Я сделаю это сама

40. В темном дворе

Анри успел только подхватиться с лавки, не забыв трость, и двинуться за маркизой — он не вполне понял, причём тут госпожа Трезон. Северин унёсся вперёд, за подопечной девушкой маркизы, а Анри оставалось только поспешать в меру подвижности увечной ноги. И то, с каждым днём нога позволяла ему всё больше, просто не нужно забывать об отдыхе, о чём ему постоянно твердил Асканио. Ну ничего, вот разберёмся с тёмной тварью, там и отдохнём.

— Господин Анри, пришла госпожа Трезон и выманила из дома жену и дочь тёмной твари. Госпожа маркиза побежала их спасать, — доложил Северин.

Анри вышел на крыльцо. И где теперь искать ту маркизу? Коты вроде бы и хотели куда-то рвануть, но будто не видели, куда. Сидели. Тянули шеи и мотали хвостами. Впереди у калитки клубилась какая-то серая дымка, и в этой серой дымке не было видно ни маркизы, ни помянутой Трезон, ни женщины с девочкой — родственниц твари. Что за чёрт?

— Понимаете, господин генерал, — быстро говорила девочка, которую Асканио взялся учить магии, — она постучала, госпожа Трезон то есть, и Дарёна открыла. О чём-то они там быстро поговорили, а потом Дарёна дверь-то прикрыла и пошла к себе, вернулась с Настёной. И они пошли. Мы с Марьюшкой Яковлевной её звали, но в неё как бес вселился! Выскользнула, и вперёд! А потом ещё и те штуки сняла с себя и с Настёны которые ей Женевьева Ивановна дала. Сняла и бросила куда-то во дворе. А потом за ними и Женевьева Ивановна убежала, а сейчас не видно никого!

— Северин, что ты видишь впереди? — вдруг некроманту дано увидеть больше?

— Преграду. Можно сжечь, могу и я попробовать.

— Пошли. Асканио, Жак, вперёд.

— Я с вами, господин генерал, — это был Ильин.

— Ваше право, я вам не командир, но от помощи не откажусь.

Они пошли впятером с разных сторон — к той непонятной дымке возле забора, в центре её, если Анри верно помнил, должна быть калитка. Вдруг из той дымки как раздастся вопль, да как захлебнётся! Господи, что они там делают!

Вопль прозвучал, будто выстрел, и будто сигнал, потому что из земли враз возникли и выросли чёрные фигуры. Больше всего это было похоже на нежить, на обычную нежить, с какой случалось биться, и какую случалось жечь. Держать одной рукой трость было неудобно, руки нужны обе, поэтому Анри просто подошёл поближе, вколотил ту трость в мёрзлую землю — получилось, но с толикой магической силы, оперся на неё и сосредоточился.

Анри насчитал десяток врагов — это что, уведённые и убитые той тварью? Ничего так послужной список у рыбака! И чем только ему все эти люди не угодили?

Впрочем, жечь их удавалось ничуть не хуже, чем врагов из плоти и крови. Ограниченная подвижность привлекала к Анри внимание — к нему старались подобраться не только те, кого он сам себе назначил в противники, но и те, кто наступал на Жака и Северина. Впрочем, Северин выпустил из ладони тоненькое щупальце и хлестал им, будто кнутом. От каждого удара на противнике оставался серо-пепельный след, их становилось всё больше и больше.

Жак просто выпускал огненные плюхи одну за одной, тварь напротив него уворачивалась и гнулась, демонстрируя чудеса гибкости и упорства. Но пару-тройку раз он, всё же, попал, и в этого, и ещё в одного. Асканио прицельно разил воинство тьмы слепяще-белыми молниями, они пугались, метались, отпрыгивали и отскакивали, но по ним тоже прилетало. Нежить валилась наземь, потом поднималась, отряхивалась, и шла снова — некоторые уже прямо с дырами от асканиевых молний, но это никак не сказывалось на их подвижности и опасности.

Вот Жак зазевался и дал себя коснуться, и взвыл, но собрался и в ответ разнес ранившую его тварь в клочья. Вот спрятавшийся за бочкой однорукий Ильин тоже сжёг одного из врагов, стало чуть прощё.

Правда, у оставшихся их раны, или что это такое у нежити, начинали понемногу затягиваться.

— Северин, что за ерунда?

— Не знаю, господин генерал, — выдохнул тот.

— Асканио, почему они восстанавливаются?

— Их питает наша тварь.

— Где он засел?

— Не узнаем, пока не перебьём этих.

Это сопротивлялись отчаянно, но их оставалось всё меньше. Вот уже и пятеро, а вот и вовсе трое.

Он возник внезапно, Анри почувствовал — и обернулся. Сзади зашёл, тварь такая. Тварь, впрочем, и есть.

Анри спустил пламя с обеих ладоней, оно красиво объяло фигуру твари, опалило, обуглило, но не убило. Ещё раз — и тоже не убило.

Ильин выпустил несколько молний, но тварь словно поглощала их — ему не было ничего, а вот поручик сначала скрючился возле своей бочки, а потом и вовсе завалился.

— Северин, бросай, Жак добьёт последних. Преграда для твари, чтоб не утёк больше.

Мальчик подскочил и начал плести своё некромантское заклятье. Но кажется, делал это недостаточно быстро.

— Снимай амулет и выпускай наружу силу, — скомандовал ему Анри.

Будет страшно, ну да не страшнее, чем тёмная тварь.

Тот поспешно стянул с шеи свой крест и сунул в мешочек на поясе, но тварь уже переместилась за спину Асканио. Анри поразил его ещё одним огненным зарядом, тот замедлился, а Асканио обернулся и подсёк его своей белой молнией.

Кажется, именно этот вид силы твари наименее по нраву. Таким владеют только орденские маги из Фаро, какой-то редкий сплав магии жизни, целительства и атакующей силы. Тварь заметалась, но барьер Северина стоял и держался. А Асканио методично бил в разные части того, что когда-то было телом человека, а теперь уже им, очевидно, не являлось.

Жак добил его подручных, плюс, кажется, немного отошёл Ильин, приподнялся, вылез из-за бочки и помог добить. Анри же держал поток пламени, не давая твари возможности уйти из-под молний Асканио и как-то испортить защитный барьер, и снова утечь. И это было единственное, что он мог, не сходя с места.

Вопль Северина резанул по ушам — оказывается, кто-то из неживых был не вполне добит, поднялся и подкрался сзади, а парень так увлёкся защитным барьером, что не обратил внимания. Анри пустил в гада молнию, тот упал, но упал и Северин.

Мелкая фигурка метнулась от крыльца, подхватила Северина и пропищала что-то вроде «держитесь, не вздумайте мне тут!». Барьер, заколебавшийся было, восстановился.

Ещё кто-то из неживых подполз к крыльцу, где сейчас не дрались, но на него напали коты — с воплями, как котам и полагается, и, кажется, порвали в клочья.

Оставался сам Валериан — так его, кажется, звали при жизни. Он уже съёжился и скрючился, и даже присел… но тут пошатнулся Асканио.

— Соберись же, соберись, мы его сейчас добьём, — прошептал Анри.