112

– А друзья? Тоже перестали рассказывать?

– А друзей-спасателей уже не много осталось… Ну нет, не только в этом смысле, – она попыталась сгладить неприятное впечатление. – Кто-то сам ушел на другую работу. Знаешь, у некоторых нервы не выдерживают, крыша едет… На близких орут тоже. А Боря у меня ни разу голос не повысил, – глаза ее затеплились. – Эта работа не для случайных людей. Не для меркантилов. Не для тех, кто покрасоваться хочет. Все они в спасателях не надолго задержатся. Это должно быть состояние души, определенный склад характера. Это призвание – спасти и сохранить. Любой ценой.

Через пару дней высокий светловолосый мужчина зашел в центр медицины катастроф. Он знал, что сегодня дежурит его друг – Борис. Открыл дверь и зашел в идеально чистую комнату. Борис сидел за письменным столом и заполнял документы. Подняв глаза на входящего, он вскочил из-за стола:

– О, Андрюха, здорово! – в этот раз срочных больных не было, и Борис не скупился на радость от встречи со старым другом. Они похлопали друг друга по плечам и уселись все за тот же стол.

– Какими судьбами спасатель международного класса оказался в родных краях?

– Перевёлся. Поближе к горам.

– Что так?

– Синий мне больше идёт.

Борис засмеялся:

– А ты не изменился… Ну, рассказывай: что нового в жизни? Жена, дети?

Андрей отрицательно покачал головой.

– Да ладно? – удивился Борис.

– Ещё не встретил такую терпеливую, как Инна, – улыбнулся Андрей.

– Понятно… Наши жёны – пушки заряжёны?

– Именно… Как сын? Наверно, уже футболист?

– Сыновья! У меня их уже двое! Пашку ты сам крестил, а Матвею три. Приходи к нам в субботу, если не дежуришь. Я тебя познакомлю.

– Благодарю. Приду обязательно. Но в другой раз. В субботу пойду плавать – друга на вызове покорёжило маленько, а у него абонемент в бассейн пропадает.

– Ты вчера в проруби не наплавался, что ли?

В это время в комнату вошла молоденькая длинноногая медсестра и с интересом посмотрела на симпатичного блондина. Оставив на столе нужные документы, она задержалась на минутку:

– Борис Сергеич, а познакомьте меня с Вашим другом? – кокетливо попросила она.

– Очень кстати, – решил позабавиться Борис. – Знакомься: Это Андрей. Он не женат. Андрей, это Рита. Она не замужем.

– Очень приятно, – встал для вежливости Андрей.

– Взаимно… – довольная медсестра подошла к двери. – Мне нужно уйти, но я еще вернусь… – она явно намекала на что-то.

Она закрыла дверь и друзья выдержали корректную паузу.

– Не стоило, – сказал, наконец, Андрей.

– Да почему? Разменяв четвертый десяток, пора задуматься не только о спасении чужих семей, но и о семье собственной. Это не менее достойный труд, поверь…

– Именно, – перебил его Андрей. – Семья – это труд. А я слишком ленивый.

– Да я с тобой серьезно разговариваю.

– И я серьезно. Ну вот смотрю я на неё – он кивнул в сторону двери, – и мне уже заранее тошно. Я знаю всё, что будет: сначала все такие милые – куда только от этой милоты деваться! Потом начинается: ожидания, слёзы, требования… «Почему тебя опять дома нет?» И в итоге ультиматум: «Либо твоя аттестация – либо моя белая фата». А моя аттестация всегда перевесит, поверь… Самое обидное – раздеться на первом свидании готовы многие, а вот разделить со мной мои интересы – ни одна! Да хотя бы просто одобрить то, чем я живу, просто доверять мне, быть со мной на одной волне… А снисхождений и компромиссов мне не надо. Всё или ничего.

– Но тот, кто не ищет, никогда не найдёт! Ты хотя бы попробуй…

– Давай лучше так договоримся, – Андрею хотелось поскорее закрыть эту неприятную тему. – Вот если я встречу девушку, которая на первом свидании согласится прыгнуть со мной с парашютом – сразу женюсь!

– Ну, значит, ты никогда не женишься.

– Значит, не женюсь.

Дверь отворилась, и вновь вошла Рита.

– Ну, вот я и освободилась! – радостно сообщила она и подсела рядом.

– Рита, – проникновенно сказал Андрей и взял её за руку. – Пожалуйста, прыгните со мной с парашютом! Очень нужно. Завтра.

– Э-э…– замялась растерявшаяся Рита, – завтра у меня дела, вряд ли получится… Ой, я же Петрову укол не сделала! – вдруг вспомнила она и, вынув руку, быстро ушла.

