Страница 52 из 78
— Ну, я же могу помочь вам выжить в надежде на небольшой совет? — пропыхтел я, тщательно приглядываясь к каждому встречающемуся по дороге трупу, — Например о том, как можно выгодно и надежно инвестировать пару сотен тысяч рублей?
Озадаченное молчание длиной в пару секунд сменилось почти настороженным вопросом — верно ли расслышал Петр Васильевич или ему пригрезилось? Молодой аристократ-ревнитель стреляет в совершенно ему незнакомых и, вполне возможно, полностью невиновных перед законом людей лишь потому, что хочет получить у него, у Красовского, финансовую консультацию?
— И помочь вам выжить! — въедливо и громко добавляю я. От случившегося недавно грохота слух слегка сдулся. Никому не рекомендую устраивать перестрелку в поезде на больших калибрах. Особенно против Щита и сильно заколдованного питерского отморозка. Либо оглохнете, либо помрете, точно вам говорю.
— Вы в собственное благо воруете у меня радость, Дайхард, и надеетесь, что я еще вам заплачу⁈ — почти заржал за моей спиной отморозок.
— Я очень молод, Петр Васильевич, поэтому склонен к идеализму, а еще поспешным и непродуманным решениям!
Например — еще раз выстрелить в лицо человеку, выглядывающему сквозь щелку из последнего купе вагона. Причем, пальнуть интуитивно, падающий пистолет я обнаружу лишь спустя пол секунды, а стреляю только потому, что мне не понравилось выражение того куска лица в щели двери, в которую я тут же выпустил пулю. Оно было недостаточно испуганным, на что моментально сработали дареные лордом рефлексы. Или, быть может, уже прекратить их так называть? А то похоже, что я за каждое свое кровожадное действие возлагаю вину на сидящего на троне верзилу…
Сунувшийся за моей спиной в смело раскрытое купе
Мы идем дальше. Мне жутко не хватает меча в руке, нервируют лишь три патрона в револьвере, а спину печёт взгляд Красовского, но все «А» уже сказаны, а все «Б» ждут впереди… А еще я хочу себе хвост. Длинный, гибкий, голый… как у крысы. Им бы я держал проклятую книгу, раскрытую Щитом, а руки были бы свободны, черт побери!
До самого паровоза нам не попадается никого, кроме пассажиров, испуганно заскакивающих назад в свои купе при виде меня, идущего по коридору с развернутой книгой. Причем, идущего быстро, так как Петр, который Васильевич, изволил предупредить, что с ходом состава что-то не то. Скорость, мол, не набираем, а значит — всё плохо, так что поторопитесь, корнет Оболенский. Тороплюсь, отдав на откуп страховку своему пуленепробиваемому спутнику. Иронично, конечно, всё это.
Человек, понимающий, что на него с Щитом прёт ревнитель, нервничает и кричит, но недолго. Всаживаю две пули в спину пытавшегося удрать за дверь сторожа этой самой двери, принимаю три поспешных выстрела от того, кто сидел в кабине управления и чьи мозги сейчас покидают череп под влиянием оружия в руках Красовского… и вот, мы на месте, разглядываем связанных машинистов, сидящих с кляпами во рту.
А поезд замедляется все быстрее и быстрее.
— Что? Экстренная остановка? — переспросил Красовский освобожденных и лишенных кляпа механиков, — Как её отменить? Господа, вам не понравится, если поезд остановится! Очень не понравится!
— Смилуйтесь! — тут же взвыли два мужика.
— Да не от меня! — махнул рукой питерский отморозок, — Заткнулись! Объясняйте, что крутить!
— Нечего крутить, ваше благородие! — повысил бандита в ранге машинист постарше, — Автоматом всё! Видите, рычаг вдавленный? Вот он только после полного стопа назад отпрыгнет! Клянусь! Клянусь, чем хотите!
— Задница! — тут же выругался мой спутник, — Вы, двое! Ману сдавали⁈
— Да, конечно, ваш…
— Всё! Сидите здесь! Дайхард, за мной, быстро бежим назад!
Побежали мы не просто так, а за маной. Моей и Терновой, конечно же, оба наших слуги такие же примерные налогоплательщики, как и остальные, а вот хорошо уже потраченные резервы волшебной защиты Красовского требовалось срочно заполнить. До того, как поезд остановится ровно там, где его с нетерпением ждут.
— Будет проще, Дайхард, не думайте! — посмеивался бандит, пробираясь сквозь развороченные двери, — Это в коридоре не уклонишься, а вот когда мы по этим голубчикам палить начнем! Я еще у той дамы пушку одолжу или автомат — всё будет красиво! Ну… или нет!
— «Кейн», — тихо и сосредоточенно позвала меня Фелиция, — «Не отдавай ману».
— «Есть предложения⁈», — пропыхтел мысленно я, дёргая зацепившуюся за кривой кусок металла штанину.
— «Да»
— Петр Васильевич! Как думаете, сколько человек будет в подкреплении? — выслушав даймона, спросил я.
— У вашего вопроса есть обоснования? — заинтересовался собирающий автоматы психопат.
— Есть.
— Серьезные?
— Да, очень.
— Даже очень? Изумительно! Терпеть не могу стрелять из чужого хлама! Думаю, человек с дюжину, не более! Это люди Филина, ростовские, а он у нас деятель небогатый, но злопамятный, как сволочь! Да, Дайхард, дюжина, не более! Выкладывайте, что там у вас!
С руками, полными стреляющего железа, Красовский выпрямился, глядя на меня с веселым удивлением.
— Давайте оставим боярыню Тернову в неведении. Пусть они сидят себе спокойно, — проговорил я, меняя положение гримуара Горизонта Тысячи Бед в положение для инкантации заклинания, и проговаривая наспех придуманное название подготовленной даймоном магии, —
Книга, а затем и весь я полыхнули черно-фиолетовым пламенем, рванувшим тонкими ручейками к каждому из мертвецов, образовавшихся в поезде. Это пламя как живое «затекало» изрешеченным пулями телам в полураскрытые рты, уши и глаза, тут же заставляя трупы шевелиться, поднимаясь на ноги. Под удивленный присвист питерского бандита, я сосредоточенно рассматривал мертвые тела, удерживая в голове приказ-пожелание, который в данный момент руководил всеми их действиями.