Страница 28 из 29
Вы с Крис выбрались из деревни, перешли через большую дорогу и зашагали по дорожке вдоль реки.
— Где-то тут была тропка наверх, — сказал ты. — Я помню.
Вы стали искать, но все выглядело иначе, чем тогда в темноте.
— Сюда! — наконец-то крикнула Крис.
Это было сложно назвать тропинкой, но вы сошли с дороги и стали карабкаться наверх.
— Ты уверен, что мы идем правильно?
— Нет. А ты?
— И я тоже нет.
Вы шли все дальше и дальше по узкой тропке, которая становилась все круче. После очередного крутого подъема ты подумал, а сколько тут еще таких горных тропинок вроде этой? Десять? Сто? И как только ты решил, что их может быть не меньше тысячи и поэтому вы никогда не найдете верную, тропинка вдруг оборвалась.
Ты оказался прав. Конечно, ты был прав. Именно там, где вы втроем полночи смотрели на звезды, ты увидел Миха. Он сидел на камне, спиной к вам, и ты был так рад, что вы с Крис смогли его найти, что даже подумал: сейчас он повернется и все будет как раньше.
— Уходите, — даже не глядя, он почувствовал, что это были вы.
Крис подошла к камню.
— Мих, — позвала она. — Михи?
Она хотела положить руку ему на плечо, но он ее сбросил.
Это была не игра — это даже не было похоже на игру, — и все равно ты понял, что сейчас твой ход.
— Мих…
— Уходи! — раздалось снова.
— Завтра, — сказал ты. — Завтра мы уедем, Мих. Поэтому сейчас нам надо поговорить.
Спина на камне не пошевелилась.
— Мы пришли помириться, Мих.
Он резко развернулся и просверлил тебя взглядом.
— Ты сказал — помириться? — Он вдруг рассмеялся, но этот смех не имел ничего общего с заразительным смехом, который ты так хорошо знал. — Вы приходили меня помириться?
Ты кивнул.
Мих покачал головой.
— Я вела себя жутко глупо, — сказала Крис.
— И я тоже, — сказал ты.
— Жутко глупо, Мих. — Крис не поднимала глаз. — Мы не должны были этого делать никогда-никогда-никогда. Это была ошибка. Честное слово.
— Огромная ошибка, — сказал ты. — Самая большая ошибка на свете.
— Еще больше, — добавила Крис.
— Да, — ты опять кивнул. — Намного больше. Такая огромная, как весь мир, и солнце, и луна, и все звезды вместе.
— Вы могли бы закрывать ваш рот? — сказал Мих все с тем же холодным взглядом. — Теперь вы говорите «прости», так? Теперь вы будете сказать, о, как это жаль, о, прости, нам не надо делать такое. Теперь вы стали ко мне приползать и говорить, мы делали ошибка?
— Да, — шепотом сказала Крис.
Ты опять кивнул, как будто ничего другого не умел.
— Это была ошибка, — сказал ты. — Ужасная ошибка.
Но Мих вдруг подскочил с камня и посмотрел на вас с жуткой злостью:
— Почему вы два говорить мне все, что и так знаю? — заорал он. — Почему вся время повторяете вы словами?
Ты промолчал. Крис тоже.
— Если вам есть сказать только, что я знаю, то тогда закрывайте ваш рот!
— Да, но, Мих… — попыталась Крис. Она опять заплакала.
— ЗАМОЛЧИ!
— Мы только хотели…
Но ты не сказал, чего вы хотели, потому что он опять отвернулся. Он отвернулся и помчался прочь от тебя и от Крис, как олень, оторвавшийся от стада.
— Мих! — закричал ты. — Подожди!
Но он не реагировал и убегал от вас все дальше. Рядом с тобой всхлипывала Крис. Мих становился все меньше. А ты оказался никудышным другом.
Ты оказался самым слабым, и глупым, и никчемным другом на свете. Нет, не из тех, что есть, а из тех, что когда-то у кого-то были. Ты тряпка и тупица, и тебе нельзя доверять, и еще, конечно, идиот и придурок. Ты хотел, ты больше всего на свете хотел, чтобы все было не так и чтобы вы сейчас — да, именно сейчас! — договорились, что забудете эту ссору, неважно как, но вы это сделаете как можно скорее и пообещаете, что навсегда-навсегда-навсегда будете вместе.
— У нас есть дом! — крикнул ты вслед Миху.
Он не остановился.
