Теоретик

Когда я, снарядив каморы револьвера, принялся зашнуровывать берцы прямо на голую ногу, Титов топтался рядом со мной. Он даже приплясывал от нетерпения. И все же спросил:

— Что, остальное не наденешь?

Все верно: армейские берцы в сочетании с цветастыми шортами и растянутой желтой футболкой с уточками из мультфильма смотрелись крайне нелепо.

— Не сейчас.

Все полученное мной вначале не мешало бы постирать. Основательно так, с замачиванием, а затем еще щеткой пройтись. «Ну ничего, — утешал себя я. — Типа как индийский солдат. Или какой-нибудь зулусский — у них примерно так и ходят. Остается лишь пробковый шлем надеть. Только где же его взять?»

Полученное мной кепи, тоже камуфляжной расцветки, в стирке нуждалось не меньше.

— Что так долго? Ждать тебя устал. — Леха Воробей, который и привел меня сюда, смотрел осуждающе.

— Так мы же вроде не договаривались, что подождешь.

— Ну да, бросишь тебя! Ты тут и пары минут один не протянешь. — Он посмотрел на мой внешний вид и лишь хмыкнул. После чего поинтересовался: — С кем контракт подписал? По-любому на шахты отправишься.

— Ни с кем.

— Да ну! Врешь ведь⁈

— Нет.

— Круто!

Мы шли главной улицей Фартового, который весьма напоминал поселок старателей где-нибудь в Южной Америке. Или в Африке. Или бразильские фавелы. Не слишком-то они и различаются. Сколоченные из чего попало лачуги, единственной целью которых было оградить помещение для сна и спасти от осадков, которые здесь всегда были в виде дождя, поскольку климат мягкий и зима — понятие условное. Правда, попадались и вполне добротные дома, сложенные из бревен, некоторые даже двухэтажные.

Из попадавшихся нам людей одни смотрелись откровенными маргиналами с видавшим виды оружием — некоторым образцам самое место в исторических музеях, — другие, напротив, поражали своей качественной экипировкой. Но и те и другие особого внимания на мой нелепый вид не обращали. Так, скользнут равнодушным взглядом и идут себе дальше.

— И в чем тут заключается моя крутость? — спросил я Воробья.

— Сколько помню, только один человек ничего подписывать не стал. Один!

— И что с ним стало?

— Что с ним стало, говоришь? Ты лучше спроси, кем он сам стал.

— Ну и кем?

— Жмуриком, кем же еще? Хотя кто виноват? Освоился он немного, более или менее приличную снарягу раздобыл и куда-то направился. В полдне ходьбы отсюда его и нашли. Куда поперся, зачем — теперь уже и узнать не у кого. Стреляй! — вдруг истерично выкрикнул Леха, срывая с плеча потертый АКМС и разражаясь длинной очередью.

Парочка каких-то местных летучих созданий внезапно возникла из кроны высокого дерева, чем-то напоминавшего пальму, и теперь стремительно пикировала прямо на нас. Волшебным образом оказавшийся в моей руке револьвер дернулся дважды, а затем и еще раз. Палец не смог удержаться на спусковом крючке, когда мне удалось толком разглядеть бьющуюся у самых ног в предсмертной агонии пернатую тварь, настолько та выглядела устрашающе.

— Лихо ты их. — Леха смахнул рукавом со лба выступивший, вероятно от испуга, пот. — Два выстрела — и две простреленных башки! Силен! Как попасть-то сумел?

— По лучу.

— По какому еще лучу? — Он посмотрел на наган, который я все еще сжимал в руке.

Наверное, ожидал увидеть на нем лазерный целеуказатель. Откуда бы ему там взяться?

— Воображаемому.

— А-а-а, — протянул он, как будто смог понять, о чем именно идет речь. — Хотя третий раз мог бы и не стрелять, она уже дохлой дрыгалась.

— Не сдержался. Такое впечатление, что она в следующий миг в ногу мне вцепится.

— И вцепилась бы, будь еще живой. Видишь, какая у нее пасть! Крокодил позавидует. Или та же акула.

Воробей был прав. Если сами они особого удивления не вызывали — птица и птица: перья, крылья, хвост, — то головы им как будто бы достались от другого существа. Лысые, с огромными глазами. Но больше всего меня поразил клюв. Длинный, с множеством зубов, которые выглядели острыми как бритва.

— Не замай! — грозно прикрикнул Леха на одного из тех нескольких человек, которые с оружием в руках прибежали на звуки выстрелов. — Не твое.

— Да я и не думал, — ответил тот, но Лехе было уже не до него.

Он по очереди, не боясь испачкаться в крови, старательно ощупывал птицам брюхо. Так ощупывают кур-несушек, пытаясь обнаружить внутри яйцо.

— Есть! — непонятно чему обрадовался Леха. — И, судя по всему, немаленькая.

— Что есть? Кто немаленькая? — полюбопытствовал я, глядя не столько на него, сколько на дерево: вдруг там еще эти уродцы притаились?

— Желез а. — Стоя на коленях, Леха резким движением ножа вскрыл одной из них живот.

Покопался немного внутри и извлек на свет нечто напоминающее желчный пузырь. Такого же янтарного цвета, но куда больше в размерах.

— Повезло! — с чувством сказал он. Подкинул нечто на ладони и добавил: — Видал я, конечно, и покрупнее, но все равно повезло. Они у одного птера из полсотни попадаются, а то и реже.

— У кого?

— У птера. Сам же видишь, эти твари чем-то птеродактилей напоминают, отсюда и название. Вообще-то они стараются от людей как можно дальше держаться, но иногда на них находит. Хорошо хоть не на всех сразу. Так, Игорь, мы же типа напарники? — внезапно спросил он.

— Напарники, — не стал разочаровывать я Леху, не понимая, к чему он клонит.

— Значит, бабки пополам?

— Пополам. — Согласие далось мне легко. В конце концов, не будь Лехи, опомнился бы я в тот момент, когда этот птер в меня бы уже вгрызся.

— Ну и отлично! — обрадовался Леха. — Покупатель у меня есть, — заверил он, — и за эту железу нормальную цену даст. Сам ты и трети не выручишь.

— А что в ней такого ценного?

— Она — основной ингредиент мази, которую шахтеры с руками отрывают. Сыро у них там, — Леха указал пальцем в землю, — и потому радикулит обычное дело. А эта мазь исключительно помогает. Теперь понятно?

— Понятно. — Я мысленно похвалил себя, что все же смог отказаться от предложения Титова, как тот ни настаивал.

Болеть радикулитом в мои планы не входило. Равно и покидать в одиночку, как выяснилось, не совсем безопасный периметр поселения. Причем с любым снаряжением, даже самым лучшим. По крайней мере, в ближайшее время.

— Сейчас завернем к этому человечку, скинем железу, ну а затем уже и пообедаем. С такой удачи мы и позволить себе сможем. — Леха звонко щелкнул пальцем по горлу. — Как ты, не против на грудь принять?

— Не против.