Тулса

— Чего ты там прячешь? — Военный полез под китель с большей настойчивостью. — Ничего чего себе, старлей, глянь, что у этого блаженного на шее.

Другой военный нагнулся посмотреть на кулон, лежавший в руке напарника. Тот сдвинул его верхнюю часть в сторону, обнажив под ней электронную плату.

— Это же глушилка, но сделанная явно не у нас. — Старлей повертел кулон в руках. — Откуда он у тебя, парень?

Светоч молчал, изображая нервный ступор, боялся выдать Коломбину, веря, что она понятия не имела о предмете, который подарила.

— Лучше расскажи сам, иначе придется делать это под сывороткой правды. А после нее не каждый человек способен остаться нормальным.

— Мы его забираем. — Произнес военный. — Спасибо, что задержали. Фрукт, похоже не простой. Спасибо за бдительность, мужики.

— Да не за что. Забирайте, не жалко. Хорошо, что не бешеный оказался и собак не покусал. — Пошутил Семен. — А то в том году бешеные корсаки одолели.

Светоча насильно поставили на ноги и выволокли из дома. Он хотел идти сам, но ноги не слушались. Его усадили в салон большого автомобиля, похожего на грузовик, который водила Коломбина. Один военный сел за руль, второй рядом со Светочем. Дорога в шумном и неторопливом автомобиле заняла около получаса. Остановилась машина у широких ворот. Светочу помогли выбраться и потащили дальше.

Провели через небольшое здание с турникетом. Потом через ночной парк, в котором пели ночные птицы и завели в подвал здания, чем-то напоминающий здание с жилыми модулями своей неказистой геометрией.

В ярко освещенном подвале, пропитанном неприятной вонью, находились люди в пятнистой форме и белых халатах.

— Так, так, живой экземпляр. — К ним подошел мужчина в халате с седой аккуратной бородкой. — Какая удача. Сейчас медсестра приготовит укольчик, и мы посмотрим, что у тебя внутри зашито. — Произнес он, внимательно рассматривая Светоча. — Что там ваш силиконовый царь придумал нового, чем еще окольцевал своих слуг.

— Вы только не убейте его. — Попросил военный. — Мы очень рассчитываем допросить его после.

— Глупая затея. — Ответил мужчина в халате. — Что он может знать? Он же винтик. С таким же успехом можно допрашивать пылесос или стиральную машинку.

Девушка, прикрытая маской до черных глаз, почти таких же, как у Коломбины, сделала Светочу укол в здоровое плечо.

— Сейчас мышечный спазм ослабнет. — Пообещала она приятным голосом.

— Мы настаиваем, чтобы вы проявили осторожность. — Не унимался военный.

— Ну, разумеется. Я это и без вашей просьбы сделаю. Вообще, надо беспокоиться не о том, чтобы я его случайно не зарезал, а том, как он переживет ломку после отключения чипа.

— А что, от этого бывает ломка? — Военный слышал об этом впервые.

— Представьте себе, что вы живете с этим чипом всю жизнь. Что он является неотъемлемой частью организма, чуть ли не главнее мозга влияющий на многие физиологические процессы. По влиянию на эндокринную систему так точно главнее мозга. И вот у вас его отключают. Разумеется, организму придется подстраиваться под работу без него, а это полный раздрай всех функций на неделю или больше. Так что, ребята, держите кулачки на удачу, а я сделаю все от меня зависящее. Если что, выговор влепят мне, а вас ждут награды в любом случае.

— Начальство просило сохранить. — Военный приблизился к уху доктора и прошептал. — Считают, что этот тип может представлять какой-то интерес.

— Скажите начальству, что я их услышал, принял к сведению все пожелания и сделаю все возможное и невозможное. Пациент будет находиться на аппарате по искусственному поддержанию жизни до тех пор, пока не пойдет на поправку. Так вас устроит?

— Да, устроит. — Ответил военный. — Так и доложу.

— Вот и замечательно. — Доктор с облегчением отвернулся от военных и обратился к персоналу. — Галочка, Николай, возьмите больного, уложите на каталку и везите в операционную.

Светоч никогда не слышал про операционные, но слово ему очень не понравилось.

— Скажите, а зачем мне туда? — Спросил он.

— Ого, разговаривает. — Удивился доктор. — Вам туда надо, чтобы не умереть по милости вашего кибернетического господина, который не оставляет свидетелей. Мы освободим вас от уз цифрового рабства. Вы станете человеком, каким и должны быть, а не придатком умной машины, возомнившей себя повелителем судеб.

