Страница 12 из 24
Города, в которых побывали вандалы, были отравлены зловонием не похороненных гниющих трупов[113]. Хоронить их было некому.
В 437 г. епископом Карфагена стал Кводвультдеус. До нас дошли написанные им двенадцать клятв, которые декламировались жителями города наподобие присяги. В клятвах — молитвы за мирную жизнь и призывы к сопротивлению завоевателям. Из содержания клятв следует, что Гейзерих широко практиковал демагогию и обман. Клятвы развенчивали их. Вот содержание одной из них: «Гейзерих — это волк. Следите за ним. Остерегайтесь его. Это гидра, срубите ей голову. Он обольщает. Он обманывает. Он много обещает, но не выполняет обещаний. Приходите ко мне, говорит он, я вас защищу, если вы нуждаетесь — я вас накормлю, если раздеты — одену. Я дам вам деньги, как только уточню сумму, которую могу дать каждому
ежедневно. Злой волк. Ехидная змея. Злая несправедливость! Безбожный раб преисподней! Ты топчешь церковь. Ты воюешь против своей настоящей матери. Ты хочешь изгнать Христа! Ты хочешь перекрестить католиков! Хуже всего — твоя хитрость. Одних ты опутал властью, других покупаешь золотом, чтобы погубить тех и других»[114].
Кводвультдеус воодушевлял карфагенян на справедливую борьбу против захватчиков, поддерживал их веру в победу. «Гадюка фианская, — провозглашал он в адрес Гейзериха, — ты будешь раздавлена»[115].
19 октября 439 г. вандалы вновь осадили Карфаген. Поскольку Гейзерих считался федератом империи и другом императора, организованного военного сопротивления не было. Проспер Тирон сообщает, что новая осада оказалась неожиданной. Вандалы овладели городом, ограбили храмы и горожан, подвергли пыткам многих людей[116].
Через несколько дней после захвата Карфагена вандалами Кводвультдеус написал последнюю, двенадцатую, клятву. Он описал жизнь города накануне захвата его вандалами. Оказывается, торговцы спрятали продовольствие, чтобы вызвать голод и взвинтить цены. Много горожан умерло от голода. Во время захвата города гибли от вандальских мечей не только солдаты, но и женщины, дети, старики. Все имущество горожан вандалы разграбили[117].
Кводвультдеус знал, что захват города был облегчен уходом римских войск и соглашением правительства с Гейзерихом, но он умалчивает об этом и всю вину перекладывает на карфагенян: «Где добро, к которому люди привязались всеми надеждами… Где ваши запасы, золото, серебро, имения. Все потеряно. Ленились. Мало молились. Устраивали неблаговидные банкеты и прочие отступления от правил»[118].
Феодорит Киррский рассказывает: «Нужны Эсхил и Софокл, чтобы описать испытания карфагенян, но и они не смогут изобразить такое великое несчастье. Они стали игрушкой варваров. Те, кто украшал его курию, теперь бродят по свету и живут подаянием. Их вид вызывает слезы и свидетельствует о непостоянстве человеческих радостей. Я видел многих, бежавших оттуда, и ужас охватил меня»[119].
Феодорит, Кводвультдеус, Поссидий, Капреол, Виктор Витенский описали вандало-арианский террор. «Все покрывалось огнем и кровью», — утверждает Виктор Витенский[120].
В Мавретании Цезарейской через 15 лет после прихода вандалов количество изнасилованных монахинь было столь большим, что пана Лев советовал считать их особой категорией верующих, наподобие вдов или дев, но не монахинями-девами[121].
Вандалы-ариане преследовали не только католиков, но и донатистов, манихеев, еретиков. Количество манихеев, бежавших от преследований в Рим, было таково, что эта секта там расцвела и сыграла значительную роль в религиозной борьбе, отстаивая демократические принципы раннехристианских общин[122].
Все общественные здания, все базилики, все жители были ограблены. Гейзерих издал декрет, которым предписывал сдать ему все драгоценности[123].
Во время завоевания римских провинций вестготами, бургундами и франками на первых порах завоеватели жили за счет захваченного добра. Когда для захвата ничего уже не оставалось, они были вынуждены перейти к производству. Из этой необходимости производства следовало, что та форма общественного строя, которая была принята осевшими завоевателями, должна соответствовать той
ступени развития производительных сил, которую они застали, а если этого соответствия первоначально не было, то форма общественного строя изменялась сообразно производительным силам.
