Страница 11 из 13
А вот этого как раз Клоппу очень не хотелось.
Через минут тридцать прибывший конвой готов был убыть. Унтерштурмфюрер Клопп, накинув на плечи шинель, лично вышел в тюремный двор, чтобы быстрее закончить миссию и проводить этого наглого и самоуверенного службиста. Вся ситуация не вызвала у него ни малейшего подозрения. «Какая мне разница, где их расстреляют, здесь или в Тулузе! Нам меньше хлопот!..»
Февральский порывистый ветер хаотично швырял колючие комья снега. Клопп поёжился, но, представив, что ждёт его сегодня вечером, улыбнулся.
Капитан, заметив это и усаживаясь в машину, проговорил:
– Да, унтерштурмфюрер, всю грязную работу делают мои парни! Но во имя Великого Рейха это кому-то нужно делать! А Вам приятного вечера!..
Он расположился в машине и хлопнул по плечу водителя:
– Гюнтер, трогай!
Передний мотоцикл уже выезжал за тюремные ворота, тронулся с места и легковой «кюбельваген», замыкал колонну грузовой «опель» с осужденными. Ещё через минуту красные огни автомобилей растаяли в наступившей темноте.
Клопп посмотрел на часы, было почти шесть вечера. «По времени уложились!.. К чёрту всю эту службу!» Потом ещё раз глянул в темень, где скрылись машины. «И хотелось этому служаке в такую погоду выезжать!? Наверное, зарабатывает Железный крест!..»
Он дал команду закрыть въездные ворота и вызвал служебный автомобиль.
Выехав за город, колонна автомобилей свернула на запад. Поворот с указателем «Тулуза. 40 км» остался позади. Только теперь напряжение, державшее всех этих людей, спало. Сидевший на заднем сиденье легкового автомобиля, рядом с капитаном, молодой лейтенант восхищённо промолвил:
– Да, Армад…
Капитан его поправил:
– Сегодня я Харго!
– Прости, Харго! Ты настоящий артист! Я стоял там, в кабинете, и готов был поверить, что рядом со мной настоящий немец!
Харго улыбнулся:
– Игра стоила того?
– Представляю состояние наших арестованных товарищей – их ждала смерть, а мы их спасли! – с восторгом декламировал сосед. – Харго, как ты думаешь, швабы скоро поймут, что их…
Харго перебил:
– До утра можно не волноваться! А вот потом, я не завидую этому унтерштурмфюреру! Лучшее, что его ждёт – рядовой на Восточном фронте!
– Или – расстрел! – добавил его собеседник.
– Хотел бы я видеть его лицо утром! – с улыбкой проговорил водитель.
… Утром водитель начальника тюрьмы Пауль не мог привести в чувство своего шефа. Уже минут десять он тряс Клоппа за плечи и кричал:
– Господин унтерштурмфюрер! Вас срочно вызывают на службу! Там прибыл конвой из Тулузы!..
Видно, ночь его начальник провёл бурно, и все следы этого веселья или запоя сейчас были написаны на лице Клоппа.
Наконец тот открыл глаза и непонимающим взглядом уставился на солдата. Тот опять громко доложил:
– В тюрьму из Тулузы прибыл конвой за арестованными!
Что-то включилось в сознании Клоппа. Медленно до него стал доходить смысл сказанного. Он недоверчиво спросил:
– Ещё один конвой?
– Нет! Они требуют тех арестованных, которых вывезли вчера вечером! В тюрьме сейчас переполох!
Клопп вскочил с кровати.
– Каких арестованных? Это какая-то ошибка!..
Но в груди стало холодно, весь хмель моментально улетучился. На лбу выступил холодный пот.
– Мы же вчера… по документам… не может быть!…
Его руки тряслись, от волнения ноги не попадали в брюки. Из ванной в ночной рубашке вышла молодая женщина. Она удивлённо уставилась на своего ухажёра:
– Ганс, дорогой, что случилось?
И тут Клопп взревел:
– Пошла прочь, дура! Не до тебя!..
Водитель начальника тюрьмы вышел из комнаты: пусть его шеф сам разбирается со своей подружкой!
За дверью слышались крики, и через минуту оттуда выскочила, надо полагать, Марта, вчерашняя вожделенная мечта начальника тюрьмы и, не сдерживаясь, закричала:
– И это хвалёная немецкая культура? Мужлан!..