— Белый дом с синими ставнями! А по ночам мы будем на крыше смотреть на звезды!
Но Мих все еще бежал. Или он все-таки притормозил?
— В нашем доме спальня с самой огромной в мире кроватью! — крикнул ты. — И длинный деревянный стол, на котором каждое утро будет самый вкусный завтрак.
Мих остановился. А ты продолжал:
— И мы все работаем там, где нам нравится, и у нас не очень много денег, но нам их и не надо! — Ты кричал и одновременно шел к Миху. — А когда мы не работаем, у нас куча разных интересных дел, а когда у нас отпуск, мы целыми днями плаваем в море! — Ты подходил все ближе, ты почти догнал его. Тебе не нужно было больше кричать. — И мы втроем, — сказал ты. — Мы всегда втроем, даже когда кого-то из нас нет рядом. Потому что знаешь, что самое главное, Мих? — Теперь ты мог посмотреть ему в глаза. — Что двое других знают: третий непременно вернется в наш дом.
Он плакал. Или нет, это ты плакал. Или вы оба плакали. Да, так это и было. Но вам было плевать, как вы выглядите, как будто это самое обычное дело — просто два парня где-то в Греции отправились в горы поплакать.
— Мих? Яки? — К вам подошла Крис. И теперь в горах плакали уже трое. — У нас теперь все хорошо? — спросила она.
Мих улыбнулся сквозь слезы:
— Чокнутые вы. — И это прозвучало так нежно. — Вы оба чокнутые. Но немножко это, наверное, и тоже что мой вина.
— Нет, — сказала Крис.
— Да, — уверенно кивнул Мих. — Я сказал — немножко, ага? А теперь вы два говорите еще раз мне, что вы никогда так больше делать, и тогда все опять окей. Это так я хочу.
Крис засмеялась. Она бросилась к Миху и поцеловала его.
— Я тоже, — сказала она.
И ты тоже это сказал.
RE: FW: Письмецо от мамы
Якоб Зервакис<[email protected]>
Кому: Мама
Привет, мам!
Завтра в пять я буду в аэропорту в Амстердаме. Папа сказал, ты меня встретишь. Если хочешь, можешь взять с собой Кейса. Папа собирался отвезти меня в аэропорт, но я поеду с родителями Крис (это та девочка, я тебе говорил), им все равно надо на машине на паром. Удачно совпало, правда?
Прости, что я давно ничего не писал, но у меня тут была куча дел. Я тебе, может, еще расскажу.
До завтра, мама.
Целую, Якоб
Р. S. И я тоже ужасно хочу тебя увидеть.
— Ребята, залезайте в машину! — велел папа Крис. — Якоб, самолет тебя ждать не будет.
Машина стояла на обочине в переулке у ресторана. Янис уложил в багажник твои чемодан и рюкзак. Мама Крис и Герти обменялись адресами, а папа Крис опять посмотрел на часы.
— Ну вот, — сказала Крис.
Вы втроем стояли рядом. Ты понятия не имел, как нужно прощаться.
— Да, — сказал Мих. Он тоже не знал.
Никто из вас не знал.
— Мы чего-то еще ждем? — умаляюще спросил папа Крис.
Ты стоял напротив Миха. Сначала ты хотел подать ему руку, но у вас получились какие-то неловкие обнимашки и поцелуи в обе щеки. Очень по-гречески.
— Ну, пока, — сказал ты.
— Пока, — сказал Мих.
— Я вернусь зимой, на Рождество.
— Договорились, — сказал он. — И еще, Яки…
— Мих?
— Ты знаешь, ты мне мой лучший друг?
— А ты мой.
— И ты знаешь, так будет всегда остаться, — сказал Мих. — И когда ты скоро далеко отсюда.
— Окей.
— Честно, правда.
Ты на секунду подумал, каково это — дружба через моря и горы, но Мих сказал это так, что ты поверил, — что бы ни случилось, так оно и будет.
Твой друг полез в карман:
— У меня что-то есть. — Он достал подарок и положил тебе на ладонь.
— Комболои?
— Я сам делал, — сообщил Мих. — Для тебя.
Ты растерялся и не знал, что сказать. Девять деревянных бусин на черном шнурке — самый прекрасный подарок в твоей жизни.
— Когда ты его сделал? — спросил ты.
Мих пожал плечами:
— Эти дни.
Ты кивнул и улыбнулся:
— Спасибо.
Мих тоже кивнул и улыбнулся, а потом посмотрел на Крис, которая стояла позади вас.