Голос Ветра

– Может, он просто не знает, где спрятался малефекар. Нет смысла подставлять свою шкуру под пули, когда можно просто дёргать за ниточки призванной из-за Завесы куклы. По крайней мере, я, на месте этого засранца, не брезгующего тревожить мёртвых, так бы и сделал.

Ветер на минуту замолчал, словно раздумывая над чем-то, затем ворчливо заскрипел цепями хороса:

– Тогда твой «не друг» обречён. И некому будет закрыть щель в Завесе.

– Похоже на то, – подтвердил Старик, ощущая непонятный дискомфорт, похожий на укол совести. Но нет, скорее всего, у него просто заломило кости от длительного сидения на полу. Да, наверняка, именно поэтому.

В это время снаружи раздалась серия из трёх оглушительных, закладывающих уши, взрывов. Земля под контрактором задрожала, а с потолка салуна серыми нитками сыпанула пыль.

– Пресвятые мученицы Аттанады, это ещё что такое!? – прошептал Старик, пытаясь унять ёкнувшее от неожиданности сердце, но Ветер ему не ответил. Как и свойственно изменчивому духу, он снова покинул Старика, умчавшись в неизвестном направлении.

Подойдя к останкам голема, Леко опасливо поддел мыском сапога один из фрагментов. Кусок чудовища тут же рассыпался мелкими комьями сухой грязи. Гром-пули сделали своё дело, разорвав магическую тварь в клочья. Похоже, эту схватку он выиграл. Теперь дело за малым – найти и прикончить оставшихся бандитов: создателя поверженного им мусорного ужаса и того, другого, рыжеусого. Отвернувшись от бесформенной земляной кучи, бывшей до недавнего момента страшным порождением чёрной магии, Стрелок принялся неспешно перезаряжать оружие. От привычного занятия его отвлёк порыв ветра, бросивший пригоршню песка ему в лицо, а также тихое шуршание, раздавшееся за спиной. Обернувшись, наёмник от изумления чуть не выронил мерсер, что держал в руке. Доселе неподвижные шмотья грязи, мусора и камней, оставшиеся от голема, пришли в движение. Сползаясь, скатываясь и слипаясь воедино, они медленно, но верно восстанавливали знакомую фигуру. Голем строил сам себя, подобно фениксу, восстающему из праха.

– Да вы, должно быть, издеваетесь! Не говорите мне, что придётся выплясывать этот канкан сначала, – застонал Леко, вынимая из кобуры на бедре второй револьвер.

Видимо, он поторопился, посчитав, что бой окончен.

В глазах убийцы

Тэнко хотелось рассмеяться. И не просто тихо захихикать в бороду, а по-настоящему загоготать в полную силу своих лёгких. Да так, чтобы они начали гореть, а капельки слюны пенными брызгами вылетали изо рта.

«Ну, и что ты сделаешь теперь, мой маленький, перепуганный до усрачки hachko wişs! Как ты справишься с дух-приятелем Тэнко? Снова. Готов дать руку на отсечение, что запас чудо-пулек у тебя не безграничен. И, когда они закончатся, тебе не победить моего Чин-Тотека31», – так думал шаман, захлёбываясь злорадством. Благодаря чарам, Тэнко сейчас видел всё, что находилось непосредственно перед големом и попадало в его «хашш-глаз». Правда, изображение было мутным и сильно искажённым (голем всё ещё не полностью восстановился), но с каждою секундой оно становилось всё отчётливей. Как только последний из черепов занял своё место в пентаграмме, колдун смог ясно увидеть стоящего перед монстром человека. Прочитав на лице Стрелка смесь чувств из смятения, недоверия и растерянности, Тэнко снова чуть было не зашёлся в приступе хохота. Ему пришлось закусить собственный кулак, чтобы не выпустить рвущиеся из нутра хриплые звуки. Любой достаточно громкий шум мог выдать его с потрохами, поскольку «шустрый белый» сейчас находился от него всего в нескольких шагах. При этом, он не видел его и даже не подозревал, что хораг рядом. Это делало ситуацию ещё смешнее.