— Исход вмешательства может оказаться смертельным?

— Может, но вы уже об этом не узнаете, потому что будете находиться под наркозом. О такой легкой смерти можно только мечтать. — Доктор решил, что немного черного юмора не помешает.

— Отпустите меня. Я уйду на лояльную городу территорию, и вы больше никогда обо мне не услышите. — Глаза Светоча увлажнились.

Ему очень хотелось жить. Сама мысль о смерти казалась невероятной, дикой, безумной. Он молод и должен жить до старости, как и положено человеку. Непонятен был интерес этих людей к его «клещу», связывающему с МАКом. Какое им было дело до того, какие у них отношения. Он же не лез вживлять им чипы, чтобы они обрели счастье стремления к всеобщей гармонии.

Перед глазами мелькали лампы длинного коридора. Наконец, каталка остановилась, открылась дверь, и его закатили в белое помещение с огромной лампой в центре. Переложили на стол под лампу и сразу же закрепили руки и ноги в тугих зажимах. Светоч увидел краем глаза блестевшие холодным блеском хромированные инструменты и понял, его будут пытать. Отрезать части тела, как показывали в роликах про дикарей. Оказывается там не врали и не преувеличивали, как иногда казалось.

— Сейчас ты уснешь, а проснешься другим человеком. — Пообещал доктор.

Мужчина в очках, Светоч еще не знал название и предназначение этого предмета, надел ему на лицо маску со шлангом. Светоч вдохнул несколько раз и приятно поплыл, слушая и наблюдая происходящее со стороны. Постепенно его поглотила темнота, наполненная звуками, а затем начались странные фантасмагорические сны.

Пробуждение было постепенным. Он вроде как просыпался, оказывался во вращающемся мире и снова засыпал. В моменты пробуждения совершенно не понимал, где находится и что происходит, но внутри не проходило неприятное чувство опасности. Как ни силился Светоч, но объяснить самому себе ничего не получалось. Так было, пока он не услышал голос и сразу вспомнил, что он принадлежал человеку с аккуратной бородкой, который собирался резать его на части. Тут вспомнилось и все остальное. Как только сознание наполнилось страхом, раздался подозрительный писк.

— Ага, очухался, питомец. Спокойнее, спокойнее, тебе нельзя волноваться. — Бородатое лицо в повязке нависло над Светочем. — Операция прошла успешно, маленький чип, висевший на аорте, удалили совсем, тот, который на загривке, отключили, но вырезать не стали, слишком близко к спинному мозгу.

Голова еще кружилась, а мир почему-то казался блеклым и пустым. В нем явно чего-то не хватало.

— Моргни, если слышишь меня. — Попросил доктор.

Светоч моргнул.

— Отлично. Сейчас дотронусь до стопы, если чувствуешь, моргни.

Он притронулся к ноге ледяной железкой. Светоч нервно дернул конечностью.

— Можешь не моргать, так вижу. Значит, без работающего чипа нервная система работает. Это хорошо. Мы тут тебе капельницу поставим, будешь на подсосе неделю, на легких транквилизаторах, как ты привык, чтобы дуба не дать с непривычки. Будешь все время в легком опьянении, не заметишь, как время пройдет, как рана зарастет. Если понял, моргни.

Светоч вяло моргнул. Он уже устал от информации, которую услышал и снова захотел провалиться в сон.

— Галочка, поставь пациенту капельницу. — Распорядился доктор.

Пришла девушка в белом халате. Подкатила к кровати штангу на колесах с бутылкой вверх дном и трубкой, оканчивающейся иглой. Бесцеремонно всадила ее в локтевой сгиб и открыла кран на бутылке. Через несколько секунд Светочу стало хорошо, и он снова уснул, но на этот раз спокойно.

Неделя, отпущенная доктором на заживление, прошла мгновенно. Светоч приходил в себя в мокром подгузнике. Его меняли, снова подключали к капельнице, дарившей блаженство и так много раз. Дни и ночи смешались. Пропало ощущение прожитого времени. Когда приходила черноглазая девушка, он вспоминал Коломбину и даже как будто просыпался сильнее, но аппарат регистрирующий его жизненные процессы сдавал Светоча с потрохами. За это ему увеличивали дозу, и воспоминания о Коломбине растворялись в медицинских препаратах.