Страница 23 из 35
Но ведь это прекрасное создание, которое сейчас стояло передо мной обнаженным, и не было женщиной. Она была просто роботом, у которого была прекрасно подобранная форма. Я взял ее руками за грудь, и она не возражала, а подалась мне навстречу всем телом. Программа была совершенна в вопросах услаждения мужчины. Следующие одиннадцать минут я попробовал две или три позы, стараясь не торопиться, прислушиваясь к своему обновленному организму. Организм вел себя изумительно, без сбоев и нареканий, а проводница все делала без каких-либо возражений. Когда я кончил, она сделала мне еще великолепный массаж, и я уснул в полном блаженстве и расслаблении.
Уже засыпая, я подумал о том, что понимаю, почему вымерли люди в этом измерении. Они создали себе идеальных партнеров для секса, тем самым убрали гормональные проблемы во взаимоотношении двух полов. Мужчине не нужно было терпеть женские истерики, а женщинам не нужно было, ну чего им там вообще нужно было. Честно, имея вот такого робота в хозяйстве, зачем нужна жена? Ведь она и постирает, и погладит, и борщ сварит, и все сделает, когда нужно, и сколько раз нужно, и не обидится, если я решу ее поменять на другую. Что еще нужно? Дети? А нужны ли мне вот были дети? Да, Зарина родила мне двух детишек, и я люблю их. Но нужны ли они мне были тогда? Мне, выросшему без любви в семье алкоголиков? Не любимому родной матерью? Нет. Они были нужны Зарине, да и то не потому, что она их сильно хотела, а потому, что так надо. Ей уже было двадцать четыре года, по местным меркам старая дева, и ей нужно было рожать как можно быстрей, чтобы доказать всем, что она настоящая женщина. Может, конечно, я так мыслю, потому что мне шестьдесят лет? А в двадцать пять лет я бы мыслил по-другому? Во мне был бы азарт охотника? Может быть, сейчас действительно этого азарта нету, есть эгоизм, желание получать то, что может еще дать мне мое тело. А все остальное меня уже слабо интересует…
Я проснулся от того, что кто-то меня аккуратно тряс за плечо. Открыв глаза, я увидел проводницу. Я ведь даже не спросил, как ее звать, теперь это нужно исправлять или нет?
– А как тебя звать? – решил я все-таки исправить вчерашний недочет.
– Моника, –
ничуть не обидевшись, ответила она. –
Мы уже на станции, вас уже ждет гид.
Мы прибыли в город Мезру, и сейчас до следующего поезда в Катилу меня ждала экскурсия по городу и завтрак в каком-то ресторане. В коммуникаторе было около ста новых писем по этому поводу. Множество предложений от банков, компаний и ресторанов. Все также поступали предложения по работе. Железнодорожная компания предложила мне должности от проводника до начальника поезда. Контракт опять был таким, что я мог бы его подписать и ходить на работу тогда, когда мне этого хочется. Но я решил не устраиваться тут на работу, пока все-таки не разберусь, что тут к чему.
Я вышел из поезда и сел в машину, которая ждала меня прямо на перроне. Это был огромный внедорожник класса люкс со светлым кожаным салоном. За рулем сидела женщина, которая, видимо, и была моим гидом. Фигурой и цветом кожи она была очень похожа на Монику, проводницу.
– Меня зовут Мони, я буду вашим гидом. Вы не возражаете?
– У вас такие похожие тут имена.
– Вы можете выбрать любое имя, которое вам нравится, с внесением изменения или просто сказав мне устно.
– Да незачем, Мони так Мони.
– Мы с вами съездим к подножию Юлалулы, там мы позавтракаем и вернемся в город за десять минут до отправления поезда в Катилу.
– Прекрасно.
Дальше меня ждала интересная экскурсия по древнейшему городу этого мира. Мезру был действительно древним городом, и он был городом религий. Все секты, течения и учения считали своим долгом построить тут церковь. И во время движения по городу Мони мило рассказывала о событиях, предшествующих строительству той или иной церкви или перестройки оной:
– Вот справа от вас великое творение архитектора Маричелли по заказу церкви Матти. Это строили больше тридцати пяти лет, еще во времена династии Маркелов.
