Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 15

Я видела только его лицо: чёрные глаза и плотно сжатые губы. Замотала головой и почувствовала вкус собственных слёз.

– Не надо, – просипела, не узнавая собственный голос, и вскрикнула, запоздало поняв, что это всего лишь рубашка.

Молотов кинул мне в лицо рубашку.

– Будешь стирать до тех пор, пока она не станет белой.

Я уставилась на него, слабо соображая, о чём он. Обнажённый по пояс, Молотов прожигал меня ненавидящим взглядом. Против воли я посмотрела на его грудь, на живот и застёгнутую пряжку ремня. Сглотнула вязкую слюну и вернулась к лицу.

Стирать… Рубашка…

Вздёрнула подбородок и швырнула рубашку обратно. Самонадеянное хамло! Да пошёл он к чёрту!

– Я вам не прачка! – выдавила сквозь слёзы. – Ничего я вам не буду стирать!

Голос дрожал, я и сама явственно слышала эту дрожь. Он – тем более.

– Не будешь?

Он резко, одним выпадом схватил меня за руку выше запястья. Поддёрнул к себе, и я, вскрикнув, ударилась ему в грудь. Тут же полетела вниз, тщетно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Упала на диван и затаила дыхание – Молотов навис сверху, и я опять вдохнула смесь дорогих запахов.

– Ты, маленькая тварь, будешь делать всё, что я скажу, – холодно процедил он мне в лицо. Схватил за волосы и рванул так, что в глазах поплыло. Но ему было мало – он сдавил ещё сильнее. Склонился так, что наши губы почти соприкоснулись.

– Считай, что ты у меня в гостях, Кира, – прошипел он с угрозой и сделал паузу. – До выборов месяц, и ты не выйдешь отсюда, пока я не получу то, что мне нужно. А нужна мне, как ты догадываешься, победа.

Он разжал пальцы так же резко, как и схватил меня. Его дыхание исчезло, вместо него появились пальцы. Медленно, с обманчивой нежностью он обвёл ими мои губы, погладил по скулам и стиснул подбородок. Глаза его сверкнули.

– Что будет после выборов, зависит исключительно от тебя. Будешь паинькой – твои хвостатые твари и пустоголовые дружки тебя увидят. Нет… – Он многозначительно помолчал. – Выбор за тобой.

– Отпустите меня.

Получилось жалобно и тихо, со слезами и мольбой. Молотов гнусно усмехнулся. Небрежно похлопал меня по щеке и встал.

Больше я не чувствовала ни тяжести его тела, ни запаха. Он больше не держал меня, но дышать всё равно было трудно, а подняться не было сил. Слёзы подкатили резко, плечи задрожали, и я громко всхлипнула, готовая взвыть оттого, что он это видит.

Он поднял с пола рубашку.

– За свои поступки нужно отвечать, Кира. – И швырнул в меня.

Рубашка упала мне на грудь. Молотов вернулся к стойке и всё-таки налил коньяк в стакан. Меня трясло, губы дрожали, слёзы не переставали катиться. С трудом присев, я одёрнула задравшийся подол.

– Вы вор и мошенник. У вас нет ни чести, ни совести. Вам всё вернётся. Всё!

– Знаешь, – он вдруг расстегнул ремень, – я думал, что ты долбанутая психопатка. Но, судя по всему, ты просто дура.

Я сдвинула ноги, вжалась в подлокотник дивана. Надо было молчать, но я не могла.

– Вставай, – приказал он и стаканом показал мне на дверь.

Я осталась сидеть. Молотов ничего не сделал – сел напротив и, не выпуская ремень из рук, чего-то выжидал. Когда стакан в его руках опустел, он плеснул себе ещё порцию.

Прошло минут десять, не меньше. Чем дольше тянулось время, тем сильнее натягивались нервы. Дико ныло бедро и подбородок. Спина затекла, а рубашка в руках стала казаться тяжёлой. Когда опустел и третий стакан, мерзавец всё-таки вспомнил обо мне. Встал и ударил себя ремнём по бедру. Подошёл и кинул рядом его со мной на диван. Пряжка ударилась о мои пальцы, и я отдёрнула кисть. Расставив ноги на ширину плеч, Молотов стоял напротив, и я не знала, что он сделает в следующую секунду.

– Что делают с непослушными бестолковыми псинами? Дрессируют?

Не успела я опомниться, как он рывком стащил меня с дивана. Я слетела прямо к его ногам.