По-иному было у вандалов и примкнувших к ним аланов. Со времени их вторжения в Галлию (31 декабря 406 г.) до завоевания Северной Африки они непрерывно находились в военных походах по провинциям Галлии, Испании, Мавретании. Грабительские походы привели к распространению среди них рабства, в результате чего добывание средств существования трудом стало признаваться делом, достойным лишь раба и более позорным, чем грабеж. Кормились и одевались они за счет грабежа. За это время выросло целое поколение, составлявшее более половины их общей численности, не умевшее работать, презиравшее физический труд, жившее только за счет грабежа. Этому поколению, наиболее активному и физически здоровому, требовались все новые и новые объекты грабежа. Поэтому Гейзерих, не ограничиваясь полученными провинциями, устраивал набеги на остальные провинции Африки и, захватив торговый флот Карфагена и превратив его в пиратский, совершал набеги на все прибрежные местности Северного Средиземноморья.
В 440 г. вандалы пытались захватить Панорм в Сицилии. Правительство империи направило часть своих войск из Испании в Африку, что заставило вандалов оставить Сицилию. В Сицилию направил флот византийский император, но в 442 г. он был вынужден отозвать его для защиты Фракии и Иллирии от гуннов[124] и заключить мир с Гейзерихом. Вскоре к мирному договору присоединилось правительство Валентиниана III.
Содержание договора 442 г. показывает, что вандалы не сумели закрепиться в Мавретании и были вынуждены уступить некоторые из завоеванных ими провинций в обмен на признание за ними Проконсульской Африки, Бизацены, Абаританы, Гетулии и части Нумидии[125]. За империей сохранились наиболее бедные и наименее спокойные области, в которых маврские, нумидийские и ливийские племена, несмотря на их давнее покорение римлянами, в значительной части сохранили свои местные языки и обычаи, оказывали сопротивление чужеземным завоевателям: Мавретания Цезарейская, Мавретания Ситифенская, часть Нумидии с Циртой и Триполитания. В эти провинции бежали жители оккупированных вандалами провинций. Именно этих беглецов имеет в виду закон Юстиниана (552 г.), называвший их потомков «колонами, которые во время вандалов бежали из поместий и жили среди свободных»[126].
Образование королевства вандалов и аланов
Проконсульская Африка, Бизацена, Гетулия, Абаритана и часть Нумидии с г. Гиппон-Регием стали той территорией, на которой образовалось в 40-х гг. V в. королевство вандалов и аланов. До заключения договора в 442 г. вандалы, считаясь федератами империи, были заняты военными походами, грабежами, конфискациями и не создавали своего аппарата управления и угнетения.
После договора 442 г. воины Гейзериха получили наделы (жребии) в Проконсульской Африке, а Гейзерих, его родственники и приближенные — в Бизацене, Абаритане, Гетулии и части Нумидии. Нет оснований полагать, будто вандальское завоевание способствовало увеличению количества мелких крестьянских хозяйств за счет получивших наделы вандальских и аланских воинов.
113
Viet. Vit. Op. cit. I, 9.
114
Quodvultdeus. Sermo I de accedentibus ad gratiam, 12 // Ed. Mai. Patrum nova bibliotheca. T. I. P. 258.
115
Quodvultdeus. De cataclysmo ad catechumenos. V, 7 // Migne. Patr. lat. Vol. 50. Col. 696.
116
Prosp. Tiro Aquit. Epit. chron. An. 439. § 1339.
117
Quodvultdeus. De tempore barbarico. I, III, V // Morin Ed. Sancti Augustini tractatus sive sermones ined. Compoduni et Mansi. 1917. P. 200, 202, 203, 206–208.
118
Ibid. I. P. 200.
119
Theodoretos Kyrrhos. Epist. ad Apellionem // Migne. Patr. gr. Vol. 83. Coi. 1208 a.
120
Viet. Vit. Op. cit. I, 3–4.
121
Leo Magnus. Epistula, II, 12 // Migne. Patr. lat. Vol. 54. Coi. 653–655.
122
Leo Magnus. Sermo, XVI, 5 // Migne. Patr. lat. Vol. 14. Coi. 179 a.
123
Viet. Vit. Op. cit. I, 2; I, 12.
124
Isidori historia Vandalorum, § 76 // MGH. AA XI. Chronica Minora. IL P. 296.
125
Viсt. Vit. Op. cit. I, 4.
126
Nov. Just. Appendices. VI.