Дни на острове

— Софии девяносто три лет, — рассказал Михалис. — И все равно она самая красивый женщина на весь деревней.

Он добавил, что все об этом знают, и если ты хорошенько приглядишься, то и сам увидишь.

— Сюда нам ходить, Якоб.

Улица с магазинчиками оказалась самой многолюдной. В ней не было ничего особенного, но вся деревня стекалась сюда за покупками. В маленькой сувенирной лавке туристы искали открытки и крем от солнца, а в супермаркете толстая женщина взвешивала пакет с помидорами. Она заметила вас и помахала.

У маленького кафе сидели и курили за кофе несколько пожилых мужчин.

— Зачем им эти бусы? — спросил ты.

— Ты про комболои?

Почти все мужчины в кафе перебирали пальцами и перекидывали бусины, собранные на шнурок. Михалис объяснил, что они называются комболои. Ты спросил, молятся ли они, но Михалис сказал, что комболои нужны не для молитвы.

— Они тебя сделают спокойный, и ты забудешь про твой заботы.

— У тебя тоже такие есть?

Михалис покачал головой.

— Этот комболои надо, когда ты уже есть… Как это назвать… Взрослый.

Вы прошли мимо парикмахера Бабиса, а потом мимо интернет-кафе.

— Это твои друзья? — Ты кивнул на кучку мальчишек, собравшихся возле мопеда. Самый длинный из них что-то рассказывал остальным, облокотившись на него. Они были явно старше тебя и старше Михалиса. Кто-то из мальчишек засмеялся, и, услышав этот смех, ты понадеялся, что Михалис скажет «нет».

— Нет.

Вот и отлично.

— Мы дальше идем.

Экскурсия завершилась у той самой стенки, где ты сегодня утром впервые встретил Михалиса.

— Мои друзья нет тут, — сказал Михалис. — Многие человек деревни на весь лето уехать к семье на большой земля.

— Понимаю.

Михалис улыбнулся:

— Но ты теперь есть тут.

— Да.

— И я точно знает, это очень прекрасный будет лето. Завтра я тебе тут увидимся, Яки?

Яки. Тебя, конечно, называли так и раньше, но никогда еще это имя не звучало так здорово.

— Окей, — сказал ты, потому что это было очень и очень окей, и, шагая чуть позже к своему переулку, вдруг понял, что эти каникулы вполне могут оказаться совсем не такими, как ты представлял себе все эти дни.

КрокодиЛЫ

Эльза ван Дипен<[email protected]>

Кому: Якоб

Мой милый!

У тебя ведь всех орошо там/? Ты ничего мне не пишешь, но я думаю, что это как раз хороший знак! Прости за ошибки. Я пишу из номера в отеле на айпаде Кейса.

У нас уже есть 1000 историй(и фотографий), но я обо всем тебе расскажу, когда мы увидимся. Ох, как мне хочется тебя обнять! Мой дорогой, я так ужасно скучаюю! Это почти невозможно выдержать… Вследщий раз поедем все вместе. Тут так красиво! Мы видели кройкодило=ов. Честное слово! Я тебе еще расккажу! И

Напиши мне хоть чтото, когда будет время! Не обязательно, но я ьуду очень рада!

Кейс перрдат приветы! (передает, конечно)

Целуюю мама

— Ты рано спроснулся, Дьякос, — сказал Янис.

Он как будто испугался, потому что по привычке опять назвал тебя этим именем, но ты нисколько не обиделся. Даже наоборот. Похоже, ты тогда разозлился на него совсем не из-за этого.

Твой отец с довольным видом смотрел, как ты с бешеной скоростью вычерпал стаканчик с йогуртом.

— У тебя есть планов?

Ты кивнул, проглотив последнюю ложку, чтобы не терять времени.

— Я побежал, ладно? Увидимся днем!

— Хорошо, Дьякос. — Он был очень доволен, что может вновь так тебя называть. — Удачи вам с…

Но ты уже не слушал, потому что вылетел из ресторана и помчался к морю в шортах и шлепанцах.

До знакомства с Михалисом твое лето было похоже на незадавшийся с первого штриха рисунок, любая попытка спасти который делает его только хуже, так что рано или поздно он отправляется скомканным в мусорную корзину. Но Михалис, весельчак Мих, расправил этот лист, чтобы вы на обратной стороне нарисовали все заново вместе.

