Сын Петра 4

— Пусть мои слова жалкие. Но я прошу вас передать предостережение. Я не знаю, почему он не использует яды. Однако если он решится играть с нами в наши же игры мы умоемся кровавыми слезами. Вы думаете, что он просто одаренный человек. Но нет… нет… это большое заблуждение.

— А кто он? Черт? Бес? Может быть сам дьявол?

— Не знаю. Вряд ли он вообще связан с нечистым. Но мы в его лице столкнулись с чем неведомым. Он знает то, чего не может знать. Это вам подтвердят все, кто с ним долго общался. Поверьте — он представляет для нас чрезвычайную опасность.

— Тем более вы должны выполнить то, что вам поручили.

— Я пытаюсь… но после того отравления все попытки подвести к нему исполнителя проваливаются. Он вычисляет их. Он и эта стерва.

— Так может сначала ликвидировать ее?

— О… я бы хотел. Но мне приходится быть крайне осторожным. Кроме того, стерва менее опытна и изворотлива. И мимо нее еще можно что-то пытаться провести. Когда мой подопечный сам берется за эти вопросы… проще просто посидеть и подождать, пока он перепоручит их кому-то.

— Просто убейте его и бегите. Вы же часто с ним встречаетесь.

— У дверей всегда лейб-кирасиры. Я недалеко убегу. Или вы хотите, чтобы я отдал свою жизнь ради этого убийства? Не хочу вас расстраивать, но лейб-кирасиры не прикончат меня сразу. Возьмут. А под пытками…

— Мы не собираемся рисковать вашей жизнью попусту! — перебил его собеседник.

— Серьезно? Но вы мне не верите.

— Потому что ваши слова звучат безумно!

— Безумно, глупо, смешно, но это правда. Мы столкнулись с чем-то неизведанным. Мой подопечный чрезвычайно хорошо разбирается в ядах и противоядиях, а также в вопросах организации безопасности. И если поначалу он допускал определенные послабления, то теперь он более бдителен.

— Что-то еще?

— Если вам угодно, я напишу подробный отчет по всем странностям, которые я замечал за ним. И хочу заметить — эта стерва все знает о нем, равно как и отец. Я прекрасно понимаю, что все это выглядит странно, но… я его боюсь. Просто боюсь. Мне кажется, будто он видит меня насквозь и играет со мной в какую-то игру.

— Вы слишком устали.

— Так может я вернусь домой? А награда — черт с ней. Я просто хочу быть подальше от него. Как можно дальше. Прошу…

— Сначала выполните задание.

— У меня плохое предчувствие. Очень плохое. А уж поверьте оно меня никогда не подводило.

— Слушайте… да что с ним не так-то?

— Все. Вы когда-нибудь встречали старика с ликом юнца? Причем старика, которому открыты многие тайны мироздания.

— Да какие тайны?

— Сколько лет Земле?

— В каком смысле?

— Сколько лет назад Всевышний сотворил Землю?

— Не помню, — пожал плечами собеседник.

— А он знает. И не из Святого Писания. И когда Луна была создана. И… — он махнул рукой. — Он мне как-то лекцию прочитал о том, как наша Земля жила до появления человека. Рассказал о том, как появляются каменные кости. Ну эти, вы слушали, верно, их иногда откапывают. Как появился уголь и земляное масло. А его частая оговорка — «сейчас это сделать нельзя». Он как будто знает и прошлое, и будущее. Он… спасением своим клянусь, да чем угодно — он — не человек.

Собеседник тяжело вздохнул.

Верить в этот бред не хотелось.

— Хорошо. Попробуйте еще раз. Если не получится, то поедете домой. И вас в любом случае наградят.

— Даже если я не справлюсь?

— Находясь рядом вы и так уже достаточно сделали…

Алексей ударил кием, разбивая пирамиду шаров.

Неудачно.

Навыков не хватало.

И жестом пригласил Герасима бить следующим.

Бильярд в Европе к 1706 году был весьма распространен и считался привилегированной игрой для аристократов. Вот Петр и настоял, чтобы его сын ей обучился.

Царевича сильно не тянуло.

Тем более, что правила начала XVIII века, популярные в Европе, ему не понравились. Например, нормального кия еще просто не существовало. Сошлись на том, что сын придумает свои. Специально для России. Дабы и тут страна смогла выделится, наравне с тем же кофе.

Сказано — сделано.

И вот — царевич «катал шары» в «русскую пирамиду».

Герасиму эта игра нравилась еще меньше, чем Алексею. С его-то лапами. Но выбора особого не стояла. Шла обкатка перед презентацией отцу. И особо распространяться прежде времени не хотелось.

Удар.

С трудом угодив по битку начальник охраны тоже не забил ни единого шара.

Алексей грустно уставился на это зеленое сукно. И, взяв кусочек мела, стал натирать кончик кия. Обдумывая свой следующий удар.

Вошла Миледи.

— Я вас не отвлеку?

— От этого? — с усмешкой скривился царевич. — Всегда пожалуйста. Если бы не упорство отца, я бы не в жизнь не стал в это играть.

— Я слышала — крайне увлекательная игра.

— Как по мне скучно. Да и не умею я, отчего еще скучнее. Здесь нужен очень крепкий навык. Года два-три придется тратить на него время, чтобы научится нормально играть. Или даже больше. А толку в нем нет. Те же шахматы ум упражняют куда больше.

— Му, — утвердительно произнес Герасим, явно соглашаясь с царевичем.

— Славно, — весьма жизнерадостно произнесла Миледи.

— Ты что-то задумала? — прищурился Алексей.

— У меня для тебя сюрприз. Приятный.

— Ты же знаешь, что я не люблю сюрпризы.

— Ну же… не хмурься. Этот сюрприз ты сам заказывал.

— Я⁈ — удивился царевич.

Он скосился на Герасима. Тот развел руками и помотал головой, дескать, он и сам не понимает ничего. Хотя парню показалось, что на его лицо проскочила какая-то эмоция совсем другого толка. Просто он ее отследить не успел.

Арина же подошла к двери и, открыв ее, произнесла громко:

— Заходите.

Алексей напрягся.

Даже невольно потянулся за компактным нарезным пистолетом, с которым не расставался. И, заметив это, нахмурился и Герасим, перехватив кий как дубинку. Хотя эта тень какой-то эмоции снова скользнула по его лицу.

И тут царевич опешил.

В помещение стали входить девушки. Молодые негритянки, одетые в весьма вызывающие османские наряды. Гаремные. Отчего «товар» демонстрировался «лицом», хоть и без откровенной эротики.

И надо сказать — красивые девушки. Даже на его вкус. Скорее… они все были в его вкусе по полному перечню предпочитаемых параметров. Даром что негритянки.

— И как это понимать? — несколько растерялся парень.