Страница 14 из 78
Хорошо иметь лорда в голове. Даже если то, что он передает мне через даймона — категорически неприятные вещи.
— Я бы желала услышать объяснения, Дайхард, — процедила фрейлина. Была она одуряюще красивой женщиной лет тридцати, одетой в довольно скромное платье, но с волосами, выкрашенными во все цвета радуги, причем очень тонкими прядками. При взгляде на её голову, у меня начинала болеть своя.
— Извольте, — кивнул я, указывая двумя пальцами на лежащий передо мной лист, — Это подписанное признание для бастарда Ренеевых, осуществившего феуд за титул и долю. То есть, документ, подтверждающий легитимное убийство князя и его сыновей. Согласись я его принять, то, как могу понять, сам бы стал князем Ренеевым, выполнив некие… условия от короны. К примеру, погасив фамильные долги и обеспечив женщинам рода достойную жизнь, не так ли? Скорее всего так. Практика феудов, как мне уже объяснили в академии, прекращена две с лишним сотни лет назад, а значит, даже самому последнему попрошайке будет понятно, что новый князь Ренеев беспощадный бандит и поставлен на стол временно, дабы выжившие члены семьи встали на ноги. Вынужденная мера, так сказать. Что дальше? Имеющихся у меня средств точно не хватит на княжеские долги, если они так велики, как ходит о них молва, а значит, либо я не справляюсь, либо буду вынужден что-то заложить. К примеру — посмертно заложить свой разумный гримуар. И, я уверен, боярыня Моргалина, что смогу за него выручить приблизительно столько, сколько хватит на нужды Ренеевых. После чего от меня спокойно избавятся. Что в итоге?
— Да как вы… — попыталась вскинуться сидящая передо мной шлендра.
—
— Юноша… — вновь попыталась перебить меня начавшая краснеть фрейлина, у которой аж нос зашевелился.
— А самое интересное, знаете, что, милая моя Анастасия Игоревна? — оскалился я, — Эта комбинация позволяет свободно распоряжаться мной до тех пор, пока все двоедушцы не выявлены. Поэтому, искренне рекомендую вам забрать столь ценный дар и вернуть его Её Величеству. Даю слово, я буду помнить её щедрость и великодушие до конца дней своих!
— Тернова, выйдите! — едва не сорвалась на визг дама, — Мне требуется передать этому молодому человеку…
— Вы. Приказываете. Терновым? — не проговорила, а почти проскрипела Кристина, становясь из просто зловещей девочки каким-то трындецом на ножках. Иначе сказать было никак, потому что все четыре толстые длинные косищи моей мрачной соседки внезапно начали натурально шевелиться.
Дама окончательно потерялась, тяжело сглотнула и начала мять в руках платок. Кристина её определенно напугала. Да она всех напугала!
— Более чем уверен, боярыня, вы сюда явились только и строго убедить меня принять… это, — брезгливо я потыкал в сторону ложного документа, — Я не приму его ни под каким видом и ни под какими угрозами. Поэтому прошу забрать вас эту… подделку под императорскую конфирмацию, и мы все сделаем вид, что никто ничего не видел. Поверьте, вы не хотите, чтобы я её отнес в полицию или… присовокупил к тем доказательствам защиты своей чести и достоинства, что хранятся у меня, у баронессы фон Аркендорф, а также в некоторых других местах. Не хотите же, да?
Хотел бы я, чтобы вот эта вся движуха была импровизацией, но нет. Половину я диктовал, слушая слова Фелиции, дословно повторяющей за лордом Эмберхартом. И не просто повторял, а чуть ли не был им, брезгливо цедя слова в дико унизительном для сидящей напротив меня женщины образе.
— Я отпишу о этой встрече отцу. В подробностях, Кейн, — снова заскрипела Кристина, — Он проверит дела Ренеевых. И если ты это всё надумал… берегись.
Что плохо в благородных речах — надо всегда читать между строк. Завуалированно Тернова только что сказала, что настучит папе о этой гнилой движухе, а уж что сделает тот… неизвестно. Но явно не меня он будет попрекать такой лютой подставой, где боком могла быть замазана и его дочь. Как свидетельница, минимум.
— С меня довольно! — почти взвизгнула посланница императрицы, подхватываясь с кресла, — Какое унижение! Какое недоверие! Я обо всем сообщу! Вы еще пожалеете!
Сбежала. Даже дверью напоследок не шарахнула. Правда, мне вот от этого ни шиша не легче, на самом-то деле. Я выдохнул шумно, как тюлень, на которого только что поохотились сразу три белых медведя.
— Ты самый мертвый мертвец, каких я только видела за свою жизнь, Дайхард Кейн! — процедила моя соседка, скрещивая руки под грудью.