Два Феникса

— Если бы я не была с тобой знакома и на знала что ты дружишь с Тиной, я бы тебя уже опасалась. Сейчас у тебя взгляд маньяка. — смеясь произнесла Яна, приближаясь ко мне и, уже привычным для меня жестом, вынимая наушники. — Что не весел, друг? Да и не пьян, похоже. Неужели Тина плохо праздник организовала? Не поверю ни за что!

— Да нет. Праздник шикарный. Зря, кстати, не пришла. Просто, когда столько людей отмечают, выпивают, веселятся в большой компании, кто-то должен быть трезвым. На всякий случай, а случаи бывают разные. А так как я не большой любитель этого дела и веселиться прекрасно умею без алкоголя, то мне это совсем не сложно. И градус моего настроения от количества выпитого совсем не зависит, — отвечаю вполне искренне. — Покажешь, что рисуешь?

Яна некоторое время сомневалась, затем открыла калитку и пропустила меня во двор. Мы прошли к беседке, в которой находились холсты и различные краски.

— Некоторые картины я начала не здесь, но захватила с собой. Бывает, что при смене места, находит именно то вдохновение, которое позволяет закончить картину именно так, как она задумывалась. Как с маками для Тины — я их только вчера (точнее сегодня ночью) завершила. Но сегодня меня больше не тянет ни к одной из них. Утром я начала картину и полностью захвачена ею.

Яна стояла ко мне спиной и, как всегда увлеченно, рассказывала. Ну да, я ведь сам попросил показать, что она рисует. Я же стоял и боялся не то, чтобы пошевелиться. Я сделать вдох боялся! Меня как будто громом и молнией поразило одновременно — настолько сильно влекло к этой девушке. И ничего с этим поделать не могу. Наваждение какое-то.

Сделал шаг вперед и приблизился к ней. Яна продолжала что-то говорить, показывая на начатую картину, на которой был изображен лес, а сквозь деревья проблескивали лучи солнца. Постарался тихонько выдохнуть, а затем вдохнул в себя аромат ее волос. Наверное, я сделал это все-таки слишком шумно, потому что Яна резко замолчала и медленно повернулась ко мне. Посмотрела в глаза какое-то время также, кажется, едва дыша. Затем скользнула взглядом по лицу вниз и остановилась на губах. Я даже покалывания на них ощутил, честное слово! Опустила взгляд на шею — и по моему телу промаршировали мурашки! А потом снова вернулась к губам. Облизнула свои и шумно вздохнула. На этом весь мой самоконтроль закончился. Я подался вперед и впился в ее губы, пробуя, подчиняя, проникая все глубже, демонстрируя всю степень моей заинтересованности и желания. Она ответила не сразу, но потом, как будто бы тоже отпустив себя, стала целовать меня в ответ не менее страстно.

Мои руки уже перебирали ее волосы и прижимали затылок как можно ближе к себе. Ее руки обнимали, ерошили волосы, оглаживали плечи, словно пробуя меня. Наши тела плотно прижаты друг к другу, губы спаяны в страстном, даже агрессивном, поцелуе. Руки изучали друг друга: плечи, спина, грудь — все ниже и ниже. Одно дыхание на двоих. Одно желание на двоих. Тело к телу. Губы к губам.

— Защита, — прохрипела Яна, когда я буже был готов ворваться в столь желанное для меня тело.

— Не перестаю восхищаться твоим самообладанием, — прохрипел в ответ, потянувшись за джинсами.

— Я сама, — Яна забрала у меня презерватив. Ее руки немного дрожали, но она прекрасно справилась с задачей и я сразу же вошел в нее, вызвал у нас обоих первый стон удовольствия.

Она была прекрасна. На столе посреди своих картин и красок, с растрепанными волосами. Нежная, чувственная, она откликалась на каждую мою ласку и я даже не верил, что между двумя может быть такое идеальное совпадение. Мы достигли пика почти одновременно, Яна чуть раньше. В глазах до сих пор фейерверки, сердце лупит по ребрам. Я не испытывал такого очень давно, а может и вовсе никогда. Уткнулся своим лбом в лоб Яны, смотрел ей в глаза и пытался восстановить дыхание

— Ты как? — спросил девушку, которая также пыталась выровнять дыхание и сфокусировать взгляд.

— Хорошо, — немного сипло ответила, — даже очень.

