Страница 24 из 81
Галицию Мстислав передал сыну венгерского короля Андрею, который оказался не только неплохим дипломатом, но и вполне способным администратором. За весь период его княжения (почти 7 лет) не зафиксировано ни одного случая выступления против него внутри города или земли. Королевич умудрялся всегда находить общий язык с представителями патрициата и торговой верхушки.
Возмутителем спокойствия стал волынский князь Даниил Романович, для которого смерть тестя Мстислава послужила сигналом к возрождению претензий на галицкий стол. К этому времени Даниил с братом Васильком уже контролировали волынские «отчины» и были готовы к активному наступлению. В конце 1229 г. им представился удачный момент для захвата Галича. Даниил был в Угровске, когда получил весть, что галичане, возглавляемые боярином Судиславом, отправились для подавления волнений в Понизье, «а королевич в Галиче остал[ся]». Ожидая, что получится быстро захватить беззащитный город, волынцы бросили основные силы на предупреждение действий Судислава, а сам Даниил «в малой дружине» помчался к Галичу. Однако горожане отказались его впустить и «затворились». Вскоре к ним «прибежал» побитый волынцами Судислав. Даниил стал готовиться к длительной осаде, для чего собрал под город все наличные силы: «все силы Волыни», дружину союзного князя Владимира Ингваревича, а также «собра землю Галичскую… от Боброкы даже и до реки Ушице и Прута». Согласно летописному описанию, на стороне Даниила выступила вся Галицкая земля, исключая собственно сам Галич. Подобная ситуация будет наблюдаться и позднее, когда волынский князь будет обнаруживать поддержку в Галицких пригородах (Звенигород, Понизье), но не в стольном Галиче, где обычно будут предпочитать венгерских ставленников. В начале 1230 г. Даниил обложил Галич «в силе тяжьце» и принудил его сдаться. Пытаясь сохранить добрые отношения с венгерским королем Андреем (Эндре) II («помянувшю любовь короля Андрея»), Даниил отпустил его младшего сына «королевича Андрея» в Венгрию с миром и в сопровождении непримиримого боярина Судислава. Однако спокойствия на границах это не принесло. Лишь прибыв в Венгрию, Андрей обратился за помощью к брату Беле (соправитель отца с 1214 г., король Бела IV с 1235 г.). «Аще не поидеши, укрепяться на ны», то есть если ты не пойдешь, они подготовятся и пойдут на нас, увещевал Андрей. Бела «изыде» вскоре «в силе тяжьце» и попытался восстановить справедливость. Однако до Галича он не дошел, и измотанный в локальных стычках вернулся. Несмотря на очевидный успех и то, что «Данил же Божьею волею одерьжа град свои Галич», мира в княжестве не наступило. Статью 6737 г. (1229–1230) придворный летописец Даниил заключил тревожной фразой: «По сем, скажем, многии мятеж, великия льсти [и] бесщисленыя рати»[121].
Галич. XIII в.
Весь следующий год прошел для князя в столкновениях с местным галицким боярством, которое составляло заговоры, организовывало покушения и противилось всем начинаниям новой власти. Лишенного какой-либо поддержки внутри города, едва избежавшего насильственной смерти, Даниила вынудили покинуть его. В верности князю отказали также некоторые галицкие пригороды (Перемышль, Ярослав), открывшие ворота венграм, организовавшим новый поход на Западную Русь уже в следующем, 1231 г.
Попытавшийся оказать сопротивление иноземцам у местечка Голые Горы Даниил накануне решающего столкновения был предан лидерами галицкого ополчения, переметнувшимися к венграм. Лишенный перевеса в военной силе, Даниил отступил на Волынь, куда за ним последовала и венгерская армия короля Андрея, лично возглавившего поход. Оставив неприступный Владимир Волынский на попечение воеводы Мирослава, сам князь направился в западную часть своих владений, рассчитывая, видимо, на содействие со стороны Польши. Однако организовать какой-либо серьезный альянс он не успел: осажденный во Владимире Мирослав без ведома Даниила заключил с венграми мир, по которому в Галич возвращался Андрей, а города Белз и Червен отходили союзному венграм князю Александру Всеволодовичу. Разгневанный Даниил успел только пожечь окрестности Белза, но потом смирился и отвлекся на события вокруг Киева. Королевич Андрей снова вступил в Галич, где был с радостью встречен горожанами и утвержден на столе, после чего венгерские войска покинули Русь[122].
В начале 1230-х гг. Михаил Всеволодович Черниговский, недавно потерпевший поражение в борьбе за новгородское княжение, выступил новым претендентом на «старейший» киевский стол и стал собирать силы для осуществления своих планов. Узнав о его приготовлениях, киевский князь Владимир Рюрикович обратился за помощью к Даниилу Романовичу (вероятно, в 1231 г.). Волынский князь немедленно отозвался. Дело в том, что еще в 1228 г. Владимир выступал как союзник Михаила и венгров в борьбе за Галич. Внезапное обострение киево-черниговских отношений было особенно выгодно Даниилу, для которого коалиция с Киевом был естественным противовесом Венгрии, союзником которой неизменно оказывался Чернигов.
Причины внезапной ссоры Михаила Всеволодовича и Владимира Рюриковича исследователи указать затрудняются. Вероятно, Михаил не ожидал, что Владимир обратится к Даниилу и тот согласится помочь: отец последнего, Роман Мстиславич, в свое время изгнал из Киева и постриг в монахи Рюрика Ростиславича, отца Владимира. Однако киевский князь сумел преодолеть фамильную неприязнь и тем самым поставил Михаила в очень сложное положение. Чернигов еще не был готов к столкновению со столь значительной коалицией, и после прибытия Даниила в Киев Михаил согласился примириться. Волынский князь за услуги по примирению получил часть киевской земли – город Торческ: «…из Рускои земля взя собе часть Торцькии»[123].
