Страница 2 из 18
После оглашения результатов нашим проверяющим отец на весь зал назвал меня своим преемником. Мать была вне себя от радости. Недовольна только последняя жена моего отца — Эльвира Федоровна. Она очень надеялась, что именно ее сын станет наследником.
Воспоминания Бориса о смерти матери
Хрупкая и беспомощная, моя мать лежала в гробу. Неестественно болезненная белая кожа, и ее улыбка, способная растворить любое сердце. Даже моего отца. Он не мог с ней спорить или приказывать. Как говорила моя мама, искренность и доброта — это самая сильная магия.
Я верил ей до этого дня, пока не увидел в гробу. Мою мать не спасли ни ее улыбка из глубин самого сердца, ни доброта. Она мертва, ее больше нет.
Я старался не плакать в тот день.
Отец даже не подошел к моей матери. Многие в нашем роду любили Елену Солнцеву, только ее это не спасло. Смотрел, как в землю закапывали гроб. Больше не будет любящих объятий. Она не будет взъерошивать мне волосы после моих тренировок. И не будет сладостей втайне от отца.
Когда я поднял глаза, то увидел, как под вуалью улыбалась она, тварь, последняя жена отца. Эльвира хоть и прятала улыбку, я ее видел. В тот день понял, что она отравила мою мать. И следующий на очереди я.
Я тебе отомщу! Клянусь.
Воспоминания Бориса, когда он перестал быть наследником
Как бы я ни следил за тем, что ем и пью, через год после смерти матери мой рост в магии остановился. Я как был подмастерьем, так и остался. Магия не слушалась меня, а вместилище уменьшалось с каждым днем.
И когда в шестнадцать лет проходил процедуру оценки способностей, проверяющий огласил свой вердикт. Он грянул как гром среди ясного неба. Мой дядя, Сергей Михайлович Марков, опустил глаза и разочарованно помотал головой.
— Его каналы забиты, а вместилище стало размером, как у инициата. Такое редко, но бывает… — дядя замялся. — Борис не будет сильным магом. Да и не уверен, что вообще им останется.
Весь зал, в котором проходило это мероприятие, охватили возмущенные голоса членов рода. Они говорили, что я не могу быть наследником, что у рода нет будущего со мной.
— Борис больше не мой приемник, — сухо произнес Иван Марков. — Встань, Дмитрий, — эти слова звучали так, будто его вообще не беспокоила моя судьба.
Когда мой сводный брат прошел процедуру оценки магии и артефакт показал, что в свои пятнадцать лет он подмастерье, все мои родственники облегченно вздохнули.
А Эльвира Федоровна не знала, куда себя деть от счастья. Уголки рта этой твари постоянно дергались в попытке скрыть улыбку.
— Дмитрий с сегодняшнего дня объявляется моим преемником, — огласил свое решение отец, глядя в мои глаза, а потом разочарованно покрутил головой.
Воспоминания Бориса в день его казни
Надеялся, что, когда ее сыночек станет наследником, то от меня отстанут. Поживу до восемнадцати лет в роду и потом уйду. Стану Солнцевым, постараюсь разобраться со своей магией. Марковы поставили на мне крест, и никто не пытался излечить или помочь. Зачем возиться, когда наследников стало уже десять?
Но вчера одного из моих братьев убили. Я шел в библиотеку в попытке найти информацию, что же со мной сделали, и увидел его в крови. Подбежал, попытался помочь. Вот только в этот момент выскочила тварь со своим сынком и моим дядей.
Заорали, что я его прикончил, совершил грех братоубийства. Когда пришел отец, он даже слушать не стал после того, как эти три сказали, что застали меня в момент злодеяния. Так вышло, что я единственный, кто был в крови брата.
Олег был моим ровесником, и мы с ним ладили. Часто играли, его мать дружила с моей. Он не славился достижениями в боевой магии, но зато был отличным артефактором. В роду его ждало светлое будущее.
