Кудис

– А теперь о самом главном – о Правилах нашего Клуба.

Она сделала паузу и остановилась взглядом на каждом госте, скажу честно, под ее взглядом мне стало неуютно, в душе снова забилась тревога, как пойманная в сети птичка. Этот взгляд был твердым и холодным, как оружейная сталь.

– Хочу подчеркнуть: эти Правила незыблемы, они не будут обсуждаться и не будут игнорироваться. Ни одного раза.

В ее голосе, всё таком же красивом и отнюдь не громком, было столько силы и повеления, что меня пробрал ужас при мысли, что кто-то может хотя бы задуматься о том, чтобы ослушаться ее.

– Если гость позволит себе нарушить хоть одно из правил – он более не будет допущен в Клуб. Это понятно?

Все кивнули, едва она успела договорить.

– Общение в нашем Клубе построено на уважении и вежливости. Это неписаное Правило, которое так же надлежит строго соблюдать.

Ее взгляд смягчился, всего на секунду, чтобы снова стать жестким. Эта смена эмоций завораживала.

– А теперь перейдём к писаным.

Она всё так же стояла за диваном, отгороженная от нас темно-зеленой бархатной громадиной, ее лицо было волевым, но бесстрастным, а вот близнецы у нее за спиной слегка улыбнулись – совершенно синхронно и одинаково.

– Правило первое, – она возвысила голос, слегка, но он заполнил всю комнату, каждый ее уголок, – НЕ ОПАЗДЫВАТЬ.

Она выразительно посмотрела на нас с Женей, и я почувствовал, как краска заливает лицо, щеки как будто раскалились, я тут же отвел взгляд, краешком глаза заметив, что Женя тоже опустил голову.

– Двери нашего Клуба открыты ровно до без пяти 7 и ни секундой позже со следующего раза. Уважайте рассказчика и историю, прерывать – невежливо, наверняка вы это знаете.

– Правило второе: НЕ ОБСУЖДАТЬ КЛУБ С ПОСТОРОННИМИ. Всё, что говорится и делается в этих стенах – не выходит за их пределы.

– То есть, наши визиты сюда – тайна? – спросил пузатый нацмен, поднимая брови и выпучивая глаза, видимо, такая уж у него была манера разговора. – Я должен врать, где провел вечер?

– При необходимости – да. – И она в упор уставилась на него. – И отсюда как раз вытекает следующее правило: НИКАКИХ ВОПРОСОВ. Ни об истории, ни о Клубе, ни об участниках. Здесь мы только слушаем и делимся историями. Рассказчик вправе рассказать всё, что сочтет нужным, но не более. Расспросы недопустимы.

Ловко она заткнула нам рот, подумал я, испытывая смешанные чувства: раздражение и любопытство в равных долях. И тут вдруг мой внутренний бунтарь неожиданно прорвался наружу. Я услышал свой голос и понял, что это говорю я сам, уже на половине фразы, когда давать задний ход было поздно.

– Простите, но пока мы еще не дали свое согласие остаться здесь, я могу всё же поинтересоваться? – это был риторический вопрос. – А какой тогда во всем этом смысл? В чем суть, если мы даже не сможем обсудить то, что услышим и расскажем?

Глаза Медузы Горгоны сместились на меня, мне было так неловко и вместе с тем жутковато, что я с радостью проглотил бы эти проклятые слова, но они были уже сказаны. И я всерьез опасался, что превращусь в каменный столп или сгорю заживо под этим взглядом. Нет, злости в нем не было, была лишь сила, сокрушающая энергия, которая сейчас вся текла на меня. А вот лица близнецов так же синхронно посуровели, что тоже совсем не радовало.

– Смысл в том, господин Семен, – она знает мое имя?! Взорвался в голове вопрос, но ответ тут же нашелся: конечно, знает, она ведь прислала мне приглашение, – чтобы поделиться тем, что вы носите в душе, что мучает вас, не дает покоя по ночам и в минуты одиночества. Смысл в том, чтобы приобщиться к тайнам и обогатить свой опыт. Вам этого мало?

В тот момент я бы согласился со всем, чем угодно, готов был признать себя даже гуманоидом-шпионом, только бы она отвернулась, только бы забыла про мой идиотский выпад. Плохое начало, подумал я и расстроился еще больше.

– Наверное, нет, – промямлил я, чувствуя себя деревенским идиотом на рыночной площади, все глаза смотрят и потешаются.

