Страница 34 из 88
В Институте долгое время подвизалась группа врагов народа. Для составления агрохимической карты они привлекли кондратьевцев — Туткевича, Пятенко и некоего Найдина. Эти, с позволения сказать, «агрохимики» и взялись за разработку методики составления карт. Вздыхая по кулацким хозяйствам, где они во времена оны проводили опыты по внесению удобрений, новоявленные «агрохимики» сделали все для того, чтобы превратить агрохимические карты в тормоз повышения урожайности…
ВАСХНИЛ и Наркомат земледелия не контролировали работы Института и прозевали вредительскую деятельность врагов народа…
Враги народа, орудовавшие в Институте, были разоблачены и обезврежены. Перед новым руководством Института — директором Усачевым и зам. директора Павловым встала задача ликвидировать последствия вредительства…
Вредительство на этом участке еще не распутано. Наркомзем Союза, ВАСХНИЛ и Институт удобрений ничего не предпринимают, чтобы разгромить вражьи гнезда (Правда. 1937. 4 сент.).
Следует отметить, что ученик Д. Н. Прянишникова профессор П. Г. Найдин и сейчас работает в этом институте и является одним из наиболее известных и авторитетных советских агрохимиков.
Аналогичные обвинения появились и в газете «Соцземледелие» (1937. 21 сент.).
Указанная статья Лященко явилась поводом для обсуждения на пленуме секции агрохимии и почвоведения ВАСХНИЛ в ноябре 1937 года. В серии анонимных статей об этом пленуме читаем: «Достойно удивления поведение председателя пленума агрохимии акад. Д. Н. Прянишникова. Председатель всякий раз прерывал ораторов, как только тот или иной товарищ выходил за рамки чисто технических-вопросов и касался подрывной работы врагов народа в области химизации земледелия» (Соцземледелие. 1937. 16 нояб.).
«Пленум осудил выступление и поведение на пленуме акад. Д. Н. Прянишникова как недостойное советского ученого» (Соцземледелие. 1937. 20 нояб.).
Через несколько месяцев газета «Соцземледелие» вновь удостоила своим вниманием академика Д. Н. Прянишникова. В уже упоминавшейся ранее статье «Беспощадно выкорчевывать врагов и их охвостье из научных учреждений» газета писала: «Отношение некоторых академиков к задаче ликвидации последствий вредительства видно на примере последнего пленума секции химизации. Научная общественность помнит, что председатель этой секции академик Прянишников прямо заявил: не дело академии заниматься ликвидацией последствий вредительства — эго прерогатива других органов. Президиум академии даже не обсудил этого возмутительного факта» (Соцземледелие. 1938. 11 янв.).
Пленум на этой «дискуссии» принял установки В. Р. Вильямса. Они были весьма оригинальны. Было решено продолжать и впредь работу по составлению карт, но именовать их не почвенно-агрономическими, а просто почвенными.
С тех пор и фактически до недавнего времени при составлении почвенных карт для колхозов внимание обращалось не столько на содержание в почве питательных элементов, сколько на морфологическое описание и характеристику их структуры (почвы слабо оподзоленная, суглинистая, мелкокомковатая и т. д.). В кабинете председателей колхозов такие карты висели в основном как украшение.
О том, что эта стоившая жизни ряду сотрудников Института удобрений грязная клевета о вредительстве в химизации земледелия исходила в конечном итоге от В. Р. Вильямса, легко догадаться по информационной статье «Отказ от агрохимических карт» (Фронт науки и техники. 1938. № 3. 129–131). Повторяя измышления о «вредительстве врагов народа», о том, что «Президиум ВАСХНИЛ прозевал вредительскую работу» и т. д., статья сообщает: «По заявлению акад. В. Р. Вильямса, выводы пленума секции агрономической химии ВАСХНИЛ относительно агрохимкарт, вопреки стараниям «минеральных агрохимиков», правильно отмечают необходимость создания почвенных карт как основы при проведении правильных травопольных севооборотов».
