Перерождение

– Я не знаю, как воззвать к Богине, – вслух озвучила она свои мысли Тихрану.

– Можно поискать в наших архивах, но это время, – отозвался он.

– Которого у нас нет, – закончила она за него.

– Я дам Дэю команду попробовать, – предложил владыка. – Может, нам повезёт и пока мы выберемся за границы города, он всё же что-то найдёт?

– Да, – согласилась она, садясь в автомобиль. – Нет, подожди, – придержала она дверцу. – Где твой летун?

– На крыше небоскрёба, где расположен наш пентхаус.

– Летим к нему, – произнесла она. – Что-то мне подсказывает, что нам надо вернуться на поле бабака. Там алтарь ведьм, средоточие силы. Если где-то и взывать к Богине, то точно в месте, подобном этому.

– Согласен.

***

– Так, – разговаривала сама с собой Аттика, подойдя к алтарю и начав расчищать его от мусора и зарослей. Водя ладонями по незнакомым ей ведическим орнаментам. Жадно всматриваясь в них, в надежде что-то увидеть, узнать. Может, какую-то подсказку.

Ничего. Глухо. Интуиция молчала.

– Ладно, – продолжила она говорить сама с собой и посмотрела на Тихрана. – Дэй нашёл что-нибудь про алтарь?

Владыка вывел связь с братом в визуальную проекцию. Справа от них появилась его полупрозрачная светящаяся проекция. Он видел то же, что и они, а Атти с владыкой только его.

– Да. В нашем архиве есть пара гримуаров сильных ведьм, – заговорил младший Абон, – Там много написано об алтаре и средоточии силы. Это бескрайний источник для ведьмы, если она может им пользоваться. И если ей хватит сил подчинить эту энергию. Любой ритуал, заклятие, магию алтарь усиливает…

– Как? – давила Аттика на главное. Что-то ей подсказывало, что времени у них уже совсем мало.

– Много говорится о чистоте намерения и разума, и глубины себя, – ответил Дэй.

– Ну естественно, – раздражённо протянула Аттика, постоянно упираясь в эти понятия. Которые, кстати сказать, до конца ей осилить и постигнуть так и не удалось. – Куда ж без этого. Что-то ещё? – спросила она, надеясь на более лёгкий и понятный ей путь.

– Нет, – ответил влиятельный оборотень, обладавший лишь силой духа и воли. А ещё умом и проницательностью. Справедливостью и честью. Чем и заслужил в своём мире авторитет, построенный исключительно на физической силе зверя.

– Аттика?! – звал её его старший брат. Видимо, уже не в первый раз, судя по тону.

Она перевела на него спокойный взгляд.

Почему ей пришла эта информация?

Дэй Абон сделал то, что никто и никогда до него не делал.

Он не задавался мыслью, сможет ли.

Он просто делал и жил тем, во что верил.

Вера.

С ней у Атти всегда была проблема.

Вера в себя.

Как у всего вечно сомневающегося и недооценивающего себя человечества.

Интересно, у оборотней тоже так?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Атти?!

– Да что-о-о? – недовольно отозвалась она, хотя понимала, что Тихран прав. Времени на размышления и проваливания в себя особо не было.

Хотя, с другой стороны, если она не погрузится в себя достаточно глубоко, то хрен у неё что-то получится.

Под удивлёнными взглядами Абонов она полезла на алтарь с ногами, на всякий случай садясь на него в позу лотоса. Ибо вдруг так будет действеннее. Хотя с её опытом в колдовстве, в идеале ей бы просто врасти в этот алтарь на всякий случай. Но это опять же вряд ли возможно без особых сил. Поэтому приходилось обходиться методами попроще.

– Есть у кого-нибудь что-нибудь острое? – спросила она, протягивая ладонь. – Мне бы кровь пустить и уронить пару капель на алтарь. Я заметила, что в вашем мире почти всё на крови замешано.

– Наблюдательная какая, – улыбнулся владыка и сделал к ней пару шагов, протянув свою руку, и совершил надрез острым удлинившимся когтем.

– Круто, – была впечатлена она.

– А то, – усмехнулся сильнейший оборотень.

