Страница 24 из 102
Это станет программным положением в последующий период вплоть до наших дней. И не только для хунвэйбинов.
Постепенно начинают вырисовываться контуры организационной структуры хунвэйбиновского движения. Оно строится по армейскому образцу. Формируются отряды, дружины, бригады, предлагается создать полки и штабы. Предъявляются определенные требования к тем, кто желает вступить в ряды хунвэйбинов. Но все это было в период «медового месяца». Хунвэйбиновское движение набирает силу, разрастается, разрушая все организационные рамки. Быстро забываются условия приема в организацию, в частности требование о том, что хунвэйбинами могут быть лишь выходцы из семей, принадлежащих к «пяти красным категориям» — рабочим, бедным и средним крестьянам, солдатам НОАК, революционным кадровым рабочим, павшим бойцам китайской революции.
В хунвэйбиновскую организацию практически мог вступить каждый. Внутри нее начинается раскол, отдельные организации начинают группироваться в зависимости от отношения к определенным партийным и государственным руководителям, к определенным проявлениям «революции», к армии, к партийным организациям. Они делятся, затем вновь объединяются, сливаются, заключают между собой всевозможные письменные соглашения и «пакты» и… опять делятся. Как правило, в каждой школе, на каждом предприятии, в каждом институте существовали минимум две группировки, но немало было и таких, где имелось намного больше. Например, в средней школе «Яньань» в Тяньцзине действовало сорок восемь групп. У каждой группы был свой патрон, каждая в отдельности и все вместе клялись в верности лишь одному человеку — Мао Цзэ-дуну и только одной идее — «идее Мао».
Но во всем этом таилась опасность. И Чжоу Энь-лай дважды предупреждал об этом. В августе: «Некоторые высшие учебные заведения объединили свои организации, создав Главный штаб хунвэйбинов высших школ. Но есть такие, которые все еще не объединились. Вы должны создать Главный штаб хунвэйбинов высших и средних школ Пекина». В сентябре: «Вначале принципы членства строго соблюдались. Однако когда в Красную гвардию вступает очень много студентов, организация утрачивает чистоту. Хочется верить, что вы создадите хорошие организации и таким образом сделаете невозможной деятельность мелких групп, состоящих из плохих элементов, которые проникают в ваши ряды, чтобы вести вредную, нежелательную работу».
Но было уже поздно.
Движение хунвэйбинов вышло из берегов, и никто не мог его остановить. Не мог? А может быть, не хотел? Потому что сейчас, при ретроспективном взгляде на эти события, все больше и больше приходишь к мысли, что, возможно, вначале у создателей хунвэйбиновского движения было намерение придать ему какую-то организационную форму, но они едва ли намеревались «увековечивать» его. Это был штурмовой отряд особого назначения, призванный осуществить первую часть тезиса Мао: «Без разрушения нет и созидания».
Но он не должен был действовать в одиночку. В «разрушительном походе» ему предстояло идти нога в ногу с другой, возникшей позднее «бунтарской» организацией — организацией цзаофаней.
…В первой половине августа 1966 года в здании Всекитайского собрания народных представителей заседал XI пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Китая. Мао Цзэ-дун решил, что момент для расправы, для генерального наступления на своих политических противников настал. И действительно, момент был выбран удачно: хунвэйбины уже несколько месяцев вели «атаку»; ряд руководителей-коммунистов — его противников в центре и на местах — отстранен; в работе пленума принимают участие члены «группы по делам культурной революции».
Но и его противники не дремлют, они оказывают серьезное сопротивление. На пленуме разгорается ожесточенная борьба. 5 августа, на пятый день работы пленума, Мао Цзэ-дун выпустил дацзыбао «Огонь по штабам!». «В последний период, — написал он в ней, — некоторые товарищи, занимающие руководящие посты, начиная с ЦК и кончая местными партийными комитетами, развили враждебную деятельность. Они заняли буржуазные позиции и, стремясь к восстановлению буржуазной диктатуры, хотели задушить пролетарскую культурную революцию».
