Наполеон: биография

6 января 1791 года Наполеон присутствовал в Аяччо на открытии революционного клуба Globo Patriottico, копирующего парижские клубы якобинцев и менее радикально настроенных жирондистов. В том же месяце он напечатал политический памфлет «Письмо к месье Буттафуоко» и заклеймил человека, двадцать три года назад назначенного управлять островом, как предателя и сторонника «нелепого феодального режима», который обманул Паоли, «окруженного патриотами» (намек на вернувшихся эмигрантов, желавших для Корсики конституции в английском духе; Наполеон предпочел бы революционную, по французскому образцу). Паоли, который в то время ладил с Буттафуоко, воспринял памфлет Наполеона в штыки и отверг его посвящение на истории Корсики. Паоли сказал, что «историю не пишут в годы молодости», ведь это занятие требует «зрелости и уравновешенности»{112}, добавил к этому, что не может возвратить Наполеону рукопись, поскольку не успел ее просмотреть, и отказался предоставить нужные материалы. Надеждам Наполеона стать писателем снова было не суждено сбыться, и помешал ему в этот раз человек, которого он в юности боготворил. Когда позднее пошли слухи (распущенные политическими противниками, но не исключено, что правдивые), будто Жозеф запустил руку в казну Аяччо, Паоли не предложил свою помощь{113}.

Хотя отпуск Наполеона официально закончился 15 октября 1790 года, он явился к месту службы лишь 1 февраля следующего года, забрав с Корсики двенадцатилетнего брата Луи, обучение которого в Оксоне собирался оплатить. Наполеон предъявил своему невероятно терпеливому командиру свидетельства о болезни и даже о препятствовавших приезду штормах, и тот любезно выплатил ему жалованье за три месяца отсутствия. Тем не менее Луи пришлось спать на полу в чулане у кровати Наполеона (всю обстановку комнаты составляли стол и два стула). «Знаете, как я справился? – впоследствии рассказывал Наполеон о том периоде. – Я никогда не заходил в кофейню и не появлялся в обществе; ел черствый хлеб и сам чистил одежду, чтобы она прослужила дольше. Я жил, как медведь в берлоге, в маленькой комнатке, и книги были моими единственными друзьями… Таковы были удовольствия и излишества моей юности»{114}. Возможно, здесь Наполеон преувеличил, но не слишком. Гораздо выше белья он ценил книги и образованность.

В феврале – августе 1791 года Наполеон работал над сочинением на конкурс Лионской академии. За лучшее сочинение на тему «Какие истины и чувства более необходимы людям для счастья?» академия и аббат Рейналь назначили награду – 1200 франков, что превышало годовое жалованье Наполеона. В сочинении – он потратил на него шесть месяцев – Наполеон обличал честолюбцев и даже критиковал за гордыню Александра Македонского: «Что делал Александр, устремясь из Фив в Персию и далее в Индию? Он не находил себе места, он обезумел, он считал себя богом. Чем кончил Кромвель? Он правил Англией. Но не чувствовал ли он на себе все кинжалы фурий?»{115} Наполеон явно сослался и на собственный опыт: «Вы возвращаетесь на родину после четырех лет отсутствия. Вы блуждаете по местам, где играли в первые, молодые годы… Вы чувствуете тот же пламень любви к родине»{116}.

Впоследствии Наполеон утверждал, что отозвал свое сочинение прежде, чем жюри оценило его, но это не так. Эксперты из академии поставили ему низкие оценки за высокопарный слог. Один из судей назвал сочинение «слишком неинтересным, сумбурным, сбивчивым, путаным и слишком плохо написанным для того, чтобы удержать внимание читателя»{117}. Много лет спустя Талейран получил из архивов академии оригинал сочинения и преподнес его Наполеону. Тот, перечитав текст, заметил: «Я думаю, автор заслуживает порки. Что за нелепости я говорил и как я был бы раздосадован, если бы они сохранились!»{118} Наполеон «бросил сочинение в огонь и подтолкнул щипцами», опасаясь, что оно «может вызвать… насмешки»{119}. Хотя Наполеон, конечно, не получил премию, то, что он решился участвовать в конкурсе сочинений на французском языке, говорит о его большой самоуверенности.

Это эссе на заданную тему было лишь одним из продуктов литературного конвейера 22-летнего Наполеона. Он написал «Диалог о любви» (Dialogue sur l’Amour), в котором свое альтер эго назвал Б, а Александра де Мази, непридуманного друга, товарища по гарнизону, вывел под настоящим именем. Насколько близким другом был Мази, вопрос спорный: по сравнению с невозмутимым, уверенным Б он изображен человеком чванливым и беспокойным. В «Диалоге» утверждается, что любовь – это кошмар и для общества, и для конкретного человека и что Провидению для того, чтобы сделать всех счастливее, следует ее упразднить. В другом сочинении, «Размышления о естественном состоянии», Наполеон доказывает, что человеку в дообщественном состоянии жилось лучше (идея, целиком заимствованная у Руссо).

