Механическая пчела

- Папа? – Прохрипела в панике.

- Блин, Валер, отойди, - судя по звуку, женщина отпихнула от меня мужчин. – Лира, ваш отец жив. Он в сознании, мы его сейчас тоже лечим. Сердце у него ни к черту, но мы все восстановим.

О, господи! Папа жив. Рот у меня сам собой скривился, и я заплакала от облегчения.

- Тихо-тихо, - услышала я голос Валерия Семеновича. – Все хорошо. Вы живы, вас вылечат, все будет замечательно. А теперь делаем глубокий вдох и успокаиваемся.

Я непроизвольно сделала этот вдох и действительно мне стало гораздо легче.

- Наверное, лучше снять повязку, - я почувствовала скольжение ткани по коже и поморщилась, так как даже сквозь веки глаза резанул яркий свет. Или это мне так казалось? – Теперь надо открыть глаза, - голос мужчины звучал куда тверже.

- Не хочу, - хныкнула.

- Макс, ты не видишь, что она боится? – Встряла в разговор женщина. – Так, Лира, - я почувствовала, как она склонилась надо мной, - если тебе больно, то кивни. – Я помотала головой. – Если можешь открыть глаза, то можешь открыть один и чуть-чуть.

Я вздохнула и попробовала.

- У меня ресницы слиплись, - прошептала и от неожиданности распахнула оба глаза, не обращая внимания ни на какой свет. – У меня ресницы… есть? – Выпалила.

Не то, чтобы их у меня совсем не было. Они у меня и до болезни не отличались длиной и пышностью, но после нескольких курсов химиотерапии и от того, что было, осталось одно название. Я скосила глаза к носу, любуясь переплетенными длинными волосинками.

- Лира, все хорошо. Так как Максим все время, что ты была без сознания, лечил тебя, то все функции организма стали работать нормально, - надо мной склонился Валерий Семенович.

Я перевела на него взгляд и улыбнулась. Выглядел он очень даже здоровым и умиротворенным. И зрячим.

- Привет, - глупо улыбнулась.

- Пфф, - раздалось рядом. Надо мной нависла девушка. Лицо Валерия тут же исчезло из зоны моей видимости. – Я к ней даже ревновать не могу, - вздохнула весьма симпатичная особа, с любопытством разглядывающая мое лицо. Я ее рассматривала с не меньшим интересом. Лицо умное, живое и какое-то решительное что ли. – Да, Макс, работы у тебя много будет.

- Клав, это не твое дело, - лицо девушки исчезло, и я увидела красивого юношу со странно окрашенными волосами и задумчивым выражением лица. Красивый ребенок. Я даже залюбовалась на секунду. – Так, Лира Андреевна, посмотрите на мою руку.

Я сфокусировала зрение на пальце, затянутом в белую медицинскую перчатку. Он поводил им у меня перед лицом.

- Макс, а ты ей сказал…? – Из-за его плеча снова выглянула девушка.

- Клав, забери своего… Валерия Семеновича и идите… проверьте с Алиской мавок, - рыкнул юноша.

- Макс! – Послышался шлепок. Кажется, мальчику с разноцветными волосами прилетел подзатыльник. – Совсем что ли?

- Не… не бейте его, - вступилась я.

- Клавдия, выйдите, пожалуйста! – Этот Максим возмущенно оглянулся и вскоре послышался звук закрывшейся двери. – Извините, - повернулся он ко мне.

- Ничего, - я облизнула губы. – Они хорошие.

Юноша скривился. Интересно, сколько ему лет? На вид не больше шестнадцати. Но врачами в восемнадцать не становятся, значит ему около двадцати пяти. Просто его мама видимо молодильных яблочек во время беременности переела.

- Лира Андреевна, вы сильно пострадали при аварии, поэтому мне нужно вам кое-что сказать, - озадачил он меня. Я приготовилась слушать. – Мы не смогли спасти вашу руку, поэтому… у вас её нет.

Я замерла, прищурилась и с облегчением выдохнула.

- Какая рука пострадала? – Уточнила.

- Правая, - услышала в ответ.

- Слава Богу, - я с облегчением рассмеялась. Боже мой, да разве ж это проблема? Я до сих пор жива и дышу. Подумаешь, руки нет. Тем более, правой.

- Лира Андреевна…, - промямлил парень.

- Всё нормально, - выдавила я, задыхаясь от смеха. – Я левша.

Юноша задумчиво посмотрел сначала на меня, потом на мою правую руку, которую я действительно не ощущала.

