Божественный яд

— Наблюдал несколько раз, — не стал отнекиваться он. — Но сам никогда не применял.

— Почему? Он вроде бы не имеет противоядия.

— А зачем? — вопросом на вопрос ответил тот. — Он ненадёжен и нестоек. Даже при необходимости обеспечить долгую мучительную смерть есть гораздо более удобные варианты, также не имеющие противоядия. Или же те, к которым просто не успеют дать противоядие, потому что делать это надо в первые мгновения. К тому же применение «Объятий Боли» просто так оскорбляет Боль и её жрецов.

— Боль? — озадачился дознаватель.

— Теперь вы называете эту богиню Печалью, — пояснил Маран. — И теперь у вас нет культов личного служения, я выяснял, жрецов вообще немного и они отвечают за всех богов разом. В моё время этот яд применялся только культом и только во имя богини. И если не богиня, то её служители могли наказать за подобную непочтительность.

— Его сложно приготовить? Насколько распространён рецепт?

— Приготовить…. Нужен немалый опыт, но для опытного алхимика это обычная задача. Что касается рецепта, я не могу судить, но в здешней библиотеке его нет.

— А зачем вы его искали? — удивился дознаватель — не то прямолинейности, не то осведомлённости.

— Я просмотрел всю литературу по алхимии и химии, касающуюся ядов. Это моё увлечение, и мне было интересно, что именно я пропустил.

— Интересно. Вы не предполагаете, где убийца мог взять яд?

— Я почти уверен, что знаю, — так же спокойно ответил Маран. Он подумывал о том, чтобы скрыть этот факт и уничтожить следы, но это было слишком долго, ненадёжно и бесполезно — он же не один находился в лаборатории. — В седьмой лаборатории, алхимической, имеется флакон этого яда и ряд других. Я их готовил, чтобы оценить собственные навыки.

— И почему вы готовили именно этот яд? — Хотой Морская Волна окончательно перестал пытаться держать лицо и позволил себе искреннее изумление.

— У него интересный процесс изготовления, на определённых этапах требуется слабое магическое воздействие на пределе моих возможностей, так было проще всего оценить их. Да и мастеру Шахру было любопытно взглянуть на состав и записать рецепт. С его слов я понял, что описание яда и его действия существует, а вот механизм изготовления то ли малоизвестен, то ли утрачен полностью или частично.

— Вы неожиданно откровенны. Может, ещё и в убийстве признаетесь? — дознаватель улыбнулся уголками губ.

— Признаюсь, — кивнул Маран. — Формально убил её я, и вам наверняка об этом сообщили. Но я её не травил.

— Тогда как вы объясните, что в том алькове, где вы отдыхали, нашли флакон? Предположительно, именно от этого яда.

— Это нетрудно: кто-то его туда положил, чтобы вы нашли. Если бы я избавлялся от этого сосуда, вы бы его не нашли.

— Удовлетворите моё любопытство, куда бы вы его дели?

— Какого размера склянка? — уточнил Маран.

— Тонкий стеклянный фиал каплевидной формы, в половину мизинца или даже меньше. Похож на флакон для духов, какие берут с собой вместо большой ёмкости.

— Тогда проще некуда, я бы его проглотил.

— Флакон с ядом? — растерялся дознаватель.

— «Объятия Боли» безвредны при проглатывании, больше того, имеют приятный необычный вкус. Можете попробовать, когда пойдёте изымать остатки в лаборатории.

— Спасибо, воздержусь, — усмехнулся Хотой. Без нервозности, и Маран оценил его выдержку, которую проверял этим предложением. — Расскажите подробнее про яд. Мы, конечно, запросим информацию, но что-то мне подсказывает, вы — наиболее надёжный источник.

Это Маран тоже оценил — и готовность выслушать того, кто не вызывал доверия, и изящное предупреждение о том, что слова будут проверены. И принялся за подробный рассказ, который, однако, быстро прервало появление целителя.

— Хотой, ты тут надолго? — спросил он.

— Очевидно, да, — уголками губ усмехнулся тот. — Ты можешь идти.

— Это хорошо, но я о другом. Кутума Чёрный Ветер нужно отвести в спальню и дать снотворное, всё равно допросить его не получится, он не в себе, — целитель удручённо качнул головой.

— В чём это выражается? — озадачился дознаватель.