Олег единственный, кто поддерживал меня, пытался найти решение моей проблемы. И теперь его нет. Последнего человека, которому было не наплевать на меня в этом роду. Его мать, Ольга, плакала, склонившись над ним, и потом дала мне пощечину. Я не обижался на нее, потерять сына… Хоть искренне надеялся, что женщина поверит мне.
— Я требую суда рода, — произнесла она со слезами на глазах.
— В темницу его! — сурово сказал мой отец, даже не взглянув в мою сторону. — Объявите, что завтра суд.
Этот процесс был карикатурным, никто не хотел меня слушать. Все поверили словам мачехи, ее сынка и дяди. Обвинили меня в том, что я завидовал ему, потому что сам потерял способности к магии. Будь я подмастерьем с будущим, все бы вышло совершенно по-другому.
Сука, Эльвира все продумала. Сначала моя мать, потом меня лишила силы, отдала место наследника своему ублюдку. А сейчас одним махом убрала единственного брата, который меня поддерживал, и обрекла меня на казнь.
— Борис Иванович Марков-Солнцев, за убийство брата ты приговорен к смерти через отсечение головы. Приговор будет исполнен немедленно. У тебя есть последние слова? — грубым голосом и, отвернув взгляд, сказал глава рода.
— Чтобы вы все сдохли! — крикнул я, а в душе молился, чтобы мне дали шанс отомстить. Возродить мамин род и захватить этот. За это я готов отдать все… Все, что у меня осталось, даже душу.
— Отпустить его! — приказал мой отец, чем вызвал волну негодования членов рода. По залу разлетелись голоса: «Где это видано, за убийство брата не последует наказания?».
— Таково мое решение! Я придумал для него лучшее возмездие, которое поможет роду, — сухим и безэмоциональным голосом произнес Иван Марков. Все моментально заткнулись. Слово отца — закон, особенно на суде рода. Потом могут, конечно, что-то высказать. Но публично бросать вызов его авторитету? Такие дураки уже давно мертвы.
Мерзкая баба молчала, все еще стоя на коленях. Сынок пытался ее поднять. Получила, тварь? Я обещал, а для меня мое слово — закон. Не только другие выполняли то, что говорил, но в первую очередь я сам. Именно поэтому крайне редко давал обещания или клятвы.
Палач убрал свой топор и развязал мои руки. Подняться мне не помогли. Тело еще плохо слушалось. На ватных ногах я встал и посмотрел в каждое лицо всех, кто тут находился. Запомнил. Скоро их ждет кара.
И первыми в списке были Эльвира, дядя Сергей и ее сыночек Дмитрий. Вы у меня получите! Вы будете умолять вас прикончить. Я хищно улыбнулся, перевел взгляд на отца.
Мужчина сорока лет. Черные короткие волосы и прямая спина, как у военных. На лице никаких эмоций, только расчетливый взгляд и губы в недовольной ухмылке. Он смотрел на меня с таким разочарованием. Поправил свой черный костюм и достал белый платок, которым вытер кровь под носом. Отряхнул брюки.
Эльвире он даже не стал помогать подняться.
— В мой кабинет! — прозвучал приказ. Все повернули головы на него, чтобы понять, к кому он обращается. — Борис, я тебе сказал.
Еще качаясь, направился за отцом. От него веяло холодом и безразличием. Уверенные и рассчитанные шаги, каждое действие вело его к цели или результату. Даже простая ходьба в его исполнении выглядела как-то искусственно.
Поначалу мне приходилось переходить на бег, чтобы догнать. Ноги все еще не слушались. Но спустя пару минут я смог успевать за ним обычным шагом. Мы прошли коридор, потом еще один. В этом особняке, который был самым большим в Сибири, много подземных ходов. Они остались еще со времен первой волны появления монстров. Тогда многие прятались, пока не построили стены и не выгнали всех тварей за них.
Иван открыл дверь в кабинет и зашел, следом шагнул я. Маленький, но в то же время не было больших помещений под землей. Дубовый стол ручной работы, кресло из черного бархата и стул рядом. Шкаф с книгами и бумагами. По-настоящему спартанская обстановка.