамен можно будет попросить потребное нам, о чем он прямо и пишет. Хотя, признаться, я обескуражен тем, что он хочет.

— А что он просит?

— Он хочет, чтобы я, как халиф, ввел такое понятие как Большой ислам [47]. Его идея проста и чудовищна одновременно. Раз мы, мусульмане, признаем Ису, Мусу и прочих пророков христиан, и имеем много общих святынь, то все учения книги есть одна вера — Большой ислам, разделенный на разные течения. Которые, несмотря на различия, суть одно — вера в единого Бога.

— Безумие! — нервно выкрикнул один из правоведов, но развивать тему не стал, заметив, как глянул на него султан.

— Зачем ему это? — спросил один из визирей.

— Если я, как халиф, объявлю о Большом исламе, то переход из ислама в христианства выйдет из-под прямого запрета. Это будет нежелательным, но не грехом. Что позволит ему решить вопрос с династическим браком.

— А он упорен, — усмехнулся великий визирь. — Неужели он влюбился? Я не слышал, чтобы он видел сестру Аббаса ни в живую, ни на картинах.

— Он упорен и находчив, — согласился султан. — Согласитесь — неожиданный ход. Также, в письме, он предположил, будто бы такой подход позволит снизить недовольство христиан, что живут под моей рукой. Ибо выведет их из-под ущемляющих их законов, не вынуждая менять веру. Например, снимет с них джизью.

— Зачем нам помогать одному нашему врагу укрепить дружбу с другим через заключение династического брака? — вкрадчиво поинтересовался великий визирь.

— Да и мусульмане не примут этого. — покачал головой один из богословов.

Почти все остальные присутствующие покивали ему в знак согласия.

— Да. Это совершенно невозможно. — согласился султан. — Но на другой чаше весов лежит перевооружение и переобучение нашей армии русскими. Которые в последних битвах показывали самые впечатляющие результаты. Они били всех в любых условиях. Даже самые прославленные армии Европы. А Сефевиды, которые только начали с ними сотрудничать, уже сумели показать себя и отличиться. К тому же, у нас тоже есть подходящие невесты. И, я думаю, никто не будет возражать, что нам нужен союзник для противостояния усилившейся Австрии. Настоящий союзник, а не эти французы.

— Русские передали уже условия мира?

— Если это можно так сказать, — кивнул султан. — Царевич в своем письме написал, что их устроит признание нами Крыма и Гетманщины неотъемлемой частью России. С проведением границы по Южному Бугу. Право свободного прохода по Черноморским проливам кораблей под их флагом. Благоприятствования в торговле. Принятия у себя тех крымских татар, что тяготятся русского подданства. И передачу Багдада Сефевидам. Как вы видите — их условия очень скромные.

— Может быть они слабы, чтобы просить больше? — осторожно спросил один из визирей.

— Может быть ты возглавишь новую армию для того, чтобы проверить это лично? — усмехнулся султан.

— Продолжение войны не в их интересах. — заметил великий визирь.

— Да. Без всякого сомнения. Но и не в наших. Французы делают все, чтобы прекратить войну русских с поляками. А это значит, что в будущем году они вполне смогут начать большой поход против нас. Чем вы их собираетесь останавливать? В Черном море доминирует их военный флот. Поэтому идя вдоль берега моря, они смогут спокойно снабжать армию. Им даже все силы выдвигать не потребуется. Даже пять-шесть дивизий хватит, чтобы дойти до нашей столицы. А их новые осадные орудия… они решат вопрос с ее захватом в самые сжатые сроки. Тем более, что на юге мы воюем с Сефевидами и восставшим Египтом. И Южная армия весьма вероятно будет разбита в будущей кампании. Если только мы не закрепимся по-ромейски — за крепости предгорий. Правда, в этом случае, мы утратим весь Левант. Да и задействовать Южную армию на севере не сможет. Кроме того, освободились австрийцы. Вы думаете, они будут просто сидеть сложа руки и смотреть на это все? Если мы немедленно не выведем из этой войны русских, то нашу державу просто разорвут в клочья. Да и не только их. Нам нужно как можно скорее замириться со всеми, чтобы набраться силы и провести реформы.

— Но эта просьба…

— Это просто просьба. Он просит невозможного, но и дать может невероятное. — пожал плечами султан…

Миледи стояла в сторонке и наблюдала за своим сыном.

Тот возился с парочкой рабочих возле нового станка — фрезерного. Те ему рассказывали все и показывали. Не стесняясь демонстрировать. А он не унимался. И задавал все новые вопросы. Нередко совершенно необычные…

Алексей Петрович дал парня ей в ученики, чтобы она воспитала себе смену. Но все шло не так, как она хотела. Кирилл просто не имел никакой тяги к тайным операциям, разведке и прочим подобным делам. Да, пока его в них полноценно не втягивали. Просто осторожно приобщали где можно. Но было видно — тяготится.

А вот шахматы и всякие механизмы — увлекали.

И корабли увлекали.

Когда сынок увидел строительство нового большого корабля с железным набором, так прям вспыхнул, словно сноп сушеной соломы. И теперь при каждой возможности старался улизнуть туда — на Московскую верфь. Да и вот такие моменты возни с механизмами его увлекали куда больше, чем ее работа. А уж те три автоматона [48], которые купили по заказу царевича, так и вообще Кирилла лишали сна…

И тут бабахнуло!

Громко.

Гулко.

Раскатисто.

Миледи аж присела. Да и не она одна.

Несколькими секундами спустя она уже выбежала во двор. Откуда увидела дымное облако над макаронной мануфактуре… или фабрики, как ее называл царевич.

Отдала несколько команд.

И уже пять минут спустя ехала в пролетке в сопровождении группы конных лейб-кирасир к месту взрыва…

Это была небольшая фабрика. Крошечная считай. Меньше сотни сотрудников. Совмещенная с мельницей тонкого помола. Вот она-то и взорвалась.