В июне 1791 года Наполеона произвели в лейтенанты и перевели обратно в Валанс, в 4-й артиллерийский полк. Из 69 месяцев, проведенных с полком Ла-Фер, он не менее 35 месяцев находился в отпуске и не собирался менять привычки. «Пришлите мне триста франков, – просил он после приезда своего дядю Жозефа Феша. – Эта сумма позволит мне поехать в Париж. Там можно по крайней мере произвести впечатление и одолеть препятствия. Все говорят, что меня ждет успех. Не лишите же вы меня этого из-за нужды в ста кронах?»{120} Налицо и необходимость, и амбиции, но или Феш отказал ему, или Наполеон узнал, что на Корсике будут сформированы четыре батальона Национальной гвардии, – и ходатайствовал об отпуске, чтобы туда поехать. Но полковник Компаньон, новый командир полка, отверг его просьбу: Наполеон провел в полку всего два месяца.

В последние дни июня 1791 года королевская семья попыталась бежать из Франции и была задержана в Варенне. Короля и королеву заставили вернуться в Тюильри, где они оказались почти в заточении. 10 июля австрийский император Леопольд II обратился ко всем правящим домам Европы с призывом прийти на помощь его зятю Людовику XVI. К тому времени Наполеон стал секретарем отделения «Общества друзей Конституции» в Валансе. На банкете по случаю второй годовщины падения Бастилии он поднял тост «за патриотов Оксона», которые подали петицию за суд над королем. «Страна полна задора и огня», – писал он другу, также отметив, что, хотя революция может положиться лишь на половину офицеров его полка, нижние чины ее поддерживают{121}. «Южная кровь бежит в моих венах с быстротой Роны, – прибавил он в постскриптуме, – и вы должны простить меня, если испытываете затруднения, разбирая мои каракули».

Не смирившийся с отказом непосредственного командира, Наполеон 30 августа обратился к генералу дю Тею. (Впоследствии тот заявил своей дочери: «Это человек больших способностей; мы еще услышим о нем»{122}.) Наполеону, получившему четырехмесячный отпуск для путешествия на Корсику, дали понять, что если он не явится на полковой парад 10 января 1792 года, то будет объявлен дезертиром.

Корсика бурлила. С начала революции на острове произошло 130 убийств. Налоги никто не собирал. Денежные затруднения Бонапартов (на улаживание которых после смерти отца Наполеона шестью годами ранее у него ушло столько времени и сил) отчасти разрешились 15 октября 1791 года, со смертью архидиакона Лучано Бонапарте, двоюродного дяди, завещавшего свое состояние семье Наполеона. Эти деньги очень пригодились, когда 22 февраля 1792 года Наполеон принял участие в выборах на должность начальника штаба (в чине подполковника) 2-го батальона корсиканской Национальной гвардии. Большие суммы ушли на подкуп, и в день голосования одного из трех наблюдателей даже похитили и удерживали в доме Бонапартов, пока баллотировка не окончилась с нужным Наполеону результатом. Главным его соперником выступил Маттео Поццо ди Борго, брат влиятельного на острове политика Шарля-Андре Поццо ди Борго. Вооруженные сторонники Наполеона согнали конкурента с трибуны, поставленной у церкви Св. Франциска. Политика на Корсике никогда не была занятием для слабых, но этот прием оказался серьезным нарушением даже островных обычаев, и Паоли, поддерживавший Поццо ди Борго, потребовал официального разбирательства, по его выражению, «коррупции и козней». Делу не дал ход Саличетти, представлявший парижское правительство. Между тем наступил – и кончился – январь, когда Наполеон должен был вернуться в полк. Отметка на его личном деле в военном министерстве гласит: «Оставил профессию; 6 февраля 1792 года заменен»{123}.

112

Rose, Napoleon I p. 32.

113

Dwyer, From Corsican Nationalist p. 148.

114

ed. Bingham, Selection I p. 22.

115

Rose, Napoleon I p. 33.

116

Dwyer, From Corsican Nationalist p. 139.

117

ed. Hicks, Clisson and Eugénie p. 45.

118

ed. Frayling, Napoleon Wrote Fiction p. ix.

119

ed. Latimer, Talks p. 42.

120

ed. Bingham, Selection I p. 24.

121

CG 1 no. 67 p. 115, July 25, 1792.

122

ed. Bingham, Selection I p. 24.

123

Richardson, Dictionary p. 469.