В то же время довольно неожиданно проявил себя королевич Андрей. Уверенный в безоговорочной поддержке галичан и, кажется, без какого-либо согласования с Михаилом, он начал поход против Даниила. «По тех же летех движе рать Андреи королевич на Данила», – сообщает Галицко-Волынская летопись под 1231 г., хотя события эти, скорее всего, относятся уже к 1233 г. В этом сочинении первоначально не было хронологической сетки, годы к статьям приписали позже. В нашем случае форма «по тех же летех» – это множественное, а не двойственное число. Она должна свидетельствовать, что прошло не менее двух лет.
Владимир-Волынский. XIII в. Вид с юга.
Поддержка галицкой общины убедила венгерского королевича в его способности организовать экспансию против волынского князя и, соответственно, против союзного ему киевского. Направление похода и его масштаб говорят о том, что Андрей стремился не только обезопасить границы и упредить Даниила, но попытаться расширить область зависимых земель. На Киев двинулась большая многонациональная армия, в которую, кроме галицкого ополчения, входили дружины Александра Белзского, болоховских князей и венгерские войска («Угор множество»). Несмотря на столь грозный состав, уже после первого боя на реке Случ с волынским сторожевым отрядом воеводы Владислава королевич Андрей предпочел отказаться от продолжения похода.
Вдохновленные неожиданной удачей, Даниил с братом Васильком бросились за отходившим к Галичу противником и догнали его около Шумска (весна 1233 г.). Андрей, укрепившийся на берегу реки Вельи, вовсе не намерен был оставлять позиции и ввязываться в бой. Даниил вынужден был пойти на известную хитрость и изобразить ложное отступление на Торческ. Маневр удался. Королевич решил атаковать походные порядки противника. Он двинулся на волынцев, когда те начали переваливать высокий холм, расположенный рядом. Там Романовичи быстро развернули войска и ударили на едва успевших выстроиться галичан с венграми: «Андреи королевич, исполчив полыкы свое, иде противу ему, сиречь на сечю, идущу ему по ровни, Данилови же и Василькови съехати бе со высоких гор»[124]. Красочное и подробное описание сражения растягивается в летописи сразу на две летописные статьи 6739 и 6740 гг. Правым флангом волынцев, действовавшим против венгерских наемников, командовал Василько, левым руководил тысяцкий Демьян, а в центре располагался «великий полк» Даниила. Судя по летописному рассказу, Даниилу удалось без труда прорвать строй противника в центре. Его полк «устроен бо бе храбрыми людми и светлым оружьем», а потому враги не желали сражаться с ним, но отклонялись супротив более слабых соседей: «…онем же видящим не хотяхуть сразитися с ним, но клоняхуться на Демьяна и на иные полкы». Вероятно, наиболее боеспособные части Андрея были сконцентрированы на флангах. Скорее всего, именно такое, неожиданное для Романовичей, расположение войск позволило королевичу избежать полного разгрома. Пройдя центр, полк Даниила оказался в тылу противника, но последний внезапно сомкнулся и рассек волынцев на три отдельных фронта. В случае если бы галицко-венгерским войскам удалось смять слабые фланги Даниила до того, как волынцы успели сориентироваться, исход битвы мог бы быть иным. Однако воины Василька и Демьяна оказались стойкими, а действия Даниила решительными. Сначала князь повернул в тыл галичан, противостоящих Демьяну. В этот момент храбрый тысяцкий уже вступил в единоборство с одним из виднейших деятелей венгерской партии в Галиче боярином Судиславом. Классическое сражение того времени распадалось на отдельные рыцарские сшибки, поединки отдельных героев, а не масс ополченцев. Исход сражения такие столкновения, конечно, не решали, но создавали в нем ряд важных смысловых узлов. Летопись тщательно фиксирует подобные сюжеты. Если в действиях Даниила описывается чуть ли не каждый удар меча, то информации о его окружении гораздо меньше. Демьян является исключением. В тот момент, когда князь начал теснить галичан с тыла, тысяцкий уже слишком далеко врубился во вражеские полки. Встретив двигавшийся ему навстречу княжеский полк, Демьян решил, что, пока он был увлечен поединком с Судиславом, его воины уже прошли сквозь противника и теперь идут в обратном порядке. Тысяцкий развернулся и возглавил передовых воинов Даниилова полка. Сам князь, оставив основные силы на этом участке, с малой дружиной направился на помощь теснимому венграми Васильку. Его появление на этой стороне поля, судя по всему, носило скорее демонстративный характер. Он лишь оттянул на себя часть противников и своим стягом создал иллюзию превосходства. Это посеяло панику среди венгров и заставило их отступить, то есть бежать, после чего «Васильков полк гнаше угры до станов и стяг королевич подътяли беаху». Из последующего летописного изложения видно, что князь сам прорубался к Васильку. Встретив в битве Мирослава, он вместе с ним противостоит отряду венгров, причем отмечено, что князь и Мирослав – это только два человека: «…снемшеся с Мирославом и видев яко угре сбираються и ехаста на не два, онем же не стерпевшим оскочиша, другим же приехавшим и сразившимся и ти не стерпеша». Скорее всего, следует говорить, что основные части Даниилова «великого полка» остались помогать на левом фланге Демьяну.
121
ИЛ, 758–762.
122
ИЛ, 765–766.
123
ИЛ, 766.
124
ИЛ, 767.