Я сделаю это сама

42. Ученого учить — только портить

В этот раз старичок-бурундучок пришёл во сне, а не в бессознательном состоянии — ради разнообразия, вероятно. Я не шла по лесу, а сидела на берегу, на большом удобном камне, и даже ветра не было, и снег не шёл, а чтоб не холодно сидеть — подложила плащ. Тот самый чёрный суконный плащ, которым меня ссудил генерал — чтоб я лежала на лавке с комфортом. Или очень похожий на тот. Я сидела, смотрела на волны, набегающие на берег — это же одна из тех вещей, на которую можно смотреть вечно, верно? Вот я и смотрела. И как всегда в таком сне, не ощущала ни времени суток, ни боли, ни усталости.

— Сидишь? — усмехнулись знакомым голосом рядом.

— Сижу, — откликнулась я. — Хоть бы сказал, как тебя называть, что ли. А то, можно сказать, давние знакомцы, а как обратиться к тебе — я и не знаю.

— Зови Петром Иванычем, — почему-то усмехнулся старичок, восседающий на соседнем камне.

Петром Иванычем звали моего деда по отцу. Но этот старичок на него нисколько не походил, потому я позволила себе усмехнуться.

— Как скажешь, — и поклонилась. — Так что, Пётр Иваныч, извели мы врага? Али нет?

— Это смотря какого врага, — вот ведь, тоже всё бы ему усмехаться, ровно как господину генералу.

— Валерьяна. Как его — тёмную тварь.

— Это точно, чернущий он был, не продохнуть, — согласился дедок. — Ты молодец, что не дрогнула. Мужики не успели бы, если бы не ты да Алёнка. Мёртвых порешили бы, конечно, но живых бы не спасли. А вы молодцы, спасли. Что дальше делать думаешь?

— В смысле что думаю? — не поняла я. — У меня разве есть варианты? Жить дальше. Вон новоселье затеяли, послезавтра. Ты-то, поди, не явишься? А я бы тебя позвала, — сама не знаю, зачем так сказала.

— Ой ли? — вот, снова усмехается, да они сговорились все.

— Ну а что? Ты мне иногда полезное говоришь. В час по чайной ложке. Значит, от тебя больше толку в моей здешней жизни, чем от иных соседей, которые пользы не приносят, а за стол сядут непременно, и кормить их придётся. А припасов у меня не сказать, чтобы много.

— С припасами не пропадёшь. Главное — смотри в оба, и не пропадёшь, — заверил меня дедок в своей неповторимой манере.

— Да я уж поняла про смотреть в оба. Это непременно. А как денег заработать, чтоб по соседям с протянутой рукой не ходить? Подсказал бы, что ли.

— Подсказал бы, если бы нужда была, — ещё и хихикает, паршивец. — А то учёного учить — только портить.

— Толку-то с моей учёности здесь, — хмыкнула я. — История у них тут совсем другая, и дома я не строила в таких условиях, у нас всё проще было. И потеплее чуток, и перепад высот не такой большой, как здесь. И материалы другие. И продавала другим людям, и вообще всё иначе было. Вот скажи, что ты знаешь про наш мир и наше время?

— Ничего не знаю, — покачал головой дедок. — Глядишь, может, и расскажешь мне, что у вас да как, любопытно.

— Всё иначе, — вздохнула я. — Никакой магии, всё сами.

— Если б никакой магии не было, ты бы и тут не смогла.

— Да ладно, я всё равно пока, как собачка — что отработала, то и воспроизвожу.

— Так все через это проходят. Те маги, что с полоборота молниями швыряются, знаешь, сколько лет учились каждый?

— Не знаю, — честно сказала я, а потом вдруг брякнула: — И Дуня что ли?

Почему я решила, что Дуня тоже так может? А кто ж его знает-то, особенно во сне.

— И Дуня тоже, ещё почище некоторых, — усмехнулся дедок. — Не обижайте там её, она баба хорошая.

— И не думали, мне она вообще очень нравится. По пустякам не болтает, всем помогает, всегда знает, что нужно делать.

— Ты тоже по пустякам не болтаешь, всем помогаешь и знаешь, что делать. Не проморгай в следующий раз, когда то знание понадобится, — подмигнул мне дедок, сошёл с камня, оборотился в полосатого зверька, и был таков.

Ну вот, наболтал и сбежал, как у него и в обычае. А мне что прикажете делать?

С этой мыслью я и проснулась. Сначала не поняла ничего, потом сообразила, что просто ещё не рассвело. Часов нет, время по солнцу, а солнце ещё и не думало всходить. Но для кого-то это не было помехой, потому что в коридоре разговаривали — негромко, но недобро. Я осторожно поднялась с кровати, показала котам кулак, чтоб не смели спрыгивать и подавать голос, подошла к двери и прислушалась.

— Вот и ступайте, куда шли, ясно вам? — Дуня как всегда, спокойная и бесстрастная. — А лучше вообще лежали бы, пока ноги держать не начнут. А то за стену держитесь, и туда же — командовать.

— Я шёл посмотреть, что именно вы собираетесь делать. Потому что речь идёт о жизни моего друга, и мало ли, что деревенская знахарка может намешать в лекарство, — а господин Асканио, как всегда, язвителен.

— Я могу сначала предложить каждый из компонентов вам, — сообщила Дуня. — И результат тоже. Если вас это устроит.

— Меня не устраивает, что моих друзей лечит какая-то полуграмотная особа с края света!

— Вас-то не спросили, — я так и увидела, как Дуня пожимает плечами. — Будете сами в силах — займётесь. А пока шли бы спать, что ли. Всё польза.

Ещё и с насмешкой такой — вполне в его стиле, в общем. И что, нашему великому магу не нравится, когда с ним так же, как он сам? Да и что мы вообще знаем о Дуне? Примерно ничего. А она, может быть, училась ничуть не меньше, чем он!

— И ещё мне подозрительна вся эта защита, которой вы обвешались с ног до головы, — продолжал он. — От кого это вы тут защищаетесь? От здешних рыбаков? Так они эту вашу защиту даже учуять не могут. И уж наверное, им всё равно, кто вы есть, и за какие преступления вас сюда отправили.

— Отчего же за преступления? — о, Дуня тоже умеет усмехаться, раздраконили человека. — Вы хотите сказать, что тоже повинны в множестве смертей? И ваши жертвы были сплошь невинны, как у нашего почившего, надеюсь, Валерьяна?

— Я сопровождаю друга, и собираюсь произвести исследование местной природы, нравов и обычаев, — сообщил маг-зазнайка.