Страница 21 из 92
Прошка заметил произведенное впечатление и скромно сиял. Молодец, действительно молодец. Но дарить их нельзя. Если стоимость подарков ещё можно списать на привычное «что взять с мужика», поскольку дорогие подарки в данном случае вообще неприличны по этикету, то вот откуда они… Это вопрос. Вероятность того, что хотя бы что-то здесь из имущества добытого в Английский погром была чересчур высока. Вещи уникальны, штучные, установить владельцев будет не сложно, а по закону подлости они объявятся непременно. Нет, исключено. Если такое вдруг произойдёт, то лучше сразу императору на параде мундир помоями облить, эффект тот же.
— Это вэрна дипламатычэски, но нэвэрна палытычески. — вынужденно огорчил я Прошку, раскуривая трубочку. — Купи, парень, изюма и сливок.
Лукошко с выпечкой — вот и всё, что я взял с собой во дворец. Булок с изюмом ещё не знали, сделать их оказалось легко. По рецептуре Гиляровского: «и высылал Филиппов изюм в тесто», как-то так. Попробовал — вкусно. И торт «Наполеон» опередил своё время. Что ни говори, а плагиат — страшная штука. Заварной крем готовить я умел, ничего сложного. Пока торт настаивался, обдумывал название. «Пушкин»? Жалко Александра Сергеевича. «Николай»? Да как угодно можно, хоть «Владимир Мономах», хоть «Степаном» окрести.
Николай, кстати, который император, а не торт, на то чаепитие не пришёл. Отсутствовал. Вместо него сидел один из генерал-адьютантов свиты, для приличия. Не глуп государь, не прост. Сам меня рассмотрел, да жене на обследование предоставил. Ты женщина, сердцем чуешь, вот и скажешь свое мнение, а мне недосуг. Заодно и остальным показал, мол, я что, я ничего, всё она. Даже без булок остался, все дети съели.
Выпечка царевнам понравилась. Я немного балагурил, предельно аккуратно, впрочем, и нечаяно назвал торт «Потёмкин».
Государыня попробовала скорее из вежливости, ибо не пристало благородной даме есть больше ребёнка, как я вычитал в очередном своде правил поведения. Могла взять и побольше в таком случае, дети ведь умололи подчистую. Их что — не кормят?
— Вот ведь негодницы, — иронично посетовала государыня, — прикрылись гостем. Вы, Степан, не приносите более столько, прошу вас. Мои девочки растолстеют.
— Но ведь вкусно, мама. — Самая бойкая Мария, как и всегда.
— Старинные крестьянские рецепты! — поддержал я разговор. — Народная национальная кухня. Да и неловко пустым приходить, матушка, не невольте.
— Я и не думала неволить, Степан, просто много. Но приятно, благодарю вас.
— Это еда крестьян? — уточнила Мария.
— Именно так, ваше императорское высочество. — брякнул я не подумав.
— Мама, почему наши крестьяне питаются лучше нас? — пришла в недоумение девочка.
— Потому что твой отец — великий государь, дочь моя. И вы ему ничего не оставили. Стыдно, дети.
Дети обиженно надулись.
— Простите за нескромный вопрос, матушка, но мне некому его задать больше.
— Спрашивайте.
— Какое мясо предпочитает государь? Вы знаете, я обещал показать вашему мужу одно зрелище на природе. Думаю о сопутствующем обеде.
— Николас любит говядину, Степан. Но он совсем неприхотлив.
«Говядина, хм. Значит, шашлык будет из баранины. Будем приучать к прекрасному. А то куда годится, на Кавказе война все больше разгорается, а в Петербурге шашлык не едят. Тоже мне, столица!»
Мягко и уверенно государыня завела разговор о Пушкине. О, я такое люблю. Её величество заметила, что мой бывший барин прекрасный человек. Я был полностью с этим согласен. Её величество весьма высоко оценила его поэтический дар. Я принёс извинения за то, что моё мнение близко к восторженному и назвал его Солнцем Русской Поэзии, отчего в восторг пришла уже она. А что — идеальный момент ввести выражение в массы, пусть и дворянские. Государыня отметила, что Пушкин тонкий ценитель прекрасного. Я скромно заметил, что стараюсь учиться у этого великого человека. Государыня особо подчеркнула человеческую доброту Александра Сергеевича. Я подтвердил, что бывший барин мухи не обидит, приходится за него их бить, когда не видит. Иногда. Такой души человек! На том приблизительно и расстались.