Страница 61 из 112
Дневные работы начались сразу после того, как Даниель возвратил пустую тарелку, и постепенно за работой он успокоился, как это было всегда. Но даже изнурительный труд не мог вытравить из его души жажду Джоли и того наслаждения, которое она могла ему дать.
Запах готовящегося ужина красноречивее слов сообщил о том, что близится вечер. И люди, и жи- вотные - все были измотаны тяжелым трудом по уборке пшеницы и ее обмолоту. Однако несмотря на то, что Даниель проголодался, как медведь, выползший посреди зимы из берлоги, он не остался на ужин и не сказал ни слова Джоли.
Вернувшись домой на ферму, он занялся обычными делами и накормил сметаной старину Левитикуса. Затем разыскал в кладовой огромный кусок ветчины и с жадностью проглотил его, заедая куском хлеба, который нашел там же в кладовой.
Проглотив еду, но все еще голодный, Даниель умылся ледяной водой из насоса и переоделся в свой деловой костюм, в котором обычно ходил в церковь, но и это не помогло. Даниель вынужден был признать, что столкнулся с одной из самых главных дилемм в своей жизни. А он не был таким уж мыслителем, чтобы решать более одной проблемы зараз.
Он просто надеялся, что Енох и Мэри смогут добраться сюда до зимы.
К величайшему удивлению Джоли и радости, которую ей едва удалось скрыть, Даниель этой ночью заявился на полевой стан. Джоли играла с Дотером в шашки, используя в качестве стола пенек, а в качестве стульев перевернутые вверх дном кастрюли.
- Что здесь происходит? - рявкнул Даниель так, словно поймал Дотера и Джоли за чем-то непристойным, словно они поменялись бы, скажем, одеждой.
Джоли не подняла головы, но не потому, что сейчас был ее ход, а потому, что не хотела, чтобы Даниель увидел, как вспыхнули румянцем ее щеки.
- Ничего особенного, просто проводим летний вечер, мистер Бекэм, - наконец ответила Джоли таким холодным тоном, словно бы общалась с презренным и ничтожным человеком. Краем глаза Джоли заметила, как Даниель уперся взглядом в Дотера.
- Иди и пригляди за мулами, - ровным голосом сказал Даниель.
Дотер как раз обдумывал ответный ход, задумчиво поглаживая щеку.
- За мулами уже присмотрено, - ответил он.
На этот раз невозможно было ошибиться, каким тоном Даниель заявил:
- Иди и проверь еще раз, все ли в порядке!
Несмотря на все свои недостатки, дураком Дотер не был. Поднявшись с кастрюли, на которой он расположился словно на стуле, Дотер, насвистывая что-то, медленно побрел к конюшне и растворился в теплом летнем вечере.
Даниель занял его место напротив Джоли, чуть наклонив голову, чтобы разглядеть ее лицо, затем вздохнул, сцепил, снова расцепил большие руки, снял и вновь надел шляпу.
- А он бы победил тебя, - спустя некоторое время сказал Даниель, разглядывая расположение черных и красных фишек на доске.
Джоли с трудом подавила улыбку.
- Благодарю вас за то, что сообщили мне это, мистер Бекэм. Должна признать, что я, стало быть, питала дурацкие надежды на выигрыш.
Даниель снял и отложил шляпу в сторону, затем, нетерпеливо крякнув, выпалил:
- Я купил ферму Калли. А это значит... это значит, что сейчас у меня нет денег, чтобы отправить тебя в Сан-Франциско до тех пор, пока не будет убран следующий урожай. А тем временем тебе придется остаться здесь.
Джоли едва усидела на перевернутой кастрюле, хотя ее так и подмывало вскочить и, словно одуванчику, взмыть в воздух от распиравших ее радости и гордости. Она даже обхватила обеими руками колени, напоминая себе, каково будет ей смотреть в лицо сельскохозяйственным рабочим, отлично знавшим о визитах Даниеля к Пилар.
- Я не собираюсь нигде оставаться, Даниель Бекэм, - шепотом ответила Джоли после долгой паузы, когда решила, что сможет говорить, ничем не выдавая своих чувств. - Как только смогу отработать 9вой долг, я тотчас сама уйду, даже пешком.
Даниель наклонился к ней так близко, что она увидела, как вздымается у него грудь.
- Ты не посмеешь этого сделать!
Джоли дерзко выгнула бровь и взглянула ему прямо в глаза.
- Неужели? - сладким голосом произнесла она и поднялась, чтобы пойти за Джеммой и Хэнком и уложить их в постель.
Но Даниель сильно, но не больно схватил ее руку и заставил снова сесть.
- Черт тебя подери, женщина! Лучше и не пытайся! - хриплым голосом прорычал он. - Моя жена не будет шастать по округе без должного за ней присмотра!
Джоли высвободила свою руку.
- Именно об этом я и говорю! - задыхаясь, выкрикнула Джоли. - Твоя жена! А я - никакая я тебе не жена!
На этот раз он не стал удерживать ее.
Хэнк и Джемма пригрелись у костра наемных работников, слушая раскрыв рот замысловатые житейские байки. Они недовольно заворчали, когда Джоли повела их в уборную, а потом заставила умыть на ночь мордашки в тазике, который поставила на ступенях походной кухни. Однако едва их головы коснулись подушки, дети мгновенно заснули. Джоли погладила их пыльные золотистые волосы, поцеловала каждого в лоб, притушила лампу и начала собирать свои одеяла.
Лагерь начинал затихать, догорал и костер. Постепенно наступила тишина, нарушаемая лишь редким ревом мулов да громким мужским храпом, и тогда в ночи под походной кухней появился Да-ниель.
- Уходи отсюда! - прошептала Джоли.
- Вот еще, - ответил он, усаживаясь на одеяло рядом с ней и принимаясь снимать с себя нижнее белье.
- Не вздумай прикасаться ко мне, - предупредила его Джоли, хотя всем своим существом жаждала Даниеля.
Не говоря ни слова, Даниель принялся расстегивать пуговички на ее одежде, и она - помоги ей, Господи! - не могла даже пошевелить рукой, чтобы остановить его. Под фургоном было темно, а запахи Даниеля, травы и плодородной земли преисполнили Джоли первобытными чувствами и желаниями. Она жаждала ощутить на себе его вес, жаждала вновь почувствовать тот яростный, бесстыжий огонь, который разгорался в ней всякий раз, когда он брал ее.
- Даниель! - прошептала Джоли, раздираемая желанием и гордостью. А он отложил в сторону платье Джоли, обнажил ее полные груди, наклонился и, едва касаясь, поцеловал тут же набухший сосок.
- Даниель! - повторила Джоли, сознавая, что пропала...
***