- Левша, - вздохнул он. – Протез придется переделывать.

Я резко перестала смеяться. Мне тут помочь пытаются, а я ржу, как лошадь, недобитая никотином.

- Извините, - промямлила. – Наверное, это я от голода, - решила отчего-то и замерла, вдруг почувствовав, как я хочу есть. Голод действительно был дикий. В животе заурчало.

Максим перевел свой взгляд на одеяло, укрывавшее меня, и взялся за телефон.

- Марта Мироновна? Она проснулась и хочет есть. Нет, показатели в норме. Нет, Захар будет переделывать. Нет, она еще слаба. Хорошо, я подожду Антона, - он убрал телефон в карман халата и немигающим взглядом уставился на меня.

Мне же показалось, что он смотрит куда-то внутрь себя, как бы оценивая что-то. Я тут же почувствовала себя дико неловко.

- Вас зовут Максим? – Вырвался у меня идиотский вопрос.

- Да, - парень подозрительно прищурился и потрогал мой лоб. Наверное, решил, что я свихнулась на почве переживаний из-за отсутствия руки.

- Максим, а вы можете мне подробнее рассказать, как вы меня лечите? – Спросила я уже спокойнее.

Он удивленно вскинул брови.

- Ну, я ввел лекарство, которое восстанавливает ваш набор цепочек…, - он замолчал, затем вздохнул. – Лекарство замещает нездоровые элементы вашего организма на здоровые, - переформулировал он.

Интересно, но не очень познавательно.

- И рука отрастет? – Уточнила я. Ну, мало ли.

- Рука не отрастет, - обстоятельно ответил мне этот мальчишка. – Но мы уже готовим для вас высококачественный протез. Думаю, что через пару дней нам удастся его полностью доработать.

- Спасибо за ответы, - кивнула я и принялась думать.

Так, я сейчас нахожусь в этом самом загадочном Мае, про который говорил отец. Меня успешно лечат и даже делают протез. Папу тоже лечат. Интересно, сколько с нас возьмут денег за лечение? И протез тоже не бесплатный. Значит, нужно где-то найти деньги. Или отработать. Я хороший юрист, возможно я смогу как-то это применить на практике.

Задумавшись, я не сразу заметила вошедшего в палату парня, который принес маленькую фарфоровую супницу с крышкой и поставил её на стол, расположившийся у стены.

- Привет, тебе помочь? – Парень этот взрослым тоже не выглядел.

- Нет, я справлюсь, - Максим проводил гостя взглядом и перетащил супницу к моей кровати. – Еду принесли. Вам нужно поесть.

Я нахмурилась. А как я буду есть? Мне сесть надо? Но я сама очень давно не садилась. Заметив мое замешательство, Максим вопросительно на меня посмотрел.

- Мне, наверное, нужно сесть, - неуверенно сказала я.

Юноша кивнул и нажал что-то на кровати, верхняя часть которой медленно поползла вверх. Я с удивлением заметила, что не испытываю каких-либо проблем с тем, чтобы сидеть самостоятельно, опираясь спиной на поднявшуюся часть кровати. Так же я рассмотрела обе свои руки, безжизненно лежащие вдоль моего тела. Правая кисть была перемотана бинтами и пальцев я действительно не чувствовала. Поэтому пошевелила левой рукой. Та меня послушалась, но тоже неохотно.

- Наверное, придется разрабатывать. Вы слишком долго находились в неподвижном состоянии, - Максим подтянул к себе стул, взял небольшую супницу в руку, открыл ее и вынул из тумбочки… серебряную ложку. Я даже глазам своим не поверила, когда заметила известный логотип. В больницах такого шика не бывает просто.

Да, что-то я давно отвыкла, что меня с ложечки кормят. Да еще и так аккуратно. А самое главное, что меня не затошнило от такого весьма наваристого супа. Мне не стало плохо, не закружилась голова, и даже запах понравился. Действительно, давно я себя так хорошо не чувствовала.

Еще и мальчик этот меня рассматривал с неприкрытым интересом, заставляя меня чувствовать себя неловко. Наверное, ему интересна история моей болезни и способ ее излечения. Иначе зачем ему меня так рассматривать?

После обеда, где я смогла осилить почти половину этой небольшой супницы, Максим принялся рассматривать мою левую руку. Затем, он нашел в шкафу у стены какой-то крем, закатал рукав моей футболки и принялся разминать мою руку с этим кремом.