— Якоб Зервакис! — Михалис уже ждал тебя на каменной стенке; разумеется, он сидел именно там. Он улыбался тебе, а ты ему. — Что мы сегодня сделать?

— А чего ты хочешь?

— Я все мне хорошо, Яки.

— Мне тоже все равно, Мих.

Он называл тебя Яки, так что ты тоже осмелел и назвал его Михом, потом еще раз, а после это стало совершенно естественным.

Вы с Михом придумали множество разных занятий. Например, забираться на гигантское дерево на краю большой дороги у «реки без воды»: каждый раз, когда вы проходили мимо, оно как будто беззвучно спрашивало (это же дерево, а не человек), не хотите ли вы на него вскарабкаться. Или ловить лягушек у ручья за гостевыми домиками, в которых день и ночь горит свет, потому что отдыхающие просто забывают его выключить, а хозяин домиков Александрос боится им об этом сказать. Или строить тайную хижину (которая, честно признаться, так и не получилась) в апельсиновой роще у дровяного склада, откуда зимой почти все жители деревни тайком таскают дрова, как рассказал Мих. Или кататься на осликах чокнутого Стефаноса, который, сколько люди тут себя помнили, жил в построенном им самим домике без электричества со своими ослами, тремя козами и собакой по кличке Бабис (над которой вы с Михом все время смеялись, потому что ее звали так же, как и деревенского мясника). Или нырять с маской Симона, у которой каждый раз приходилось заново перестегивать ремешок: башка у Миха просто здоровенная. Или весь день гонять в футбол на пляже, поставив вместо ворот бутылки, пока вам не становилось жутко жарко от беготни под палящим солнцем. Или плавать, бесконечно плавать в море, ведь лучше этого ничего не было.

— Плавать? — спросил Мих.

Ты улыбнулся и кивнул, и вы как по сигналу стартового пистолета рванули с места к морю.

Вы становились друзьями или уже стали друзьями. Даже очень хорошими друзьями. За эти дни вы ни разу не сказали об этом вслух — ни он, ни ты, — но, наверное, это было и ни к чему, потому что хоть ты и не сильно разбирался в дружбе, но сейчас ты в этом не сомневался.

— Яки!

Ты повернулся к соседнему лежаку. В это время обычно слишком жарко, чтобы лежать на солнце, но после часа в воде вам нужно было обсохнуть.

Мих посмотрел на тебя с хитринкой во взгляде испросил:

— У тебя уже была подружка?

— Ты о чем?

Он свесил с лежака длинные загорелые руки и левой стал рисовать на песке фигурки.

— Подружка, — повторил Мих. — Ну, так есть девушка.

Он явно хотел поговорить о любви, но это была как раз тема, о которой ты знал, пожалуй, даже еще меньше, чем о дружбе. Так что вряд ли ты мог сказать что-то дельное.

— Ну так? — переспросил Мих.

Ты уставился на свои мокрые ступни, облепленные обломками ракушек и маленькими камешками — они торчали над лежаком как две башни песчаного замка.

— Вообще-то, не так чтобы очень… — ответил ты. — А у тебя?

Но не тут-то было, так просто от него не отделаться, потому что Миху непременно надо узнать все детали.

— Что значит «не так чтобы очень»?

— Вообще ничего, — исправился ты, а потом достал из-под лежака мяч и стал перебрасывать его с руки на руку, пока не выронил обратно на песок. — Я хотел сказать, у меня вообще никого не было.

Мих засмеялся, но явно не над тобой, и на этом разговор о любви, к счастью, закончился. О твоей любви. Потому что разговор о любви Миха только начинался.

— У меня есть девушка, — сказал он без единого сомнения в голосе.

— Да? — Ты сел на лежаке и увидел, как у него блестят глаза. И спросил, как ее зовут.

— Моя девушка ее зовут Крис.

Крис. Мих произнес это так, будто это самое красивое имя на Земле, даже нет, как будто оно с другой планеты.

— И где она? — спросил ты. — Поехала с семьей на большую землю?

Мих покачал головой:

— В Голландии.

Значит, она жила на нашей планете, но очень далеко — особенно для того, с кем у нее отношения (или как это можно назвать).