Сын Петра 4

Глава 3

Ярко светило солнце, повисшее в зените.

Отчего в воздухе чувствовалась крайняя духота. Парило. После вчерашнего ливня активно испарялась влага.

Татары медленно ехали вперед, стараясь держаться травы вдоль дороги. Слишком уж недружелюбной выглядела грунтовка. На ее грязи копыта их лошадей регулярно разъезжались. Да и по траве поспешать не было никакой возможности. Очень ух глубоко уходили лошади.

Приходилось идти шагом.

Осторожно.

Постоянно крутя головами и прислушиваясь. Все-таки передовой дозор — это дозор. Можно легко нарваться на неприятеля…

С начала весны турки все-таки решились на активные полевые действия. Их десятитысячный корпус, перезимовал у казаков. И, по весне, получив подкрепление из Крыма, начал наступление. Гетман сумел выставить только восемь тысяч человек. И то — с огромным трудом. После крайне неудачной для Варшавы кампании прошлого года дурных голов поубавилось. Хан — и того меньше, всего шесть тысяч. Так что союзное войско не отличалось каким-то особым могуществом, не дотягивая даже до тридцати тысяч.

На южном направлении у русских имелось около тридцати тысяч пехоты и семь с гаком кавалерии. Во всяком случае — именно такими сведениям в Киеве и располагали на момент начала кампании.

Наступать на превосходящего противника на первый взгляд казалось глупостью. Тем более превосходящего тебя в вооружении и выучке. Но был важный нюанс, который вселял в союзников серьезную надежду. Дело в том, что все эти силы русских были размазаны на широком фронте — от Брянска до Азова.

Собственно, одна пехотная дивизия стояла в Азове, прикрывая этот участок и нависая над Крымом. Из-за чего хан так мало войск и выставил. Свои земли он не мог бросить на произвол судьбы. Вторая дивизия располагалась в Брянске, третья — в Курсе, последние две — в Белгороде. Разумеется, с соответствующими средствами усиления. Каковых полагалось на каждую такую дивизию по артиллерийскому полку, полку улан и два полка карабинеров.

План турок был прост.

Они хотели ударить по Белгороду раньше, чем туда успеют подтянуться войска из Курска и Брянска. Потом вынудить те отойти на север. Развивая этот успех привлечь еще казаков на свою сторону. И с их помощью выйти к Воронежу, перерезая коммуникации Азова и Керчи.

Пока суть да дело… пока Петр развернет войска Северной русской армии на юг Керчь уже падет, лишенная подвоза припасов. Да и Азов, вполне возможно. А та дивизия, что располагалась в устье Дона, вынужденно отступит на север — к Воронежу или за него. Что откроет возможность для широкого вторжения крымских войск с выходом в русские тылы… Их турки планировали использовать также, как обычно и применяли во время войн с Габсбургами. Фронт ведь очень сильно растягивался и, утратив инициативу, Петр будет вынужден пытаться купировать прорывы. Гоняя свих солдат туда-сюда.

Тем временем, по замыслу союзников, должны были оправиться поляки, стремясь если не разбить, то сковать как можно больше русских войск… растаскивая их силы… и стачивая…

Претворяя этот план в жизнь, союзники сорвались с насиженных мест, сразу как смогли. И продвигались вперед самым стремительным образом, упредив объединение сил русских.

Получалось, правда, не очень.

Весна в этом году удалась дождливой. Из-за чего по раскисшим грунтовым дорогам не получалось выдерживать требуемых темпов. Но союзники не переживали. Ведь русские находились в аналогичной ситуации. И главное — упредить их, а уж быстро это произойдет или медленно — не так важно…

Передовой дозор татар минул почти минул небольшой лесок, когда из-за деревьев появились карабинеры. Полсотни. И пошли на сближение.

Преимущество было на их стороне, поэтому татары отвернули. И раз на раз встречала не сулила ничего хорошего. А тут против их трех десятков — пять.

Но, отвернув, они увидели, как с другой стороны леска выехало еще полсотни. Также спокойно. И также направились к ним.

Никаких скачек.

По раскисшей земле это было в высшей мере глупостью. Поэтому это все маневрирование выглядело чем-то вроде морского боя. Медленное такое, вязкое, неспешное.

Татары отвернули на юг. В степь.

Русские карабинеры на сходящихся курсах начали преследование.

И расстояние с каждой минутой сокращалось. Более крупные и сильные кони давали о себе знать.

Минута.

Пять.

Десять.

Пятнадцать.

Раздались первые выстрелы из карабинов.

В основном в пустоту. Куда-то туда. По скученно отходящей группе всадников. Хотя один из дозора все же упал.

Еще несколько минут.

Стрельба усилилась.

Татары отвечали стрелами, но стрелять на ходу назад прицельно — та еще задача. Да еще в ситуации «конного джиппинга [44]», когда мотыляло в седле весьма немилосердно и не так ритмично, как на рысях или галопе. Только самые искусные лучники были способны на такое. Хотя кровь пролить они тоже смогли. Не убив, впрочем, а ранив одного всадника.

Еще пара минут.

И из-за балки появился более крупный отряд всадников. Татар. Сотен пять. Совсем недалеко. Видимо тоже обходил раскисшую после дождя дорогу по степи. Что вынудило карабинеров отвернуть и уже самим уходить.

Вяло.

Медленно.

Как и все в этой грязи…

Такие эпизоды происходили регулярно. От самого пограничья. Поначалу пробовали за ними бросаться в погоню. Но догнать не могли. А если преследование затягивалось, то почти всегда их встречали более крупные силы. Что совсем никуда не годилось…

Поэтому русских не пытались преследовать. Просто пошли следом, стараясь держать на виду. Чтобы не дать им организовать новую засаду.

Прошел час.

Чавкающая под ногами земля медленно проматывалась вперед.

Карабинеры спокойно отходили. Без спешки и суеты.

Татары все также следовали за ними.

Вот русские минули очередной лесок. Небольшой. Скорее и не лесок, а островок вокруг верховья оврага, заросший преимущественно кустарниками, чем деревьями.

Минут через пятнадцать следом мимо стали проходить и татары. Тот самый большой отряд из авангарда — сотен в пять бойцов.

Мгновение.

И кусты на опушке ожили, начав отваливаться в разные стороны. Открывая замаскированную батарею 6-фунтовых пушек. До которых было едва ли шагов триста или около того.

Несколько секунд.