Все еще находясь между ее бедер обнял ее и крепко прижал к груди, зарывшись лицом в ее волосы. Сколько времени мы так простояли сказать сложно. И вот когда я мысленно уже пошел на второй заход, а тело мое стало отзываться на эти мысли весьма недвусмысленно, прозвучало:

— Наверное, тебе лучше уйти.

— Что-то не так? Болит что?

— Нет, все так. Но мне надо переварить случившееся. Обычно я так не не делаю. А здесь — помутнение рассудка какое-то. Чисто инстинкты вели.

— Хорошо, — ответил я. Поправил белье, помог одеться и оделся сам.

— Чтоб ты знала, я тоже не на каждую девушку набрасываюсь словно оголодавший зверь. Но с тобой без вариантов. Меня кроет от тебя со страшной силой. И, как ты можешь почувствовать, я снова тебя хочу, словно и не было ничего только что, — сказал, прижавшись к Яне и нежно целуя в шею. Ее тело тут же откликнулось, затрепетало, покрылось мурашками. Руку даю на отсечение, что не от холода! Но она отстранилась от меня, посмотрела в глаза, провела ладонью по щеке и сказала:

— Все в порядке, правда. Все было хорошо, даже прекрасно. Тебе ли не знать? — усмехнулась. — Но сейчас я действительно хочу остаться одна. Да и поздно уже.

— Спокойной ночи! Но я прощаюсь ненадолго. — провел рукой по волосам, легко коснулся ее губ своими и, словно отрываясь от чего-то уже своего, кровного, направился к воротам.

Глава 12

ЯНА

Ох, мамочки! Некоторое время я стояла молча, упершись руками в стол.

— Не знаю, видел ты такое раньше или нет, но надеюсь, что оскверненным ты себя не чувствуешь, — я точно сошла с ума, если разговариваю со столом.

Да уж… то, что разум помутился — это факт. Не то, чтобы я была ханжой. Мне всегда нравились «телесные радости» и я получала от них большое удовольствие, так же как и умела доставить его своей второй половинке. Но переспать с человеком, с которым познакомилась сутки назад и о котором практически ничего не знаю? Такое со мной впервые! Между тем по телу все еще разливается сладкая истома и… я не против была бы повторить!

Зашла в дом, заварила себе травяной чай: у крыльца возле куста смородины росла мята, а мятно-смородиновый чай, оказывается, невероятно вкусный! Расположившись в кресло-качалке на веранде и наблюдая за кружащими вокруг светильника насекомыми, не спеша выпила чай…

Он понравился мне сразу. Еще на лугу — такой красивый и уверенный в себе. А может и вовсе еще на стоянке? Наглый и слишком уж самоуверенный. Но, очевидно, мой разум воспротивился чувствам и попытался выстроить линию защиты в виде колкостей и ершистости. Однако инстинкты взяли верх. Именно поэтому все и произошло так стремительно. Следуя доводам разума мы бы еще долго ходили вокруг да около и не факт, что решились бы переступить рубеж. Потому как Демид, судя по всему, тоже далеко не так прост, как хочет казаться. И определенный бэкграунд у него также имеется. Хотя бы в силу возраста. И, честно говоря, такой вариант событий мне очень понравился. Женское увядание? Проблемы с либидо? Не слышали о таком! Уровень ощущений и чувственность зашкаливали. Раскрепощенность и удивительное понимание друг друга. Неповторимые впечатления… Я рада, что испытала их, рада, что способна на такие ощущения. Отпустила себя и в кои-то веки, позволила плыть по течению. А дальше жизнь все расставит на свои места.

Еще не очень поздно. От прогулки я решила воздержаться, но можно немного порисовать. Расположилась с красками на все той же веранде — в беседке творить пока больше не хотелось, уже и так натворили…

Включила «Redemption” от Hurts на повтор — самое то, чтобы замедлиться и поразмышлять. Обо всем, куда направятся мои думы. И пока руки прорисовывали кору деревьев, листочки и иголки, мысли плавно перетекали от одного к другому: от взаимоотношений с коллегами и близкими до глобальных размышлений о смысле жизни… Вековые сосны в вперемешку с лиственными деревьями, лучи солнца среди веток растений. Меня манил этот пейзаж, но он никак не выглядел законченным и я не могла понять, чего не хватает. Еще не «дозрела» картина, надо подождать..