Страница 16 из 82
Четыре женщины продолжали играть в карты, перетасовывая колоду и сдавая новую комбинацию.
«Что они замышляют?» пробормотала Арбелла, когда они снова начали раскладывать карты.
«Захватить Джеймса во время его продвижения в Лондон и посадить тебя на трон вместо него», - прошептала Лиззи.
«Они намереваются его убить?»
«Если это будет необходимо, я верю, что они это сделают», - сказала Лиззи. «Джордж утверждает, что предпочел бы, чтобы дело было улажено мирным путем и Джеймс вернулся в свое королевство, чтобы править. Однако, если Джеймс откажется от этого предложения, тогда они собирают людей и порох, чтобы обеспечить быструю и эффективную победу.»
«Есть также те, кто предполагает похищение его наследников, принца Генри и принцессы Елизаветы, но другие считают это ненужным и вызывают некоторые разногласия», - добавила Фрэнсис.
Они продолжали играть еще несколько мгновений, затем Бесс заговорила. «Фрэнсис знает больше. Ее муж Генри строил планы с Уолтером и Томасом.»
Фрэнсис, и без того бледная, казалось, еще больше побледнела. «Действительно. Генриху предстоит получить помощь от эрцгерцога Альберта и его посланника Шарля де Линя, графа д'Аремберга. Генри должен отправиться в Брюссель, затем в Вальядолид и Мадрид, чтобы собрать средства, прежде чем вернуться на Джерси, где Роли является губернатором и предоставит ему безопасное убежище. На эти деньги они соберут армию, чтобы посадить тебя на трон вместо Джеймса».
«Конечно, на это потребуется время, и к тому времени Джеймс, возможно, уже будет королем».
«Не забывай о королеве девяти дней», - пробормотала Лиззи.
Арбелла почувствовала, как холодная дрожь пробежала у нее по спине. Именно эти слова использовала ее бабушка. Был ли это их план? Чтобы обеспечить плавное продолжение, а вскоре после этого — переворот? Таким образом, они успокоили бы Роберта Сесила и тех членов Тайного совета, которые хотели короля, но это также позволило бы новому монарху достаточно долго позориться, возможно, с помощью другого плана. «Является ли Роберт Сесил кукловодом?» прошептала Арбелла, в ее голосе впервые прозвучала паника.
Женщины обменялись обеспокоенными взглядами.
«Нет, я так не думаю», - сказала Лиззи, но ее голос звучал неуверенно. «Я полагаю, что план разработали Генри и Уолтер, возможно, с некоторой помощью двоюродного брата Бесс, Роберта Кейтсби».
Арбелла вздрогнула — она знала Кейтсби; он был верным другом ее мужа. «Очень хорошо», - прошептала она.
«И, если бы вам предложили это, миледи, вы бы одобрили план?» Спросила Лиззи.
Лица ее тети и ее мужа промелькнули перед Арбеллой. Наследники, которые никогда не унаследуют. Желала ли она власти настолько, чтобы рисковать своей жизнью? Да, она это сделала. После жизни, когда она практически не контролировала свои дела, возбуждающая мысль о полной власти над всеми, кто ее отвергал, высмеивал или унижал, была сокровищем для созерцания. Но даже при таком волнении осторожность, вызванная многолетним наблюдением за тем, как ее бабушка ведет силовые игры при дворе, заставила ее задуматься: что бы она сделала в этой ситуации? Ответ пришел ей в голову, как будто Бесс стояла рядом с ней: Бесс согласилась бы, но отказалась бы вмешиваться.
«Я верю, что это хороший план», - прошептала Арбелла, понимая, что ее слова приведут к череде событий, которые она не сможет контролировать, «но я ничего не передам бумаге и заявляю о праве отказаться от всех сведений, если моя жизнь в опасности».
«Очень хорошо, Арбелла», - сказала Лиззи, глядя на Фрэнсис, которая кивнула. «Мы скажем нашим мужьям, что вы одобряете их шутки, и будем ждать их следующего предложения».
Фрэнсис собрала колоду карт с видом завершенности. «Я напишу Генри», - сказала она и сделала реверанс Арбелле.
«Когда я увижу Уолтера сегодня вечером, я передам ваш интерес», - сказала Бесс Трокмортон. «Он никогда не бывает счастливее, чем когда задумывает новую шутку».