– Вставай! – рявкнул он и сгрёб меня за шкирку, как котёнка. – Взглядом указал на оставшуюся на ковре рубашку.

Я подняла.

– А теперь туда, – подтолкнул в сторону двери.

Я подчинялась приказам, не думая. И больше не возражала. Ударившаяся о пальцы пряжка, абсолютно чёрные глаза и пробирающий до костей жёсткий голос были последним предупреждением – откуда-то я это знала точно. Он зол и пьян, а это очень плохое сочетание, тем более для того, кто способен на всё.

В дверях ванной я перехватила взгляд Молотова.

– Либо ты будешь меня слушаться и через месяц я про тебя забуду, либо я удавлю тебя. Поняла? – вкрадчиво спросил он и заставил меня вжаться в стену. – Поняла?!

– Поняла, – ответила одними губами, задыхаясь от слёз.

– Молодец. – Он провёл кончиками пальцев по моей скуле, шее. Обрисовал ворот платья. – Что там положено хорошим собачкам?

Пошарив в кармане брюк, он достал конфетку. Развернул и поднёс к моим губам. Взглядом показал, чтобы я открыла рот. Я послушалась, и он положил конфетку мне на язык.

– А теперь иди в ванную и постирай всё, что испоганила. Не люблю грязные вещи. И когда мне перечат, тоже не люблю.

У него даже походка была хищная. Пока он шёл по коридору, я смотрела ему в спину. Ноги подкашивались, хотелось заскулить.

Молотов поднял пиджак и галстук. Вернулся ко мне и молча отдал. Потом снял брюки и положил поверх груды вещей в моих руках.

– Прошу, – показал на ванную. – Можешь ни в чём себе не отказывать.

– Ты ублюдок, – прошептала я.

Зря я это сказала. Чернота, которая была в его глазах до этого, разверзлась и стала абсолютной. Он вырвал у меня вещи и швырнул в ванную, втолкнул меня внутрь и захлопнул дверь. Всё, что я увидела перед тем, как он запер меня, – его искажённое злостью лицо и плотно сжатые губы. Почему-то подумалось, что если бы он не запер меня, то убил бы. Точно убил.

Глава 3

Макар

Голова болела дико. Так я не надирался, наверное, уже лет пять.

– Чёрт подери, – процедил, посмотрев на время.

На первую из трёх запланированных сегодня встреч я уже опоздал, до второй оставалось хрен да ни хрена. Несколько пропущенных от секретарши и три – от Ивана. Отлично! Тряхнул башкой и поморщился.

– Перекрои расписание, – с ходу скомандовал схватившей на первом гудке трубку секретарше. – Я буду через час. Перенеси встречу с Котовым и отправь Алексеевой какую-нибудь ерунду в качестве извинений.

– Какую ерунду? – затараторила секретарша. – Макар Игнатьевич, вы в порядке? Я пыталась вам дозвониться…

– Сама реши, какую! – рявкнул я.

От её трескотни разрывался мозг. Единственное, что было мне сейчас нужно, – холодный душ и бутылка воды.

Дверь ванной оказалась заперта.

– Да что за чертовщина?! – бросил в сердцах и в который раз выматерился.

На полу ванной лежала девчонка. На смятом постельном белье, которое она, похоже, достала из машины. Подол платья не прикрывал её и до середины бёдер, длинные чёрные волосы разметались по бледной простыне и её плечам.

Проклятье! Тихо застонав во сне, она перевернулась и вытянула ногу. Вчерашний вечер пронёсся в памяти высокоскоростным поездом. Банкет, мерзавка, вино, которое она на меня вылила, и приказ отвезти её ко мне.

На глаза попалась белоснежная рубашка. Башка затрещала пуще прежнего.

Закрыл ванную. Хотелось открыть дверь ещё раз и ничего не увидеть. Ни голые ноги девчонки, ни её саму. Мало мне было проблем!

Под холодный душ я всё-таки встал. Вторая ванная была не хуже первой и без сюрпризов. Уперевшись ладонью в стену, наклонил голову, стараясь собрать мысли в кучу, но настойчивый звонок мобильного вынудил быстро с этим закончить.

– Где тебя носит? – спросил друг, едва я ответил.

Проклятье! Что сегодня ко всему прочему я должен был пересечься с Женькой, забыл напрочь.

– Буду через пятнадцать минут, – бросил я и посмотрел на часы: – Через двадцать максимум.

***

Друг ждал меня в ресторанчике, благоразумно открывшемся для нас на час раньше рабочего времени.