Наследник

Движение скрипучей телеги успокаивало, Славу слегка укачало, и он даже слегка задремал, очнувшись лишь после того, как телега внезапно остановилась.

Открыв глаза, он увидел четверых мужчин с игловиками на предплечье, и с подобиями мачете на поясе. Они и остановили их повозку. Один из них держал дроза за узду, не обращая внимания на косившее глазом животное, другой что-то говорил Надие.

Слава прислушался и насторожился, всем нутром ощущая грядущие неприятности. А разговор шел вот о чем:

— Ты должна была сказать отцу. Сказала?

— Нет. Не сказала. Я не хочу становиться пятнадцатой женой Командира, по-моему, я тебе уже это говорила, Жустар.

— А тебя кто-то спросил, хочешь ты или не хочешь? Командир уже отдал подарки твоему отцу. А подарки не возвращаются. Тебе же сказали: завтра ты пойдешь к Командиру. И что? Ты так обнаглела, что не выполняешь распоряжения Командира? А ты не хочешь попасть в яму? Посидеть там на объедках и воде пару недель?

— Не хочу. Но и замуж за Командира не хочу. И вообще, у меня уже есть муж!

— Какой такой муж⁈ — опешил мужчина, бородатая физиономия которого выразила невероятное удивление. — Кто посмел⁈ Все знают, что ты — невеста Командира! Ни у кого духу не хватит посягнуть на его собственность!

— Я не собственность. Я человек! — храбро заявила Надия и решительно дернула поводья, вырывая их из рук мужчины. — У меня есть муж. Все! Я теперь не девственница, а значит, не подхожу в невесты Командира. Ведь по закону он берет только девственниц, так? Вот! Все! Теперь отстаньте от меня.

— Кто муж, говори! — грозно крикнул мужчина, шагнув к Надие, вскочил на ступеньку повозки и ухватил девушку за предплечье. — Сейчас ты отправишься к Командиру, врач тебя обследует и скажет, девственница ты или нет. А если соврала, сильно пострадаешь. И там ты скажешь, кто твой муж!

Слава вздохнул, покрутил головой и тихо шепнул:

— Ну на хрена мне это все надо⁈

Потом громко добавил:

— Ну я ее муж. И что? Она сегодня была в моей постели. Сегодня утром. Еще какие-то вопросы?

— Кто это тут такой? Что за… Это опять ты⁈ Как ты сюда попал? Как прошел мимо камер наблюдения Космодрома? Ах ты ж… Ну-ка, выйди к нам, расскажи, как ты украл невесту у Командира! А еще лучше — сейчас мы отправимся к Командиру, и он решит, что с тобой делать!

— Не могу. Мне некогда. Нужно ехать, дела ждут, — невозмутимо ответил Слава, глядя в глаза бородатому человеку с надменной осанкой, тому самому, с которым он ранее встречался на Космодроме.

— Какие еще дела⁈ — возмутился человек и тут же осекся. — А как ты прошел мимо охраны? Откуда знаешь наш язык? Ведь на Космодроме ты его не знал! Не-эт… ты пойдешь с нами, и тебе придется рассказать, что ты тут намутил. Разворачивайся, бывшая невеста. Иначе сейчас получишь пару горячих!

Слава еще вздохнул и вышел из повозки к внимательно наблюдавшим за ним бойцам. Он знал, что выстрелить из игловика можно в считаную долю секунды — столько нужно, чтобы импульс от мозга прошел к управляющему датчику лазера. Шансов против четверых с игловиками не могло быть. Если только на его месте был бы кто-то другой.

Слава был псиоником, а одной из его способностей была развивающаяся способность видеть ближайшее будущее. Он мог видеть то, что произойдет в обозримом пространстве за четыре минуты до того, как оно произойдет. А это гигантский срок в бою. Просто огромный.

У двоих лазеры были выключены — их он оставил «на сладкое». Те, у кого игловики были активированы, выстрелили туда, где он только что находился, то есть в пустое место.

Скорость Славы такова, что он просто размазался по пространству, как серая тень. Два удара — и два охранника упали. Еще два коротких движения — два других также распластались в пыли.

Все заняло меньше секунды, сторонний наблюдатель услышал бы только что-то подобное барабанной дроби: трррр — четыре бесчувственных тела валятся в пыль.

Последнее тело еще падало, когда Слава ухватил двух вырубленных мужчин и забросил их в телегу, как мешки с картошкой. Потом подхватил и остальных — они последовали за своими соратниками.

Оглянулся по сторонам — редкие прохожие в ста метрах от них вроде как ничего не заметили, а если и заметили — не подали вида. Слава снова запрыгнул в повозку и заботливо накрыл пологом мужчин, уложенных небольшим штабелем, заодно проверил их состояние — пульс был, так что сработано чисто.

Он не хотел их убивать. Но и оставлять их тут тоже было нельзя: поднимут шум, зачем лишние хлопоты? Обрабатывать их под себя, подчинять тоже не хотелось — на кой черт они ему сдались? Тратить время и силы… Вывезти их и бросить за оградой. Отлежатся, потом пойдут домой.

— Ты их убил? — со страхом и неким оттенком удовольствия спросила Надия.

— Нет. Оглушил. Давай-ка выезжай из ворот, — кивнул Слава на виднеющиеся метрах в пятистах ворота периметра, — пока они не очухались. Не хочется снова бить их по голове. Ты и вправду должна была сегодня отправиться к Командиру?

— Правда. Я не сказала отцу. Они приходили, назначили время, принесли подарки. Я спрятала подношения, а отцу ничего не сказала. Думала, обойдется.

— Глупо как… А если не обойдется? Если они отцу голову оторвут?

— Не оторвут. Я же сказала, что отец ничего не знает. Он тоже хорош — готов продать меня кому угодно, лишь бы прибыль была. Я им что, вещь? — Она помолчала, похлестывая дрозов. Потом спросила с надеждой: — Заберешь меня на корабль? Теперь мне возврата нет. Сам виноват — побил этих дураков, теперь они скажут, что ты мой муж и напал на охрану Командира. А это запрещено законом. Меня убьют или продадут в наложницы. Что еще хуже.

— Это, значит, я и виноват? — усмехнулся Слава.

— Ну да, — нерешительно ответила девушка и шмыгнула носом, — ты.

— М-да-а… Слыхала, Лер? Это я виноват! — сказал Слав в пустоту и пожал плечами. — Ладно. Там разберемся, кто прав, а кто виноват. Сдается, наплачемся мы с тобой.

Ворота проехали нормально. Стражи наверху лениво сидели в тени под навесом, и только один, перегнувшись, сказал что-то насчет сисек возницы, а она показала ему неприличный жест. Стражники что-то сказали в ответ и дружно засмеялись, потом один из них достал флягу и стал пить, роняя розовые капли на обнаженную волосатую грудь.