Сделав реверанс, Бесс тоже вышла из комнаты. Когда за ней закрылась дверь, музыка естественным образом смолкла, погрузив комнату в неожиданную тишину. Встав, Арбелла толкнула стол своими широкими юбками, и игральная карта, червовая дама, выпорхнула из колоды и упала в огонь. Арбелла потянулась вперед, чтобы попытаться спасти карту, но было слишком поздно; нетерпеливое пламя схватило ее за край и пожирало радостными челюстями.
Арбелла почувствовала приступ страха, когда карта была съедена и рассыпалась в прах у нее на глазах, задаваясь вопросом, не было ли это предзнаменованием неудачи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Обжигающий воздух на ее лице заставил Арбеллу почувствовать себя живой. Это было утро верховой езды, охоты и озорства с группой друзей, которые, как она знала, были верны ей и ее делу. Остерли-хаус был окружен декоративными садами и обширной парковой зоной, и по мере того, как недели зимних морозов уступали место более мягкому, теплому воздуху, намек на весну был похож на то, как внезапно вспомнилось давно забытое обещание. Нарциссы колыхались на ветру, в то время как отважные подснежники увяли и погибли.
После двух недель, проведенных взаперти в своей спальне в Остерли-Хаусе из-за приступа болезни, Арбелла почувствовала облегчение, снова почувствовав себя хорошо и выйдя на улицу, наслаждаясь первыми лучами весеннего солнца. Смех и крики окружали ее, когда она подгоняла лошадь, чтобы догнать Энн Брэдшоу, которая скакала впереди охотничьего отряда.
«Я вижу Сайон Хаус», - крикнула Энн со своего наблюдательного пункта во главе толпы всадников. «Дороти сказала, что они встретят нас на заливном лугу, и мы сможем проехать через их поместье вдоль реки в сторону Кью. Там, как обычно, гостит толпа Генри.»
Арбелла, которая теперь была на одном уровне с Энн, крикнула: «Она встретит меня первой!» и погнала свою лошадь вперед, пока она не оказалась на нос впереди своей подруги, которая засмеялась и подтолкнула свою лошадь, чтобы догнать лошадь Арбеллы. Они добродушно пробежали последние несколько сотен ярдов, перепрыгнув через забор на обширный заливной луг, где вдалеке их ждала Дороти. Рядом с ней был ее жених Паркер, но, кроме него, она была одна.
Энн и Арбелла обменялись обеспокоенными взглядами.
«Ты думаешь, что-то случилось?» — спросила Энн, замедляя ход своей лошади.
«Это возможно», - ответила Арбелла. «Ты подожди остальных здесь, я поговорю с Дороти».
Энтони Байрон, главный конюх Арбеллы, прискакал, чтобы присоединиться к ней. «Миледи, вам небезопасно продолжать путь одной, позвольте мне сопровождать вас».
«Очень хорошо», - отозвалась она, всегда осознавая свой статус члена королевской семьи и то шаткое положение, в котором это ее поставило. С детства ее учили понимать, что она всегда должна проявлять осторожность, поскольку является мишенью для похитителей, воров и негодяев самого худшего сорта. Эта постоянная бдительность сделала ее нервной взрослой, и она знала, что ситуация усугубляется ее болезнью. Боли в боку, вызванный ими паралич и приступы крайнего страха и неловкости казались тенью, которая притаилась в уголке ее глаза, ожидая, чтобы поглотить ее.
Направляя свою лошадь к Дороти Перси, Арбелла гадала, какие новости она вот-вот получит. Дороти тряхнула поводьями и направила свою смирную кобылу вперед, ее лицо побледнело. Арбелла хорошо узнала напряженное выражение лица Дороти. В воздухе витала смерть, и как бы они ни пытались это скрыть, женщины, приближенные к королеве, носили ее на своих лицах.
«Твоя мать?» — были первые слова Арбеллы, обращенные к Дороти, когда их лошади поравнялись, но Дороти покачала головой.
«Тетя Кейт», - ответила она. «Она попросила о встрече с Фрэнсис. Она с тобой?»
«Да, она едет сзади с Генри. Энтони, ты не мог бы вернуться и забрать лорда и леди Кобэм? Здесь, с графиней, я буду в безопасности».
Склонив голову, Энтони развернул лошадь и рысью поехал к группе, которая теперь собиралась вокруг Энн на краю поля.