– Нет, – согласилась она, – как и нет больше места для выходок. Или вы принимает эти Правила, или покидаете нас.

Я замолчал, как отруганный и наказанный ребенок. А она продолжила.

– И хочу пояснить, что вы можете высказывать свои предположения и умозаключения, в стенах Клуба, разумеется. НО! Не вопросы. Вопросы здесь запрещены. Это – ПРАВИЛО.

Она окинула всех взглядом учителя, объясняющего урок нерадивым ученикам.

– С этого момента я прошу полной тишины. Когда я оглашу весь список правил, каждый из вас сможет решить: будет ли он или она нашим гостем или гостьей, или покинет нас.

– Итак, мы прошли ровно половину списка. Следующие правила касаются уже непосредственно рассказываемых историй. – Она снова выдержала необходимую паузу, лицо вновь стало выражать эдакую вежливую твердость. Я видел людей с такими лицами, обычно они управляли большими корпорациями и занимали высокие строчки в рейтингах Форбс. – Правило номер 4: ИСТОРИЯ, КТОРУЮ ВЫ РАССКАЗЫВАЕТЕ, ДОЛЖНА БЫТЬ О ВАС. Тут необходимы пояснения.

Она обвела взглядом каждого из гостей. Мне тоже достался очередной энергетический удар этих глаз. А я ведь еще не совсем оправился от предыдущего.

– То, что вы собираетесь рассказать, должно было произойти с вами. Или вы лично стали свидетелем чего-то необычного, чего-то удивительного. Истории, рассказанные вам кем-то, здесь не уместны и приняты не будут.

Как она собирается это проверить, поинтересовался мой внутренний бунтарь. На этот раз про себя, слава Богу.

– Следующее Правило: НИКАКИХ НАСТОЯЩИХ ИМЕН, если на то есть причины и ваше желание, НО МЕСТА – ВСЕГДА НАСТОЯЩИЕ. Не важно, с кем вы разделили опыт, о котором собираетесь рассказать, но важно – где именно.

Быстренько окинув взглядом моих сотоварищей, я понял, что сбит с толку и растерян не только я. На лицах отражались самые разные эмоции, от возмущения на лице пухлого нацмена, до легкой презрительной улыбочки бородатого хипстера. Пока она полностью игнорировала эту радугу эмоций.

– И последнее Правило, – объявила она и понизила голос, заставляя нас податься вперед и прислушаться. – НИКОГДА НЕ ВРАТЬ.

Ледяная улыбка расцвела на ее красивом лице. Она была прекрасна во всех проявлениях. Даже с этой ядовитой улыбкой. Возможно, потому, что за этим предупреждающим фасадом действительно скрывалось нечто опасное и могущественное. Не знаю, почему я был в этом уверен, но интуиция, все ощущения говорили именно так. Перед тобой опасное существо, кричали мои инстинкты, ее яд смертелен, она беспощадна и могущественна, как сам Дьявол.

– Поверьте, я узнаю, если это правило, как и все вышеизложенные, будет нарушено.

А вот и ответ на мой невысказанный вопрос, подумал я, но по-прежнему не мог понять, как она может утверждать такие вещи. Снова всплыли мысли о розыгрыше, вся эта напряженно-торжественная обстановка, загадочные приглашения и заброшенное здание в почти необитаемом районе, эти красавцы-телохранители, эта жесткая и прекрасная Мадам, которая сама нас пригласила, а теперь еще ставит условия, на которых нам будет позволено остаться… Может, это какое-то новое реалити-шоу? Новая, извращенная версия теледерьма, потому что обычные говно-передачки народ уже не хавает?

А потом перед глазами всплыла картина: парень, лежащий на проезжей части в оранжевом пуховике, свет фонарей, отражающийся от мокрого асфальта, потемневшая от мокрой грязи штанина («это не кровь, только бы не кровь!», – думал я), острый нос, торчащий из-под зеленой шапки… Всё это действительно было со мной. И это точно не было фальшивкой. И я сдался. Я понял, что останусь, что приму все правила, только бы разобраться в этой истории, не для кого-то, для себя самого, чтобы наконец сбросить этот тяжелый ком сомнений и раздумий, когда логика и здравый смысл тянут в одну сторону, а факты – в противоположную. Я хотел рассказать ее. Как любила повторять Рина: то, что снаружи – уже не внутри. Эта история как кислота разъедала мне душу, и мне просто необходимо было сделать надрез и выпустить этот яд из себя.