Следует отметить, что В. Р. Вильямс не скупился на необоснованные обвинения, и не только тогда, когда это касалось почвоведения или земледелия. Он охотно вносил такую же лепту и в дискуссию по генетическим вопросам, не обладая даже смутным представлением о существе разногласий сторон. Об этом можно судить из статьи Ф. Дворянкина в газете «Тимирязевка» (1937. 6 янв.), сообщавшей следующие подробности визита Т. Д. Лысенко в Сельскохозяйственную академию им. К. А. Тимирязева: «После беседы у тов. Колеснева Трофим Денисович Лысенко посетил академика В. Р. Вильямса и поблагодарил за его письмо к сессии Сельхозакадемии, в котором Василий Робертович горячо поддержал теоретические концепции академика Лысенко. Полчаса продолжалась дружеская беседа двух выдающихся ученых. Василий Робертович сказал, что он решил выступить со своим письмом на сессии потому, что дискуссия по вопросам селекции обострилась совсем не случайно, она есть отражение классовой борьбы, это классовая борьба в науке. А враг и в науке не отдает без боя своих позиций».
В споре с В. Р. Вильямсом школа Д. Н. Прянишникова понесла, как мы видели, серьезные потери. Однако несмотря на эти потери, школа Д. Н. Прянишникова сохранилась и сохранила свои научные убеждения. Эта крупнейшая агро- номическая школа нашей страны была вновь потрепана уже после смерти ее основателя, в конце 1948 года, когда августовская сессия ВАСХНИЛ проложила травопольной системе земледелия столбовую дорогу. Однако и этот период не поколебал рядов школы Д. Н. Прянишникова, хотя они снова поредели. Д. Н. Прянишников был создателем всей советской агрохимии, а агрохимию как науку нельзя было уничтожить. В нашей стране нет ни одного ученого-агрохимика, который бы не был воспитан на классических трудах академика Дмитрия Николаевича Прянишникова, корифея науки, ученого с необычайно широким диапазоном интересов, внесшего крупный вклад не только в развитие агрохимии, но и в развитие биохимии и физиологии растений, земледелия и растениеводства.
Дружба Д. Н. Прянишникова и Н. И. Вавилова. Попытка Д. Н. Прянишникова добиться освобождения Н. И. Вавилова
За свою долгую жизнь Д. Н. Прянишников объездил всю страну вдоль и поперек; 25 раз он выезжал в научные командировки за границу. Мировое земледелие он знал не только по книгам. Несмотря на противодействие В. Р. Вильямса и его последователей, Д. Н. Прянишников сумел сделать очень многое для своей страны и для своего народа и оставил нам богатейшее научное наследство.
Академик Н. И. Вавилов, о судьбе которого мы уже рассказали, очень любил Д. Н. Прянишникова. Его оценка вклада Д. Н. Прянишникова в мировую науку отчетливо видна нз следующей небольшой выдержки, взятой нами из неопубликованной статьи Вавилова, датированной 1939 годом: «Удельный вес науки в стране определяется не только средствами, отпускаемыми по государственному бюджету, числом исследовательских институтов, но, прежде всего, кругозором научных деятелей, высотой их научного полета.
Когда спрашивают о науке в той или другой стране, то мы прежде всего думаем о том, что нового внесли научные деятели в мировые знания, какие новые пути проложили они, какие оригинальные исследовательские школы существуют в стране. В наших умах встают имена выдающихся исследователей, которых дала данная страна. Как маяки они определяют научный уровень страны, направленность работ научных коллективов.
По совершенно бесспорному и единодушному признанию, одним из ведущих направлений в мировой агрономической науке XX века является школа академика Дмитрия Николаевича Прянишникова».
Следует отметить, что и Д. Н. Прянишников очень любил Н. И Вавилова и ценил его как великого ученого. Академик Н. И. Вавилов был фактически учеником Д. Н. Прянишникова. Окончив в 1910 году Московский сельскохозяйственный институт (ныне Московскую сельскохозяйственную академию имени К. А. Тимирязева), Н. И. Вавилов несколько лет работал при кафедре частного земледелия, которую возглавлял тогда Д. Н. Прянишников. Арест Н. И. Вавилова потряс Д. Н. Прянишникова до глубины души. Не веря в какую-либо виновность Н. И. Вавилова, Д. Н. Прянишников добился приема у наркома НКВД Л. Верия и очень энергично ходатайствовал об освобождении Н. И. Вавилова. Берия, однако, отклонил ходатайство Д. Н. Прянишникова.