Далее следовали «обвинения» в том, что они «ставили факты с ног на голову», «смешивали белое с черным», «изолировали и преследовали подлинных революционеров», «ввели белый террор». И в конце — «Огонь по штабам!». «Огонь по штабам!» — это означало «огонь» по партийным организациям в центре и на местах. В центре XI пленум вывел из состава Политбюро Пэн Дэ-хуая, Пэн Чжэня, Чжан Вэнь-тяна, Лу Дин-и. Освобождены от своих обязанностей семеро из тринадцати членов Секретариата ЦК, в том числе Пэн Чжэнь и Ло Жуй-цин — бывший начальник Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая, снятый с этого поста еще в марте. Из пяти заместителей председателя Центрального Комитета КПК остался лишь Линь Бяо. С этого момента он станет «ближайшим соратником председателя Мао». В Постоянный комитет Политбюро избраны «самые доверенные» лица Мао — Кан Шэн и Чэнь Бо-да. В состав избранного XI пленумом Постоянного комитета Политбюро вошли: Мао Цзэ-дун, Линь Бяо, Лю Шао-ци, Дэн Сяо-пин, Чжоу Энь-лай, Чэнь Юнь, Тао Чжу, Чжу Дэ, а также бывшие кандидаты в члены Политбюро Чэнь Бо-да и Кан Шэн и бывший секретарь ЦК и заместитель премьера Ли Фу-чунь. И хотя в новом Постоянном комитете Политбюро остались Лю Шао-ци, Дэн Сяо-пин и другие, которых относили к открытой оппозиции, это дало основание некоторым наблюдателям считать, что решения XI пленума в целом — результат компромисса и что состав Политбюро и состав его Постоянного комитета свидетельствуют о сильном ослаблении позиций противников Мао. Через несколько месяцев от участия в работе Постоянного комитета были отстранены Лю Шао-ци, генеральный секретарь ЦК КПК Дэн Сяо-пин, Чжу Дэ, Чэнь Юнь и Тао Чжу. О сильном ослаблении позиций противников Мао свидетельствует и основной документ, принятый XI пленумом, — «Постановление Центрального Комитета КПК о Великой пролетарской культурной революции».
«Постановление» было принято 8 августа 1966 года, но опубликовано оно было, как я уже отмечал, ровно через год. В те дни в своем блокноте я записал: «…Уже прошло несколько недель со дня опубликования «16 пунктов» («Постановление» содержало 16 пунктов. — Прим. авт.), а находящиеся здесь дипломаты и корреспонденты продолжают его обсуждать, анализировать, комментировать».
В «16 пунктах» «культурная революция» названа «великой революцией», «новым этапом» «еще более глубокого и широкого развития социалистической революции».
И определена ее цель: «разгромить лиц, стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути, развенчать реакционные буржуазные авторитеты в науке. Провести реформу в области образования, культуры и искусства».
Раздаются призывы: «укреплять левых», «расширять их ряды», отбросить слово «страх», «не бояться беспорядка», «массы в ходе этого великого революционного движения должны сами воспитывать и распознавать себя», «принять идеи Мао Цзэ-дуна как руководство к действию в осуществлении культурной революции». Признается, что «культурная революция встречает сопротивление», что это «сопротивление довольно сильное и упорное», что «источник сопротивления — это главным образом лица, стоящие у власти в партии и идущие по капиталистическому пути» и что «при полной мобилизации масс это сопротивление можно быстро сломить». И еще: «Центральный Комитет партии требует от партийных комитетов всех ступеней осуществления правильного руководства».
Без сомнения, пленум еще яснее определил контуры уже осуществлявшегося плана, его ближайшие и последующие цели, движущие силы, направление главного удара. И вдруг — «партийные комитеты должны осуществлять правильное руководство». Что же получается? Партийные комитеты, партия должны осуществлять правильное руководство в борьбе против партийных комитетов, против партии?
Парадокс? В тот момент для многих из нас, находившихся в Пекине, это был лишь один из парадоксов «большого тайфуна». Но проходили дни, месяцы, и то, что в первый момент казалось нам парадоксом, постепенно начало обретать смысл. Намечалась политика, намечалась и тактика ее осуществления…