Страница 2 из 15
Когда ему пришёл приказ явиться в Москву и занять должность начальника Центра «РИФТ-Компани», Кирилл Анатольевич словно заново родился. Лёгкие наполнились воздухом, глаза загорелись ярким пламенем, а голос задрожал, и слёзы сами по себе потекли из его глаз. Как же он был рад, что снова мог вернуться к любимой работе, даже несмотря на своё ранение и статус инвалида. Сам он себя таковым не считал.
Вот только никак не мог полковник подумать, что сидячая работа в Центре станет для него сложнейшим испытанием в жизни. Ещё более сложным, чем перенесённая операция, реабилитация и осознание того, что ногу уже не вернуть.
Работа начальника Центра была простой, но в тоже время очень тяжкой. Всё, что от него требовалось, руководить процессами и проводить беседы с особо отличившимся бойцами. Координировать группы и вести переговоры с вышестоящими инстанциями. Если руководить группами, выстраивать лучшие стратегии для закрытия рифтов и наращивать мощь Центра он мог без проблем, то общение с «особыми» Рифтовиками, которые находились под пристальным контролем верхушки, давалось ему с трудом.
Одним из таких был Громов, свалившийся на голову бедного полковника, как гром среди ясного неба. Ох, сколько же крови выпил у него этот юнец, возомнивший себя пупом земли! С самого первого дня он отличился, когда вывалился из «безнадёжного» рифта без одежды с взъерошенной головой и бешеным взглядом. Он тогда словно саму смерть увидел, но при этом не имел на себе ни царапины. Только сажей был покрыт с ног до головы. Все его тогда за безумца посчитали и запереть хотели до установки личности. Не успели. Через два часа в Центр заявился бывший капитан шестого отряда Искоренителей.
Покровский вывалил на стол пачку документов, приоткрывших завесу тайны «безумца в семейниках». Им оказался Громов Александр, бывший участник отряда, считавшийся мёртвым. Фактически, наследник давно сгинувшего рода Громовых. Откуда он взялся, не уточняется, но, по словам Покровского, информация секретная и разглашению не подлежит.
Полковник знал Гришу ещё давно. Приходилось им иногда сталкиваться, и словам он его доверял, а потому взял парня под своё крыло. Вот только своенравным он оказался, строптивым! Нет, работу выполнял на отлично, но позволял себе значительно больше, чем другие.
И вот сегодня дверь кабинета вновь распахнулась без стука, а на пороге появилось сияющее лучезарной улыбкой лицо Громова. В руках он тащил огромную башку минотавра из рифта, который не могли закрыть уже неделю. На пол закапала густая кровь, и лицо полковника медленно начало приобретать однородный с нею цвет.
— Разве я тебе не говорил, что трофеи следует нести сразу на склад?
— Так Вы же сами просили, чтобы я лично Вам в руки его голову принёс! — Громов нахмурился. — Или это фигура речи?
— Удивляешь ты меня, Громов, удивляешь! — полковник горько выдохнул и кивнул в сторону. — Брось туда и садись, поговорить нам надо.
Смерив начальника упорным взглядом, парень пожал плечами и с грохотом свалил голову на пол в уголке комнаты. Оттряхнув руки, он быстро подошёл к столу и уселся за стоящий рядом стул. Его взгляд, как всегда, был проницательным и очень тяжёлым. Даже Кириллу Анатольевичу было тяжко смотреть ему в глаза дольше десяти секунд. И что же таится в этом парне, чего все так опасаются?
— Может, кофе? — полковник потянулся к кружкам, стоящим позади него, но Александр заставил его остановиться.
— Откажусь, у меня и так переизбыток энергии. Лишняя чашка кофе мне только навредит.
Вздохнув, полковник развернулся и таки посмотрел в глаза парнишке. Пускай он и был странным, но полковник успел с ним сродниться.
— Есть во всём этом некий нездоровый идиотизм, — задумчиво произнёс он, кивая на голову поверженного монстра. — Мало того, что ты в одиночку рифты зачищаешь, так ты ещё и шуток не понимаешь. Нет, ты не подумай, я благодарен тебе за то, что ты нам помог, но…
— Но вы удивлены?
— И это слабо сказано! — полковник слегка повысил тон и выпучил глаза. — Тебя как с этой штукой в Центр пропустили⁈
— Да я в окно залез, — Громов лукаво улыбнулся. — Я уже неделю как в лазарет пробираюсь к Наташке. Она всегда бумажку меж ставней пихает, чтобы окно не закрывалось до конца.
— ЧЕГО⁈ — полковник снова покраснел, как спелый помидор. — К моей Наташке⁈ Да как ты посмел! Это же моя дочь!
— Да шучу я! — Громов улыбнулся и выставил вперёд ладони. — Вот видите! Сами шуток не понимаете!
Полковник едва сдерживал себя, чтобы не придушить наглого паренька, но не мог. Пускай и был он своенравным, но силы в нём было предостаточно. Да и человек он всё-таки хороший… Кирилл таких сразу чует, а гнильцу распознаёт сразу. И от этого парня ею не пахло.
— Хрен с тобой, золотая рыбка, — полковник позволил себе улыбнуться. — Ещё раз спасибо, что закрыл рифт. Орланы мы тебе переведём, репутацию повысим. Разве что… есть у меня к тебе ещё одна просьба. Сверх той, что ты уже выполнил.
— Ещё⁈ — теперь настал черёд Громова хмуриться и злиться. — Мы же договаривались, что после этого рифта я смогу заняться своими делами! Вы же знаете, мне надо усадьбу восстановить, Род свой с колен поднять, жениться, детей завести…
— Ха-ха-ха! — полковник искренне рассмеялся. — Детей? Вот это ты завернул! Нет уж! Спасибо, не надо! Когда на земле появятся твои отпрыски, нас ждёт неминуемый крах и погибель. Убереги Землю от такого несчастья.
Заметив укоризненный взгляд Александра, полковник кашлянул и уселся поудобней.
— Ладно, неважно, — он открыл ящик стола и достал оттуда какую-то папку. — Вот, ознакомься.
Вздохнув, Громов поднял папку и неспеша её открыл, вчитываясь в текст. Когда глаза его начали наливаться кровью от осознания того, что ему предстоит, полковник поспешил добавить:
— Отказаться нельзя, — он отрицательно покрутил головой. — Вылетаешь завтра, с раннего утра. О сопровождении узнаешь там же.
— Что будет, если я откажусь?
— Измена родине, а затем плаха. У тебя нет вариантов, сынок. Ты либо делаешь и живёшь спокойно до следующего подобного инцидента, либо не делаешь и больше не живёшь.
— А что, если я откажусь и сам придам суду тех, кто попытается меня казнить? — слова Александар прозвучали серьёзно, и взгляд его отражал то, что говорит он без сомнений.
У полковника встал ком в горле. Что-то подсказывало ему, что Александр не шутит. И не побоится он никого, даже Имперских палачей.