– Ладно, – произнесла она твёрдо, провела раненой ладонью по алтарю, марая его кровью, выровняла спину и закрыла глаза. – Поехали, – начав с глубоких вдохов и выдохов и мысленно молясь, чтобы ей не пришлось прибегнуть к дыханию огня, которое она возненавидела с первого знакомства с ним, ибо оно вообще у неё не получалось.

Тело с умом постепенно расслаблялись, отдавая ей бразды правления и возможность к чему-то большему, нежели существующее в материальном мире.

Аттика начала взывать к Богине, планете, которая её призвала и дала свою защиту, прислушивалась.

«Хотя не всегда», – вспомнила Атти несколько неприятных моментов и решила сменить тактику, изменив запрос и воззвав к высшим силам.

Абсолютный мрак перед мысленным взором стал приобретать формы и образы.

Атти всё также сидела на алтаре, но вместо Абонов перед нею появилась старая женщина в чёрном плаще с накинутым глубоким капюшоном.

– Здравствуйте, – начала девушка первой и удивилась тому, что открытая её взору нижняя часть лица старушки вдруг стала молодой.

– Здравствуй, – отозвалась она.

– Вы Гая? – спросила Атти.

– Нет.

– Я взывала к ней, – почему-то сказала девушка.

– Не только.

– Да, – согласилась Аттика, чувствуя себя как-то странно в этой реальности. Словно заторможенная. Словно здесь не существовало времени. Или текло оно здесь крайне медленно. Или, наоборот, слишком хаотично, что создавало некую дезориентацию и притупленность сознания. – Кто вы?

– Мойра, – ответила Богиня Судьбы.

– Одна из них?

– Единственная, – отозвалась та и часть её лица приобрела более зрелые и резкие черты. Словно три Богини Судьбы, описанные в мифологии, были в ней одной, и она являлась ими всеми сразу. И прошлым, и настоящим, и будущим одновременно.

Аттике пришлось очень сильно сконцентрироваться, чтобы задать следующий вопрос, ибо не оставляло ощущение, словно она вся растекается и всё меньше её что-то интересовало. Земное. Прошлая жизнь.

– Гая жива? – спросила она первое, что пришло на ум.

– И да, и нет?

– Как это? – не поняла Атти, но Богиня не спешила отвечать. И вряд ли собиралась.

Высшие силы могут давать лишь подсказки. Они не указывают путь напрямую. Они никогда не нарушают право Выбора Души и её путь Развития, ради которого она и родилась в материальном мире. Если они нарушат его, то целая жизнь будет прожита зря, и Душе придётся перерождаться с теми же задачами, часто помещая себя в более жёсткие условия, чтобы ещё и наверстать упущенное, пройдя за одну жизнь две.

Аттика прикусила губу, продумывая следующий вопрос.

– Вторая ведьма сказала, что она Богиня, – произнесла она. – Это правда?

– И да, и нет.

Глаза девушки стали шире.

«Это ещё что за хрень и как такое возможно?! Богиня и жива, и мертва, она и Вторая и нет».

– Это потому, что частичка Богини в каждом из нас в материальном мире? – уточнила она. – Поэтому ты ответила, что Вторая и Богиня и нет? Как любой из нас?

– Нет.

Блин!

– Дай сама намёк, пожалуйста, – взмолилась Атти.

Богиня молчала.

Долго.

Но Атти ждала. Она чувствовала, что Богиня словно размышляет. Или подбирает слова.

– Выбор, – наконец произнесла та, когда нижняя часть лица её стала детской. – Каждое живое существо совершает Выбор каждую секунду своего времени. Мыслями. Словами. Действиями. Вторая и Богиня, и нет, потому что это зависит и от неё, и не только. Она уже однажды сделала Выбор, который почти лишил её Божественной Сути.

– Когда приняла физическое тело и стала ведьмой? – предположила Атти. – В этот момент она словно отказалась от себя. Сделала шаг назад. К смертным.

Мойра кивнула.

– Но она всё может изменить и вновь, – продолжила она. – Или ещё кто-то, – тише добавила она. Словно нехотя.

Аттика удивлённо смотрела на Богиню, не в силах поверить в ту мысль, что мелькнула в её сознании.

– Меня притянуло в эту реальность не случайно? – поняла вдруг она.

Мойра с лицом пожилой женщины кивнула.