Честно, все эти рассказы экскурсоводов во всех городах, в которых я побывал, остаются в памяти как какой-то фон, вспомнить который физически невозможно, сколько потом ни старайся. Запомнить все эти фамилии архитекторов, время строительства и его необходимость я и не старался. Все города-памятники, которые я посетил в своей жизни, такие как Санкт-Петербург, Иерусалим или Париж, запомнились мне какими-то постройками и общим ощущением. Но вот рассказы гидов, они остались вне памяти. Хотя это у меня, может, у других по-другому. Но последние свои путешествия, когда мне удавалось вырваться куда-то, я просто бродил один, пока ходили ноги. Когда мы с Арсеном поехали в Рим, я так и поступил. Отправил Арсена на экскурсии, а сам пошел гулять по Риму пешком, благо мне это было много проще, так как основу итальянского языка я уловил быстро. Арсен не хотел оставлять меня одного, так как опасался за мою безопасность, на что я ему сказал:
– Арсен, мы тут ведь инкогнито до тех пор, пока не провели встречи, для которых приехали, у меня, быть может, уже не будет такой возможности тут просто погулять.
Я был прав тогда. После тех деловых встреч, для которых мы прибыли в Рим, с нас уже не спускали глаз, но те два дня, когда я принадлежал самому себе, которые я просто гулял по древнему городу, приходя вечером в гостиницу на больных ногах, но довольный собой и своими впечатлениями. Именно, наверное, поэтому Рим остался моим любимейшим городом из всех европейских городов, в которых я побывал, когда мой выезд из страны стал возможным.
В Мезру кроме бесконечно красивых церквей есть, конечно, самая красивая гора, которую я когда-либо видел. Высоченная гора Юлалула с длинным пологим спуском, уходящая в сам космос, самая высокая на континенте. Она просто не могла не стать центром всех местных мифов и религий. Эту гору описать невозможно, ну мне моей фантазии не хватило. Я видел много гор, и в Пакистане, и в Афганистане, и когда путешествовал. Но такой горы, которая закрывала бы все видимое пространство, не видел. Такое впечатление было, что гора вокруг, она как бы охватывала все пространство, оставляя только узкий коридор в сторону Мезру. Город Мезру был на приступе горы Юлалула таким образом, что солнце выходило из-за горы утром и скрывалось за горой вечером. Сам город, уже с той точки, где мы сейчас находились, казался маленьким, хотя мы поднялись по дороге всего-то метров на пятьсот-восемьсот. Зрелище было захватывающим и красивым.
Мы подъехали к кафе, которое располагалось на смотровой площадке с отметкой восемьсот метров над уровнем моря. Веранда кафе была уличная и располагалась таким образом, чтобы посетитель мог видеть и город Мезру, и гору Юлалула в максимальной красе. Эта площадка находилась на краю ущелья или щели, которую проделала речка, текшая с ледника горы. Дорога тут делала поворот на восемьдесят градусов, и с этого места начинался серпантин. Где-то в двух километрах уже виднелся снег ледника и кончалась зеленая часть горы. Я сел за столик, официант мужского рода подал мне одеяло:
– Тут бывает прохладный ветер, через пятнадцать минут будет восход.
Под восходом он имел в виду то, что солнце должно было выйти из-за горы. Так-то по времени было уже одиннадцать часов утра, и было светло. Видимо, моя экскурсия была четко рассчитана по времени.
– По приданию, кто встретил восход на горе Юлалула, тому прощаются все грехи, –
продолжил официант свой рассказ, но я раздраженно махнул рукой, так как не хотел его слушать. Мне хотелось просто насладиться видом, выпить кофе и съесть много сыра. К тому же на коммуникатор мне уже пришла реклама, что такого сыра, как тут, я больше не попробую нигде в мире, так как именно на этих лугах есть специальные фермы, которые специализируются исключительно на сырах. И я заказал две большущих тарелки сыров, с двенадцатью видами соуса, и огромную кружку кофе. Я откинулся на кресле, закрылся одеялом и начал кушать сыр и пить кофе. Вот именно такие моменты и делают жизнь, и делают ее прекрасной. И, как всегда, в такие моменты и в таких мистических местах приходят мысли о великом: о будущем или о прошлом. Я всю жизнь был атеистом. Атеистом, наверное, в самом плохом значении этого слова, я был ярым неверующим. Этому способствовало все мое образование, социосреда и жизненный опыт. В разведшколе наши преподаватели по психологии неустанно вдалбливали нам фразу: “«