Ведьмы поместья Муншайн

– Скатертью дорога, – говорит Квини и делает ему ручкой.

Через минуту к дому подъезжает машина с репортером.

Знаете, что происходит, когда переворачиваешь в лесу гнилое дерево? Из-под него сразу же разбегаются во все стороны насекомые, которые солнцу предпочитают темноту и сырость. То же самое произошло и с горожанами. Все уносятся вприпрыжку, в том числе и судья с адвокатами – никому не хочется быть замазанным в таком грязном деле, как охота на ведьм.

Журналист промок до нитки, пока добежал до крыльца. Обойдя Квини, он обращается к Персефоне:

– Привет, юная леди. Не расскажешь, для чего ты устроила этот протест?

Персефона молча передает ему Рут Бейдер Гинзбург.

– Не подержите минутку, а то у меня рука затекла. Если вы понравитесь моей собачке, то получите интервью.

Квини хмыкает, глядя, как журналист неловко берет РБГ, с улыбкой поправляет ее вязаный ошейник и гладит по голове, что производит на животное усыпляющий эффект. Оно и понятно: денек выдался бурный и собака устала.

Снова хлопает дверца машины, и Квини оборачивается: оказывается, к месту происшествия приехал и отец Персефоны, мэр города Уилл Стоутон. Стоутон – крупная фигура как по должности, так и по обхвату. Ему где-то за пятьдесят, он лохмат и неухожен, как запущенный газон, а из-под добротного пиджака выглядывает мятая рубашка.

Под глазами у мэра мешки, на щеках играет нездоровый румянец, а подбородок, несмотря на столько ранний час, покрыт щетиной. Стоутон топает по ступенькам – он уже насквозь промок, в мокасинах хлюпает вода.

Квини поворачивается к сестрам: они окружили Персефону, стараясь оградить девочку от рассерженного отца.

Несмотря на усталость, Айви грозно выпрямилась во весь рост. Урсула глубоко втягивает воздух носом, боевито выпятив свою пышную грудь. Она берет за руку Иезавель, которая уже отбросила привычное кокетство: внутри нее клокочет ярость, грозя извержением в случае малейшей провокации. За порогом сверкает глазами Тэбби.

Игнорируя ведьм, Стоутон обращается прямо к дочери:

– Фони, какого черта? Что тут происходит?

– Я же просила не называть меня так, – сердится Персефона.

Ее отец грустно вздыхает и говорит:

– Это всего лишь ласковое прозвище, тыковка.

– Ага, Пухлячок тоже, но тебе же не нравится, когда тебя так обзывают.

Квини хрипло смеется, заставив Вильяма Стоутона покраснеть. Сделав глубокий вдох, он втягивает живот и пытается застегнуть пуговицы на пиджаке. Сокрушенно покачав головой, он подзывает к себе дочь:

– Ну все, пойдем домой. Тебе здесь не место.

– Женщины должны быть везде, где принимаются неправомерные решения, – парирует Персефона, и Квини испытывает гордость за эту девочку.

Мэр озабоченно пыхтит, возводя очи к небесам. Сейчас он думает о том же, о чем думает любой отец девочки-подростка: что же случилось с его покладистой малышкой? Еще недавно она была такой лапочкой, ангелочком, лучшей из дочек, и вдруг – ежик колючий, чертик летучий.

– Зачем вообще ты приковала себя к дверям этого ведьминского…

И тут в разговор вмешивается Квини:

– А вот интересно, господин мэр, откуда вашей дочери стало известно, что наш дом собираются снести? – Журналист делает шаг вперед, желая что-то сказать, но Квини останавливает его. – Сдается мне, один маленький кувшин имеет уши с аршин. И если Персефона подслушала какой-то ваш разговор, значит, имеет место сговор. И приказ отдали вы. Уверена, что мистер… эээ… – Квини кивает в сторону журналиста.

Тот вздрагивает и поправляет спящую у него на руках Рут Бейдер Гинзбург.

– Регги Коллинз, мэм.

Поблагодарив, Квини снова поворачивается к Стоутону:

– Уверена, что мистеру Коллинзу будет интересно провести журналистское расследование.

– Да-да, разумеется, – с пылом восклицает Коллинз, переходя на шепот, потому что Рут Бейдер Гинзбург открывает один глаз-бусинку и начинает рычать.

