Цербер. Дочь врага

И я должна испугаться. Заорать от ужаса. Показать, что не хочу, что боюсь! Но я лишь хлопаю глазами, наблюдая за тем, как оголив меня полностью, «медвежьи лапы» начинают раздевать самого Цербера.

И на что я еще надеюсь? На то, что сжалится? Так в сказки давно не верю, не в той семье родилась.

Сердце становится бешеным. Гремит в груди, а будто в самом горле содрогается. Я зажмуриваюсь, когда мужчина стягивает с тебя последний клочок ткани – боксеры. Не хочу видеть его голым! Нет! Не хочу!

Или хочу? Хочу? Я хочу посмотреть?

Тяжелые движения, и кровать скрипит под его мощным телом. Чувствую, как оно горячо, и как этот жар потихоньку касается моего тела, пока меня совсем не прожигает от этой близости, пока Цербер не впечатывает меня в свое раскаленное туловище.

И я вскрикиваю, но мой крик тут же утопает в мягкости одеяла, которое накрывает нас сверху.

Ноги и руки начинает покалывать. Сначала едва ощутимо, а потом очень сильно. Я буквально чувствую, как жизнь возвращается в мои омертвевшие на морозе конечности. Цербер делится со мной своим теплом. Согревает, буквально укутав собой.

Я открываю глаза. На секундочку. И встречаюсь в ним взглядом. И тут же будто лечу в пропасть его горящих глаз. В свободном полете захватывает дух. И теперь меня снова трясет. Но на этот раз не от холода. И по мере того, как мое ледяное тело становится теплее, меня бросает в другую крайность. В жуткий жар, что уже пустил свои горячие языки где-то в моей груди. И я пытаюсь отстраниться, но лишь сильнее упираюсь в литые мускулы.

А ведь Цербер даже ничего не делает. Просто прижимает меня. Согревает собой. Я сама выдумываю все остальное в своей голове. В ярких красках представляю.

Тепло, о котором я так долго мечтала в лесу, буквально сводит меня с ума. Я все же сдаюсь, расслабляюсь в этой неге, придаваясь ощущениям полностью. Дурные мысли исчезают, остается лишь невнятная каша. И мне хорошо… Черт возьми, как мне хорошо!

А потом начинаю чувствовать, как где-то в районе моего живота пульсирует раскаленная дубина, плотно вжимаясь в меня.

Глава 9

Ассоль

Пытаюсь отстраниться. Мне это как воздух нужно. Чувствовать, как в тебя упирается возбужденная мужская плоть, невыносимо. Для меня это… слишком.

– Куда? – дергает на себя. Резко. Будто ни с женщиной обращается. У меня аж кости хрустят. – Лежи. Грейся. Мне не надо, чтобы ты тут коньки отбросила.

И вот я снова вдавлена в мускулистое тело. Крепкое настолько, что сложно поверить, настоящее ли оно. Только на этот раз Цербер откидывает мою ногу так, что его твердое как камень бедро оказывается между моих ног. У того самого места. И когда я прижимаюсь к нему жаркой плотью, внутри что-то сжимается. Что-то такое, чего я раньше никогда не испытывала.

Рвано дергаюсь. Выпутаться хочу. Но не выходит. При каждом движении мои складочки трутся о его обнаженную ногу. И там всякий раз разливается порочное тепло. Я буквально чувствую, как оно загорается на нежных губках, а потом попадает в кровь, распространяясь по всему телу.

Щеки горят огнем. Пылают так, что блины пожарить можно. Я в жизни такого стыда не испытывала. И такого постыдного неожиданного влечения тоже.

Чувствую его широкую ладонь на моей спине. Как она ползет по ней сначала медленно, а потом все более жадно. С нажимом. Не проходит и пары секунд, как Цербер уже без стеснения мнет мое тело. А я отчего-то больше не сопротивляюсь.

Почему-то только сейчас вспоминаю своего парня. Молоденького красавчика, с которым познакомилась на студенческой вечеринке. Все было классно. Мы заботились друг о друге, гуляли, вот только до того самого не доходило. Я ведь отлично знаю отца – он бы Кириллу яйца оторвал, если бы только узнал, что мы трахаемся. И я хотела оттянуть этот момент. Защитить. Не переводить наши прекрасные отношения в горизонтальную плоскость.