Уцепившись за осклизлые камни ногами и руками, раскорячившись в неудобной позе, Тэнко, словно паук, ощущающий вибрации паутины своим телом, чувствовал эманации духа, связанного с ним заклятьем. Заключённый в скорлупу из камне-грязево-песочной плоти призрак жаждал обрести свободу. Подчиняться шаману было ему не по нутру. «Что ж, потерпи ещё чутка-малость, скоро я отпущу тебя на все четыре стороны. Как только ты прикончишь эту мразь, убившую друга-брата Тэнко» – прошептал хораг, вглядываясь в вечернее небо. Отсюда, из глубины колодца, в котором нашёл укрытие хораг, оно выглядело, как багровое, покрытое опаловыми прожилками око. Воистину всевидящий глаз Дьявола.

– Всё-таки пришёл, – нарочито равнодушно прошелестел Ветер прыгающим по земле кустом перекати-поле, – мне казалось, в этой истории ты хотел остаться в стороне. Как трус.

– Мне тоже так казалось, – проворчал Старик, боязливо выглядывая из-за угла часовни, – и это была не трусость, а предусмотрительность. В моем возрасте у людей обычно хватает ума не впутываться в передряги, которые их вовсе не касаются. Тем более, в разборки между бандитами. У меня, видимо, ум зашёл за разум, раз я здесь. А знаешь, что? Во всём этом виноват лишь ты!

– Я!?

– Да! Ты дурно на меня влияешь. Давно пора перестать тебя слушать, бестолковая сила природы!

Уязвлённый элементаль метнулся ввысь и устроил маленькое возмущённое торнадо под остроконечным шпилем городской часовни. Но Ветер относился к Малым духам, и его сил хватило лишь на то, чтобы немного раскачать бронзовое било колокола. Старик наблюдал за беснованьем напарника с лёгкой улыбкой. Самомнение у его партнёра было будь здоров, и каждый укол по самолюбию он воспринимал необычайно болезненно. Возможно, именно поэтому контрактору так нравилось иногда отвешивать ему словесные оплеухи.

Прокравшись вдоль выкрашенной известью стены храма, казавшейся в лучах заката нежно-розовой, старый магус очутился на краю центральной площади. Заметив стоящую посреди плазы фигуру Стрелка, Старик поспешил спрятаться. В качестве укрытия как нельзя лучше послужили старые двухгаллоновые бочки, забитые кукурузной ботвой. Правда из-за торчащих стеблей он плохо видел, что происходит у него прямо перед носом, но собственная безопасность полностью компенсировала это неудобство.

Зашуршав сухими метёлками растений, вернулся Ветер.

– Что там происходит? – спросил Старик, усаживаясь на песок и вытягивая покрытые варикозными узлами ноги.

– Откуда мне знать, я ведь всего лишь «бестолковая сила природы», – огрызнулся Дух.

– Ты что и впрямь обиделся? Или разыгрываешь из себя прихваченную на сеновале девку, которая отнекивается и упирается, но в то же время даёт щипать себя за задницу?

Оскорблённый пренебрежительными словами магуса, Ветер бросил в него горсть песка и пыли.

– Тфу! Чтоб тебя. Ну ладно, ладно. Хорошо. Я погорячился. Никакой ты не бестолковый.

– И?… – требовательно протянул Ветер, скрипнув флюгером на крыше банка.

– И, возможно… лишь возможно, мне стоит прислушиваться к тебе почаще. А теперь скажи, что творится там, на площади. Не стоит ли мне убраться отсюда от греха подальше?

– Твой «не друг» только что разрушил вместилище Странника и теперь стоит и смотрит, как колдун отстраивает его вновь. Ну и глупый же у него вид…

– Значит, заклинателя он не нашёл. А ты знаешь, где укрылся бокор, прорвавший Завесу?

– Конечно, – самодовольно просвистел Ветер, а потом, словно раздумывая вслух, добавил, – может, мне стоит помочь ему убить «не друга»…

– Это ещё зачем?

– Тогда он освободит Странника. Тот вернётся в Гхактлаан и Завеса вновь сомкнётся.

– Удивительно разумная мысль для элементаля. Но мне интересно, что сделают бандиты с жителями городка после смерти их защитника? Об этом ты, как видно, не задумывался.

В ответ на упрёк Ветер тихо затеребил стебли кукурузы, что Старик расценил как равнодушное пожатие плечами. По большому счёту, Духу не было никакого дела до простых смертных. Его волновало лишь то, что касалось непосредственно его самого. Впрочем, как и большинство людей, которых знал Старик. Покачав головой, контрактор решительно сказал:

31

Кукла-оберег. Встречается в племенах хорагов и изготавливается из скрутки тряпок, обмазанных кровью и глиной