Белорусы в европейском Сопротивлении

Однако с началом войны, в соответствии с идеологическими установками, пленение военнослужащего Красной Армии советское политическое руководство рассматривало как преднамеренно совершенное преступление, независимо от обстоятельств, в результате которых это произошло. Так, в постановлении Государственного Комитета Обороны от 16 июля 1941 г. и в последовавшем вслед ним приказе Ставки Верховного Главнокомандования от 16 августа 1941 г. указывалось: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия… или часть красноармейцев (которые. – В. П.) вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен – уничтожать их всеми средствами… а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи»[735]. Принятые в их развитие приказы и инструкции НКВД (НКГБ) до крайности ужесточили эти требования, особенно в отношении членов семей военнослужащих, по тем или иным причинам оказавшихся в плену.

В ходе войны каждый военнослужащий, выходивший из окружения, совершавший побег из плена или освобожденный Красной Армией и союзниками по антигитлеровской коалиции, огульно подвергался проверке, граничившей с политическим недоверием. К нему применялись меры, унижавшие личное достоинство и препятствовавшие дальнейшему пребыванию в армии. Так, в соответствии с постановлением ГКО от 27 декабря 1941 г. вышеперечисленные лица направлялись через сборнопересыльные пункты Наркомата обороны под конвоем в специальные лагеря НКВД для проверки. Условия содержания бывших военнопленных в них были установлены такие же, как для преступников, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях. В обиходе и документах их именовали «бывшими военнослужащими» или «спецконтингентом», хотя в отношении этих лиц никаких судебных и административных решений не принималось. «Бывшие военнослужащие» лишались прав и преимуществ, полагавшихся за воинские звания, выслугу лет, а также денежного и вещевого довольствия. Им запрещалась переписка с родными и близкими.

Пока проводилась проверка, «спецконтингент» привлекался к тяжелому принудительному труду на рудниках, лесозаготовках, в строительстве, шахтах и металлургической промышленности. Для этих людей устанавливались предельно высокие нормы выработки, формально начислялась незначительная зарплата. За невыполнение задания и за малейшие проступки их подвергали наказанию, как заключенных ГУЛАГа[736]. Еще за год до капитуляции Германии советская сторона проводила массовую кампанию по репатриации своих граждан, оказавшихся в годы войны в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. 23 октября 1944 г. было создано управление Уполномоченного Совета народных комиссаров СССР по делам репатриации граждан СССР из оккупированных Германией стран. Данное управление просуществовало до марта 1953 г. и все это время занималось возвращением населения в Советский Союз. В Белоруссии подобная республиканская структура появилась 15 января 1945 г., когда был создан отдел СНК БССР по делам репатриации граждан СССР (с 22 января 1946 г. – отдел переселения и репатриации) во главе с И. Борковым. Тогда же было решено создать приемно-распределительные пункты при всех областных исполнительных комитетах Советов депутатов трудящихся, куда направлялись бывшие военнопленные и гражданские лица, насильно вывезенные из Белоруссии. Данные мероприятия проводились на основании постановления СНК СССР «Об организации приема и устройства репатриируемых советских граждан». Прежде чем возвращавшиеся домой военнопленные попадали под учет отдела СНК БССР, они должны были пройти через проверку в армейских сборно-пересыльных лагерях и проверочно-фильтрационных пунктах НКВД, расположенных вдоль границы СССР[737].

Наряду с разоблачением значительного числа людей, действительно совершивших преступления, в результате применения незаконных, провокационных методов следствия было необоснованно репрессировано немало военнослужащих, честно выполнявших свой долг и ничем не запятнавших себя в плену. Лиц, которые работали в немецких лагерях врачами, санитарами, были старшими бараков, поварами, переводчиками, занимались бытовым обслуживанием, часто осуждали как изменников Родины. Семьи военнослужащих, субъективно отнесенных к добровольно сдавшимся немцам, без учета причин пленения незаконно лишались на весь период войны государственных пособий и льгот.

Длительное время возвратившиеся из немецкого плена советские люди сталкивались с ущемлением своих прав. На местах к ним относились как к предателям. Они отстранялись от участия в политической жизни, при поступлении в высшие учебные заведения на них смотрели с опаской, их не считали участниками войны. Даже после смерти И. В. Сталина мало что изменилось в положении бывших военнопленных. И лишь в 1956 г. была сделана попытка изменить отношение к тем из них, которые не совершали никаких преступлений.

29 июня 1956 г. Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей», в котором была осуждена практика огульного политического недоверия, применения репрессивных мер, а также лишения льгот и пособий в отношении бывших советских военнопленных и членов их семей. С 1957 г. дела бывших советских военнопленных были в основном пересмотрены. Большинство из них были реабилитированы. Им восстановили воинские звания и пенсии, вернули награды. Однако в данном постановлении многим вопросам не была дана соответствующая оценка, а намеченные меры в основном остались на бумаге. Справедливость восторжествовала только после того, как Белоруссия получила независимость. С 1 января 1993 г. в силу вступил новый «Закон о ветеранах», где содержится принципиально новое положение: «Ветеранами признаются граждане… участвовавшие в боевых действиях против фашистской Германии на территории зарубежных стран в составе национальных армий», по которому бывшие военнопленные получили статус участника Великой Отечественной войны.

Но сколько потребовалось лет для восстановления справедливости! Многие умерли, так и не дождавшись реабилитации.

Трудно, а порой и невозможно подсчитать, сколько наших земляков сражалось в европейском Сопротивлении. Многие из них действовали под вымышленными именами, псевдонимами, особенно эмигранты, опасаясь за судьбы своих семей. Некоторых под этими прозвищами и похоронили. Другие бесследно исчезли в немецких лагерях и гестаповских застенках. Автором установлены фамилии 587 белорусов, боровшихся в европейских странах. Более 100 из них погибли в боях с врагом. Это, безусловно, далеко не полный список. Всего же в Сопротивлении по некоторым данным насчитывалось более 2200 человек. Трудность поиска наших соотечественников заключается и в том, что уроженцев Советского Союза часто не разделяли по национальностям, называя их всех русскими. Автору удалось найти некоторые биографические данные.

Участие советских людей в освободительной борьбе народов Европы получило высокую оценку у тех, кто организовывал эту борьбу и руководил ею, а также у всех патриотов. Народы хранят в своих сердцах благодарную память о советских людях, которые вместе с местными патриотами героически сражались в рядах движения Сопротивления. Боевые операции советских партизан, действовавших в годы войны в Европе, наносили чувствительные удары по гитлеровской военной машине. Но они имели не только военное значение. Их роль значительно шире. Они показали миллионам европейцев, на что способен человек, борющийся за свободу и независимость, против насилия и угнетения. Участники Сопротивления верили, боролись и побеждали в тяжелых для оккупированных стран условиях. Их вера вселяла надежду в торжество гуманистических идеалов, их борьба вдохновляет и сегодня на решительное противодействие силам реакции и агрессии, их вклад в победу, их опыт и наследие позволяют нам надеяться на мирное будущее.

735

Дембицкий Н. П. Судьба пленных / Н. П. Дембицкий // Война и общество. 1941–1945. _ м., 2004. – Кн. 2. – С. 255.

736

Дембицкий Н. П. Судьба пленных. – С. 255.

737

Грыбоўскі, Ю. В. Забытыя жаўнеры Польскага войска ў часы Другой сусветнай вайны / Ю. В. Грыбоўскі, К. I. Козак. – Мінск, 2003. – С. 32.