А Кирилл не оценил моих стараний. Неделю назад я сняла его с какой-то сисястой бабы. А теперь что? Лежу рядом с голым мужиком вдвое старше меня. Сильным. Горячим. Могучим. И цепенею от его присутствия. Позволяю трогать себя и ловлю кайф оттого, как бесстыдно прижимаюсь к чужому телу своей киской.

А его руки клеймят меня своими касаниями. Руки, которые убивали людей, крошили зубы, возможно, даже вырывали чужие сердца. А теперь сжимают мое трепещущее, едва согревшееся тело.

Разве такого бандита можно захотеть? Самой пожелать под ним оказаться? Чтобы продрал все внутри своей дубиной, которая, все еще прижимается ко мне и, кажется, раздувается все больше и горячее?

Становится так жутко, что я замираю. Меня сжимает параличом. Спина до боли выгибается в пояснице. Я как представлю, что за мясник передо мной, и какая я хрупкая и беззащитная перед ним, так в глазах темнеет.

Но я же не собираюсь… не собираюсь с ним спать. Смешно звучит даже в моей голове. Цербер ведь не станет меня спрашивать. Возьмет. Силой на себя насадит, если потребуется. Он так и сказал. С самого начала. Что разрешение не нужно, и что женщины сами… сами его член хотят. Безумие какое-то!

Но все вдруг прекращается. Цербер ослабляет захват, и я вопреки всему, теперь чувствую разочарование. Мужчина поднимается с кровати, а я так и остаюсь лежать. Кутаюсь в одеяло, медленно возвращая себе самообладание и контроль над телом. После чего то, что происходило, кажется еще более безумным. Противоестественным. Я и Цербер. Голые. Совсем. И я почти повелась на эту неприличную близость. Как лохушка последняя.

Стараюсь не опускать глаза, пока мужчина ходит по комнате. Только не смотреть! Только не туда!

Лицо бандита будто бы изменилось, стало более жестким. Резкие черты. Четко очерченные. В выражении читается какое-то напряжение.

Каждое уверенное движение кричит о силе. Она ощущается в любом жесте. Даже в едва заметном повороте головы. И оттого я чувствую себя еще более уязвимой рядом с ним.

Цербер натягивает штаны прямо на голое тело. Ноги просовывает в сапоги, на плечи накидывает уже привычный для меня тулуп. Одной ручищей загребает чайник и куда-то уходит.

Долго раздумываю над тем, что делать дальше. Может, хоть белье натянуть? Прикрыть прелести, ставшие слишком чувствительными от близкого контакта со зверем. В сосках налилась непривычная тяжесть, а между ножек распространилось тягучее тепло.

Мужчина возвращается в дом гораздо быстрее, чем я успеваю принять решение.

– В баню пойдем, – говорит он мне, и тут же хватает на руки прямо в одеяле, предварительно посильнее укутав меня в него. Как малыша заворачивает.

– А, может, уже оставишь меня в покое?! – выплевываю с обидой. И обидно мне за свою уродскую реакцию на подонка. – Я сама буду решать, что мне делать.

– Уже нарешалась, – отрезает. Прижимает меня сильнее и выносит из дома на морозную улицу.

Цербер тащит меня куда-то за дом. Вносит в маленькое, слегка покосившееся строение. Там почти нет света. Тусклая лампочка дает минимальное освещение.

Ставит на пол, сбрасывает одеяло. И тут же заносит меня в другую комнатку. Парилку. Где температура градусов двести, не меньше. И мое тело тут же покрывается крупными каплями пота. А голова начинает кружиться от жары. Я будто дурею.

А когда Цербер, раздевшись, возвращается в парилку, я не успеваю среагировать, и мой взгляд устремляется прямо туда. Прямо в то самое место.

Страх мгновенно парализует мышцы. Даже задрожать не получается. Громадная дубина устрашающе покачивается на фоне литых мышц. Его член выглядит даже крупнее, чем я предполагала и до сих пор готов к сексу. К жесткому сексу. Такой если во мне окажется – на части порвет.

Цербер окатывает лавку водой.

– Давай, забирайся, – указывает на нее. – Жарить буду.

– Жарить? – переспрашиваю с ужасом.

– Я сказал парить. Но отжарить тоже могу, – на его губах появляется полуулыбка, больше похожая на оскал.

Делать нечего, и я, как в бреду, забираюсь на высокую лавку. Ложусь на живот. Глаза сами собой закрываются. Тело уже не просто влажное, а мокрющее. От жара. Трудно дышать.