Водитель начальника тюрьмы поспешил выйти на улицу. Ему совсем не хотелось присутствовать при этом выяснении отношений.
… Через полчаса, трясущийся от страха и волнения, унтерштурмфюрер Ганс Клопп вошёл в свой кабинет. Там уже собралось всё высшее руководство немецкого гарнизона Кастра. То, что произошло накануне, трудно было объяснить. Такой наглости и дерзости от бандитов никто не ожидал: прямо из тюрьмы безнаказанно вывезены опасные преступники!
Начальник гарнизона майор Штраубэ был вне себя. Негодовал и начальник гестапо гауптштурмфюрер Рудольф Блэкберн. Полгода напряжённой работы его ведомства – и всё к чёрту! Руководство городского подполья в полном составе – двенадцать человек – вывезены неизвестными в неизвестном направлении!
Блэкберн подскочил к вошедшему в кабинет начальнику тюрьмы.
– Клопп, Вы понимаете, чем это Вам грозит? Фронт – лучшее, на что Вы можете надеяться! Вас ждёт военный трибунал!
К ним подошёл майор Штраубэ, он со злостью рванул погон с плеча Клоппа:
– Вы уже не унтерштурмфюрер!
Незнакомый капитан, начальник конвоя из Тулузы, бросил на стол пакет документов:
– Что прикажете мне докладывать штандартенфюреру Рикерту?
Блэкберн сник, он-то уже знал крутой нрав начальника гестапо южной зоны и меньше всего хотел сейчас оказаться перед лицом своего шефа. Ничем хорошим эта встреча для него не закончилась бы!
– Я вынужден доложить своему руководству о происшествии! Завтра сюда прибудет следственная группа, она установит степень виновности каждого из вас! – капитан, начальник конвоя из Тулузы, отдал честь и вышел из кабинета.
Майор Штраубэ вызвал конвой и, когда тот застыл в проёме двери, указал на Клоппа и жёстко бросил:
– Арестовать! И содержать до особого распоряжения!..
На бывшего начальника тюрьмы было страшно смотреть, он держался за сердце и едва стоял на ногах. Когда его вывели из кабинета, Штраубэ обратился к начальнику гестапо:
– Гауптштурмфюрер, проведите предварительное следствие, и через час все материалы по делу ко мне на стол! А то эти службисты из Тулузы и нас с вами подведут к трибуналу! – потом поднял трубку телефона и, пока шло соединение с абонентом, немного успокоясь, уже в трубку ровным голосом скомандовал: – Капитан, поднимайте свою роту по тревоге! У нас с вами будет тяжёлый день!..
10.
В кабинете штандартенфюрера СС Вольфа Рикерта шло совещание. Присутствовали все руководители отделов СД и гестапо департаментов южной зоны Франции. Громовой голос полковника сотрясал воздух:
– Что происходит? У меня такое впечатление, что гестапо и СД разучились работать. При назначении сюда коллеги мне завидовали, говорили, что здесь курорт, а не служба! Но службы я здесь не вижу, вообще никакой работы! На Украине и в Белорутении мы не церемонились, сжигали целые деревни. Здесь меня сдерживают – Европа! Интересы Рейха должны быть превыше всего! Я устрою здесь вам курорт!..
Монолог полковника затягивался. Его заместитель оберштурмбанфюрер Вальтер Шлиман осмелился прервать шефа:
– Господин штандартенфюрер, разрешите доложить, нами разработан план карательных акций в ответ на возросшую активность так называемого Сопротивления! – он подошёл к своему начальнику и протянул папку. – Вам осталось только утвердить план!
– Этот план должен был начать действовать три месяца назад! Наша пассивность только способствует проявлению сопротивления со стороны французов! Мы слишком либеральны! Гестапо для того и создано, чтобы уничтожать малейшее неповиновение! – уже более спокойно проговорил полковник.
Последовали отчёты региональных отделов СД и гестапо. Когда поднялся гауптштурмфюрер Рудольф Блэкберн, лицо Рикерта снова стало наливаться гневом.
– Мне доложили о вопиющем случае на подконтрольной Вам территории! Как такое могло произойти? Это преступная халатность или Вы, оберштурмфюрер, теряете контроль над ситуацией?!
Все обратили внимание на то, что их шеф оговорился в звании Блэкберна, не гауптштурмфюрер, а… на лицах у всех застыл немой вопрос.