Сережа..

Глава 16

Голос, общающийся с тобой в твоей собственной голове — это может быть очень плохой приметой, потому я, честно признаюсь, немного перепугался.

— Где ты? — Вопросил я, озираясь по сторонам. Вроде, ничего нового в обстановке ванной комнаты, в которой я щеткой отряхал от пыли и грязи свою зимнюю куртку, не было.

— Ты, хозяин, руку в карман своей куртки опусти, я там, — вновь послышался вкрадчивый голос в моей черепушке, и я даже предположительно не смог определить, являлся он мужским или женским, — да не в этом, в левом.

Так вот, кто со мной разговаривает! Я извлек из кармана медальон о котором, по непонятной причине, напрочь позабыл на всю прошедшую неделю. Впрочем, какой, к черту, непонятной? Собственно, сам медальон и был этой самой причиной! Вместе с памятью о древнем артефакте ко мне вернулась и память о странном поведении соприкоснувшихся с ним людей, и о том, как я хотел его выкинуть от греха подальше.

— Не торопись меня выбрасывать, — прочитал мои намерения этот обитатель древней жестянки. — Я владею очень многими древними знаниями и могу тебе принести очень много пользы.

— Не хочу, чтобы даже для моей пользы мной кто-то управлял. — Я постарался даже интонацией голоса не выдать, что предложение артефакта о дополнительных сокровенных знаниях меня заинтересовало.

— Это был исключительный случай, — принялся отпираться голос, — иначе ты бы меня просто выкинул, и кто знает, сколько тысячелетий мне пришлось опять проваляться в одиночестве.

— А почему ты вообще решил, что я твой хозяин? — Задал я вопрос, стараясь как можно тише и незаметнее для объявившегося внезапно менталиста размышлять, стоит ли мне вообще вести дела со столь подозрительным персонажем или нет.

Не знаю, удалось ли мне утаить свои мысли от артефакта, но он, не касаясь темы моих опасений, начал отвечать именно на мой вопрос:

— Ты провел мою первоначальную привязку строго по протоколу: дал познакомиться с вкусом твоей маны, после чего предоставил в мое распоряжение энергию души разумного, владеющего магией.

— Погоди, какую-такую душу я предоставил? — Заспорил было я и тут же заткнулся. Все в точности так и случилось. Сначала я при помощи телекинеза (а ведь это именно моя магия) метнул медальон в того грабителя, и, очевидно, не просто попал, но и этим самым броском убил. У налетчика как раз в тот самый момент оказалась сбита магическая защита.

— Ну, что убедился, что я не вру? — Правильно понял мою заминку разумный артефакт. — Тогда давай знакомиться. Тебя я буду называть хозяин, а вот ко мне нужно обращаться строго по имени: Гуамокоранкоторксалан.

— Гуам… — попробовал я повторить сложное имя, запнувшись чуть ли не на первом слоге. — Может, я буду звать тебя Гуам? Ну, чтобы не перепутать и тем самым не нанести тебе оскорбление.

— Никаких Гуамов! У нашей расы по длине имени определяется знатность и личные заслуги разумного перед его лордом.

— Никогда бы не подумал, что у артефактов бывают свои расы, — изумился я его словам.

— Я вовсе не всегда был заточен в этот дурацкий артефакт, когда-то от моего имени трепетали армии.

В этот момент в дверь ванны постучала бабушка:

— Сережа, ты с кем там разговариваешь?

— Это я, бабушка, проговариваю, все ли я приготовил на завтра, — отозвался я из-за двери, и, дождавшись, когда она уйдет обратно к себе, шепотом обратился к своему приобретению:

— А каким-нибудь заклинаниям ты можешь научить? — Ну, да, я уже говорил, что я авантюрист и не всегда поступаю, соблюдая максимальную безопасность.

— В этом мире мне будет очень сложно это сделать, хозяин. Энергии одной единственной переданной тобой мне души на много не хватит, а ментал здесь довольно ригидный. Гораздо эффективнее я смогу тебя обучать в том мире, куда ты перемещался два дня назад, но, разумеется, и там подпитка душами обязательна.

Окрыленный открывающимися передо мной перспективами, я рысью примчался из ванной в свою комнату и с размаха рухнул на кровать. Была, знаете, у меня такая привычка, обдумывать самые волнительные моменты в горизонтальном положении, закинув руки за голову. Медальон при этом я себе на грудь положил, может еще до чего-нибудь ценного удастся с ним договориться.

И, разумеется, мою такую, несвойственную мне в обычной жизни резвость не оставила без внимания Злата. На шум, поднятый мною при последних моих действиях, она примчалась с кухни, с разгона запрыгнула на кровать и ткнулась холодным носом мне в подбородок.

— Хозяин, — вдруг подал голос мой медальон, и голос тот показался мне изрядно испуганным, — я тут подумал, что тебе действительно будет сложно выговаривать мое имя полностью. Называй меня просто Гуамоко. В конце концов, в последние пару тысячелетий моей жизни длина имени уже не имела для меня такого уж большого значения.

Моя такса, словно услыхав этот бесплотный голос, внезапно настороженно застыла, повернув голову в его направлении, после чего принялась заинтересованно принюхиваться.

— И я тебе правду сказал, в том мире мне будет намного легче передавать тебе новые знания… даже… даже смогу проводить этот ритуал подключения к менталу, если совсем не получу новых душ. — Игривая собачка решила изучить новую игрушку на вкус. Всего один единственный «лизь» привел ставшего неожиданно очень откровенным Гуамоко в шок и трепет. — И я прямо сейчас готов поклясться говорить тебе одну только правду… и поклясться в верности.

Последние слова, донесшиеся от медальона, оказались настолько тихими и невнятными, что мне пришлось буквально догадываться об их значении.

— Хорошо, клянись. — Ну, а что? Надо ловить момент. Похоже, что без этой клятвы, мое общение с Гуамоко может внезапно оказаться очень небезопасным. Очень уж мутный он тип, если об артефактах так можно говорить.

— Я, Гуамокоранкоторксалан, клянусь своей сутью… — затараторил медальон слова клятвы, и, по мере ее зачитывания, я начинал ощущать как между мной и древним артефактом натягиваются некие незримые узы, благодаря которым я не просто мог обмениваться мысленными посланиями с этим древним разумом, а получил возможность, при приложении определенных усилий, даже на время к нему подключаться, делая его мыслительные способности частью себя.

«Гаф»! — Звонко и радостно взлаяла моя зверушка, когда текст клятвы был Гуамоко полностью зачитан, и моя питомица, не обращая больше никакого внимания на лежащую у меня на груди металлическую штуковину, удобно устроилась у меня в ногах.