– И я готова все вам выложить, – говорит Персефона журналисту-очкарику, а затем прибавляет, повернувшись к отцу: – Только если ты, папочка, не пообещаешь мне дождаться законных сроков по сносу дома. Иначе нечестно получается.

Господин мэр озабоченно проводит ладонью по своей взлохмаченной голове, представляя весь возможный урон для своей репутации. Квини придвигается к нему и тихо говорит:

– Не волнуйтесь, можно сделать так, чтобы мистер Коллинз забыл о сегодняшнем эпизоде.

Видно, как Стоутона корежит от этого предложения – хотел бы он знать, к каким методам прибегнут ведьмы, заставив кое-кого забыть кое о чем.

Персефона вытаскивает из кармана сотовый и говорит:

– Могу завирусить в ТикТоке пару роликов о том, как ты довел меня до слез и как ты издеваешься над бедными старушками.

Квини понятия не имеет, что такое ТикТок. Наверное, какое-то мощное оружие. Так что она «за».

Стоутон понимает, что его взяли за жабры, и даже не пытается оправдываться или блефовать. Нервно расправив широкие плечи, он горько вздыхает.

– У вас есть девять дней. До конца рабочего дня, – хмуро говорит он Квини.

– Вообще-то – до полуночи, – поправляет его Квини, ибо все контракты с ведьмами включают этот пункт.

– Хорошо.

Неподалеку что-то тикает. До Квини не сразу доходит, что это жук-древоточец начал отсчет времени. Нельзя терять ни минуты.

12

Суббота, 23 октябряДень

Итак, Квини идет в лабораторию Айви, расположенную на втором этаже. Она ни за что не выкажет своего волнения, признав таким образом, что не со всем способна справиться, потому что она, конечно же, справится. Просто нужно подергать кое за какие ниточки.

У Квини имеются некоторые подозрения насчет происходящего с мужчинами из Кричли Хэкл. Только рассеяв их, Квини сможет разработать план действий. Через два дня возвращается Руби, и нужно подготовить дом к ее приезду, после чего останется еще два дня на то, чтобы раздобыть сокровище. Сокровище она передаст паромщику Харону, и это, как надеется Квини, станет идеальной сделкой.

За оставшиеся пять дней нужно будет расплатиться с банком, свести дебет с кредитом, к тому же Квини не настолько глупа, чтобы поверить, будто городской совет не станет вставлять ей палки в колеса. Наверняка у этих господ есть в рукаве парочка-другая грязных козырей. Богиня тому свидетель – мужчины получают огромное удовольствие, мучая их сестринское сообщество.

И, только справившись с насущными проблемами, ведьмы возьмутся за основную работу. Благодаря Руби они не останутся без крыши над головой, но ведь это еще не все. Квини придется сделать их бизнес более прибыльным, иначе через пару лет они снова окажутся у разбитого корыта. Нужно разобраться в причине постоянных поломок на винокурне. И необходимо увеличить продажи.

Квини стучится в дверь лаборатории, но никто не откликается. Может, Айви в оранжерее? Квини хочет спуститься и проверить, но тут появляется Айви – ее балахон промок до нитки, волосы налипли на лицо.

– Прости, что немного задержалась. – Айви смахивает грязь со лба. – Я выравнивала газон – этот чертов кран все там раскурочил. И еще мне нужно было помочь ангельскому дубу – после стрельбы желудями он совсем истощился.

Квини кивает, заинтригованная этой историей. Большинству людей интересны лишь чудесные последствия магии, но Квини завораживает научная сторона дела. Ведь что такое магия? Умение преломлять законы природы средствами, недоступными для обычных людей.

– И каким же образом ты его укрепила?

Айви достает из кармана ключ и открывает дверь лаборатории. Прежде она никогда ее не запирала, но после вторжения неизвестных Квини ввела и эту меру предосторожности.

– Любое дерево нуждается в сахарах, которые вырабатывают листья в процессе фотосинтеза, – рассказывает Айви и взмахивает палочкой, отчего все настенные факелы послушно загораются. – Пока не начинается листопад, дерево продолжает усиленно вырабатывать сахара, подкармливая ими ветки, ствол и корни.