Страница 140 из 158
— Совместим приятное с полезным, — отмахнулся Его Величество. — И Речи Посполитой напомним, чьей милостью у нее государственность взялась, и любителям проверить государево терпение на прочность намекнем, что у меня все зубы на месте и все — свои, — при этих словах Дмитрий Алексеевич широко оскалился. — Готовь информационный шум и выпуск новостей. И собирай командование, буду раздавать ценные указания.
— Короче, с костюмом не срослось, — закончил я свой рассказ.
Я как раз вернулся в общагу, когда надо было вставать на пары. Цесаревич, окинув выразительным взглядом мой потрепанный и помятый вид, осторожно поинтересовался, остался ли кто в живых. Пришлось покаяться, что целый один поляк был подарен Серову для задушевной беседы, и рассказать всю историю с начала.
— Черт, как знал, что надо с тобой ехать! — посмеялся Иван.
— Ну нет уж, я в телохранители наследников не нанимался, — возмутился я.
— Вот так и знал, что в тебе проснется чрезмерная ответственность, когда ты узнаешь, кто я.
— Это не чрезмерная ответственность, а инстинкт самосохранения, — парировал я, листая ежедневник, чтобы понять, какие у меня были планы на день.
По всему выходило, что мне сегодня надо было иметь вид опрятный для беседы с Лобачевскими, заехать в клуб пошуршать купюрами, и еще кое-что…
— Иван, а не посоветуешь ли ты мне какого приличного ювелира? — спросил я, пока мы шли в столовую.
Цесаревич крепко задумался, а потом спохватился:
— Колечко, что ли, собираешься прикупить? — прищурился Иван с видом таким многозначительным, что у меня появилось нездоровое желание отвесить наследнику престола подзатыльник.
— Нет, — ответил я. — Просто подарок.
Цесаревич опять задумался, на этот раз почти до самой столовой.
— Если просто подарок, то есть ювелирный дом Овчинникова, — сообщил он наконец. — Я бы дал тебе визитку хозяина, но, боюсь, это вызовет слишком много вопросов. У них очень высокий ценник и очень высокое качество, но, думаю, ты сейчас не бедствуешь.
— Не бедствую, — с усмешкой подтвердил я.
— И, что немаловажно в случаях, когда загорелось, они могут исполнять срочные заказы за отдельную плату, — закончил рекламировать ювелиров Иван.
— Да, пожалуй, последнее в моем случае решает. Спасибо, — искренне поблагодарил я парня.
Завтрак был сонный для всей столовой.
Шла середина семестра и все начинали немного забивать на учебу, чтобы по древней школярной традиции спохватиться перед сессией. Наш столик, правда, проявлял исключительное единодушие. Думаю, в основном тут сказывался тот факт, что ребята и девчата были лицом имперской фракции, и им приходилось держать высокую марку не только в учебе, но и в дисциплине.
Держать радостное лицо, конечно, при этом никто их не заставлял, так что княжна Демидова могла убивать взглядом случайного прохожего. Нарышкина просто и без изысков лежала на столе, грея ладони о чашку кофе. А Алмаз тупил в пространство. Возможно, даже спал с открытыми глазами. Андрей Лобачевский, наоборот, был взъерошен и немного возбужден — кажется, сегодняшняя встреча была первой его личной крупной сделкой. А Нахимов и Ермаков смотрелись, как бойцы без страха и упрека — держались красиво, хотя, судя по отсутствующему взгляду, пытались перенять навык Алмаза спать на ходу.
Мы с Иваном на этом фоне казались просто живчиками. А пришедшая последней Василиса немного напоминала белку в колесе: глазки бешеные, щечки румяные.
— Плохо спала? — негромко спросил я девушку.
— Полночи готовилась, — повинилась Корсакова.
— Зря, — спокойно ответил я. — Тебе ничего не надо там защищать. Нужно просто владеть темой, а ей ты владеешь прекрасно.
— Я поражаюсь твоему спокойствию, — честно ответила Василиса, — но сама так не могу. Мне нужно быть уверенной, что я не ударю в грязь лицом и… И вот.
— Ладно-ладно, — улыбнулся я, накрыв ее руку своей ладонью. — Ты волнуешься, это понятно. Один раз, конечно, стоит пережить эти эмоции. Чтобы потом всю жизнь помнить, с чего началось твое стремительное восхождение по социальной лестнице.
— Ой, скажешь тоже, — смутилась Василиса и уткнулась в свою тарелку.
Вряд ли бы Корсакова поверила, даже если бы я проспойлерил ей грандиозный успех ее проекта, так что правильнее было оставить девушку смиряться с неизбежным самостоятельно.
Отучившись три пары, из которых на одной милая старушка — божий одуванчик показывала студентам, как накладывать лангету на перелом, иллюстрируя весь процесс неудачными вариантами и их последствиями, я честно забил на последнюю пару по истории какого-то там права.
Прикинув, что неблагородная староста за коробку дорогих конфет и бутылку хорошего вина даст списать что угодно, я отправился ловить такси из университета.
Моя ласточка еще утром вернулась к Георгию Петровичу, который при виде пулевого отверстия в заднем стекле даже бровью не повел. Пообещал справиться за пару дней с этой «досадной» проблемой и забрал многострадальный «Руссо-Балт» в цех.
Костюмов я прикупил с запасом — сразу пять штук. Может, надо было бы взять даже семь, но я все еще надеялся, что пару дней в неделю у меня останутся выходными от вынужденной халтуры на Лубянку.
Переодевшись сразу в темно-синий костюм, чтобы не тратить время на лишние крюки по городу, я отправился в свой клуб. Афина отписалась, что посчитала денежки.
— Привет, — поздоровался я.
Управляющая смотрела на меня глазами настолько полными восторга и обожания, что стало как-то неловко.
— Ты меня пугаешь, — сказал я.
— Я такой прибыли еще никогда не видела! — девушка продемонстрировала мне экран планшета, на котором красовалась красивая циферка 227 и за ней еще шесть ноликов.
— Это чистая прибыль? — спросил я.
— Да, — закивала головой девушка. — Бухгалтерия боярина уже подтвердила цифры. Из них, правда, этому самому боярину придется заплатить его долю, — с явным нежеланием делиться произнесла Афина.
Правильнее было сказать, что считала бабки бухгалтерия Нарышкина, а Афина проверяла, чтобы ничего случайно не разошлось.
Мало ли.
— Хорошо. Отправляем деньги в оговоренных долях всем участникам процесса, — распорядился я. — И, пока у меня есть час свободного времени, показывай, что там у тебя за идеи возникли.