— Бредит, — пояснил целитель. — Сидит, раскачивается и повторяет что-то вроде «Ты чудовище, я тебя ненавижу, она не должна была умереть».

— Чудовище? — озадачился Хотой.

— Я записал всё, но не обольщайся, вряд ли это имеет какой-то смысл. Так что, я могу его увести?

— Да. И на всякий случай забери его одежду, вдруг там найдётся что-то интересное? Вот кстати. Если яд попал на одежду, его следы можно найти? И если да, то в течение какого времени? — вернулся он к допросу, когда целитель кивнул и ушёл.

В итоге допрос затянулся почти на час, и он явно был не последним. За это время младшие чины окончили обыск помещения и принялись записывать показания тех свидетелей, от кого не ждали особо ценной информации, а вторая из старших дознавателей успела отпустить всех женщин. Разделять свидетелей помогал вскоре вернувшийся принц Сулус, которого Владыка, уходя, оставил наблюдать за происходящим.

Правда, не все допрошенные ушли: Ида упрямо осталась ждать своего кавалера, делая вид, что возится с Полом. Выгонять её не стали — вела себя тихо, подслушивать не пыталась, и было просто не до неё.

Обыскивать Марана дознаватель взялся лично, не доверив младшим чинам: его слишком грызло любопытство. С интересом обнаружил аккуратную прорезь в штанах внутри кармана, через которую можно было достать закреплённый на бедре нож. На голени в ножнах имелись четыре метательных ножа, а под поясом — шесть небольших тяжёлых плоских колец с острой кромкой.

Венчал небольшую стопку изъятого окровавленный платок, и больше у Марана при себе ничего не оказалось. Во всяком случае, такого, что показалось бы дознавателю опасным, а подозреваемый не стал разубеждать и не выдал ненайденную часть оружия, вроде нескольких кристаллов яда в складках пояса и тонкой струны, из которой и пары ножей легко получалась отличная удавка.

— Что это такое? — всё же не удержался Хотой, с большим интересом и осторожностью разглядывая бритвенно-острый диск.

— Чатра, метательное оружие, — пояснил Маран.

— Так вот как она выглядит! Никогда не встречал, только читал. И для чего вам такой… набор?

— Жизненный опыт, — нехотя признался гость из прошлого. — Я пока не могу привыкнуть к тому, что здесь не нужно носить с собой оружие.

Следователь в ответ на это только растерянно кашлянул и бросил взгляд на своего начальника, который всё это время изображал статую, не задавая вопросов и не вмешиваясь, только наблюдал, позволяя подчинённому делать свою работу. На взгляд Марана, это снова характеризовало прибывшую команду с лучшей стороны.

— Думаю, на этом пока всё… — новый взгляд на начальника, на этот раз неуверенный.

— Я попрошу вас не покидать покои до особого распоряжения, — заговорил тот. — И надеюсь на ваше благоразумие. Вопрос с ядом всё еще открыт, но закололи её именно вы. Ρешение по этому вопросу будет принимать лично Владыка.

Маран склонил голову, принимая такой вердикт. Хуже, чем можно было надеяться, но гораздо лучше, чем могло бы быть.

Хотой окликнул по имени одного из помощников и велел ему сопроводить задержанного в его покои, и оба уже собрались сдвинуться с места, когда свой путь закончила Идана, прекрасно слышавшая последние слова и явно настроенная очень решительно.

— Почему вы его арестовываете? — возмутилась она, заступая дорогу. — Он никого не мог отравить, он всё время был со мной!

— Ида, всё в порядке, — попытался спокойно урезонить её Маран, безуспешно давя улыбку. — Я действительно только что убил эту девушку.

Светлые кудряшки Иданы окончательно растрепались, окутали девушку облаком, и вот такая взъерошенно-беззащитная, нежная и хрупкая, но решительно бросившаяся его защищать, она выглядела… Мило?

Неожиданное стремление. Он пытался и не мог вспомнить, когда бы за его очень насыщенную жизнь кто-то столь же самозабвенно и бессмысленно мчался на выручку. Ведомые расчётом — случалось, и даже умело играли при этом беспокойство. Он достаточно поднаторел за свою жизнь в умении видеть даже самую лучшую игру, чтобы сейчас с уверенностью сказать: эта забавная трантка была искренна. Даже после того, как он на её глазах убил человека.