Андрей посмотрел на друга:

– Что и требовалось доказать…

Желающих попасть в новый ФОК «Триумф» оказалось больше, чем отдыхающих русских в Турции. Раздобыв заветный абонемент, Майя ощущала, что он станет путевкой если не в жизнь, то как минимум в большое плавание.

И вот сейчас, надев свой новенький купальник, в полном боевом настрое на победу, она вышла в набитый людьми бассейн с гордо расправленными плечами. Свет, музыка, ритм! Майя идет покорять «Триумф», который станет ее личным триумфом. Девицы, бейтесь в истерике – все ваши мужики будут смотреть лишь на Майю! Царственно подойдя к «вышкам», Майя легким жестом скинула наброшенное полотенце и…жалко посеменила к «лесенке». Увы, плавание – не её фишка. Осторожно спускаясь, она потрогала холодную воду и уже захотела передумать, но…муж требует жертв! И Майя к этим жертвам готова!

Спрыгнув на «мель», Майя стала бултыхаться, вспоминая школьную программу по плаванию. Проделав все «бомбочки» и «трупики», которые смогла вспомнить, она огляделась по сторонам. На «мели» были женщины, семейные мужчины и дети, которые, кстати сказать, делали «бомбочки» и получше.

«Здесь я никого не покорю. Что ж, придется пойти на глубину. Глубина, я иду покорять тебя!» – мысленно перекрестилась Майя и, взявшись за трос с поплавками, выдвинулась вперед. На переходе в глубокую часть было страшновато, но пройдя половину «глубины», Майя успокоилась. А что? Здесь весьма даже ничего. И семейных пар гораздо меньше. Привет, мальчики! Улегшись спиной на поплавки, Майя вытянула ножки. Почти как летом на море – тепло, толпы людей вокруг и потолок голубой, как летнее небо. Она устроилась еще поудобнее и закрыла глаза в мечтаниях. Хорошо…

Вдруг какая-то неведомая сила резко окунула ее под воду с головой, как котенка. На смену улетучившейся безмятежности примчалась паника. Судорожно хватаясь за то единственное, что секунду назад держало ее на поверхности – за поплавки, – Майя с ужасом поняла, что как раз они-то под воду и ушли! Отпустив предательский поплавок, Майя попыталась грести наверх, к поверхности, но у нее никак не получалось всплыть, и она лишь беспомощно барахталась на месте.

Неожиданно поплавок всплыл. Майя вновь вцепилась в него, как в соломинку, и лишь только теперь, всплыв и глотнув воздуха, увидела в чем дело – какая-то пышка на «мели» решила взгромоздиться на трос с поплавками, который под ее весом, разумеется, опустился на дно! После первой неудачной попытки пышка готовилась к реваншу… Едва Майя успела сообразить всё это, как трос вновь погрузился под воду. Майе хотелось придушить толстуху… «Не надо! Слезьте!» – попыталась крикнуть Майя, но вместо слов раздалось только жалкое бульканье, гаснущее в гуле бассейна. Заглатывая воду, Майя вновь ушла вглубь вслед за поплавками.

«Неужели я тону? – ужаснулась Майя. – Неужели тонут…вот так? Так просто? Но ведь меня сейчас кто-нибудь непременно заметит и спасет!» – судорожно соображала она. Но когда пышка на секунду ослабила свою железную хватку и Майя, всплыв, схватила глоток воздуха, она успела заметить, что жизнь в бассейне течет как обычно – среди десятков людей, барахтающихся в воде, ее не замечали ни отдыхающие, ни местные работники.

«Что делать? Кричать «на помощь»? Стыдоба-то…Может, я еще не тону вовсе? Чего позориться раньше времени? Людей беспокоить напрасно…»– соображала Майя.

Ей бы отцепиться от этого злополучного троса и пытаться плыть к берегу, но почему-то самое простое решение в такие моменты редко приходит в голову.

«Ну, всё? Капец мне? – мелькнуло в голове во время очередного погружения. – Как это глупо: утонуть в метре от берега из-за какой-то толстухи! Болтаюсь тут…». Майя хохотнула, и на нее вдруг напал приступ нервного смеха. Всплыв в очередной раз вслед за тросом, она набрала воздуха и от души захохотала. Проходящие мимо девочки заулыбались и дружелюбно помахали ей руками. «Ну, теперь-то меня точно никто не спасет, – понимала она. – Никто даже не поймет, что я тону, пока я ржу, как лошадь…» Но захлебываясь от воды и смеха, она была уже не в силах остановиться, так и болтаясь то вверх, то вниз вслед за тросом. За несколько минут этой ужасной комедии у нее не осталось ни сил, ни воздуха в лёгких и ни одной хоть сколько-нибудь трезвой мысли, которая могла бы принести спасение.