Страница 13 из 121
Мичмана Садовинского в этом морском сражении, интересовали, в первую очередь, действия миноносцев с обеих сторон. Его интерес к морской тактике, стратегии и военно-морскому искусству, возник еще в корпусе, но газетные публикации о ходе Ютландского боя были весьма скудными, поэтому Бруно много домысливал сам, строя предположения и вычерчивая возможные схемы маневрирования враждующих флотов.
С британской стороны в первом бое эскадренных миноносцев, в Ютландском сражении, принимали участие 12 кораблей (три дивизиона), с германской стороны действовала 9-я флотилия миноносцев. Во время этого боя германский флот потерял миноносцы V27 и V29. Один из них был торпедирован, а второй лишился хода после взрыва снаряда в машинном отделении.
В ходе боя британский эсминец «Номад» потерял ход после попадания нескольких снарядов, после чего был добит германской торпедой. Второй британский миноносец погиб, засыпанный градом снарядов противоминного калибра с германских линейных крейсеров. Об интенсивности первого боя эсминцев, свидетельствовало число торпед, дошедших до вражеских кораблей: 18 германских и 20 британских.
Для себя Бруно считал, что наибольший урон, нанесенный германскими линейными крейсерами английским кораблям в первый период боя, позволял оставить победу, на начальном этапе, за германским адмиралом Р.Шеером. В последующем Р.Шеер, по существу, спас германский флот от гибели, удачно ускользнув и уклонившись от нового боя с британским флотом, используя темное время суток, что также можно приравнять к победе.
Но, конечно, главная задача британского флота — не допустить прорыва германским флотом морской блокады, в ходе Ютландского сражения, была достигнута, поэтому, в этом смысле, рассуждал Садровинский, победа была за британским Гранд-Флитом.
На миноносце «Разящий» продолжался ремонт и профилактические работы в системе паропроводов в котельном отделении № 1.
23 июня, четверг. Гельсингфорс. 11:30. Развели пары в котле № 3.
14:30. Поставили фланцы на лопнувшую трубу. 16:00. Окончили работы.
17:00. Команду уволили на берег.
24:00. Команда вернулась с берега. Нетчиков нет.
Мичман Б.Садовинский
Следующие четверо суток миноносец «Разящий» находился на стоянке в Гельсингфорсе и готовился к выходу в море.
Июнь в том году оказался необычно жарким для широты Балтики. Стираное белье экипажа, развешенное на леерах, высыхало за считанные минуты. Матросы спали на верхней палубе, в кубрике было очень душно. В кают-компании, вентиляция, включенная на полную мощность, гоняла теплый воздух и почти не помогала. Легкий ветерок раздувал пузырем шторы над открытым иллюминатором, но облегчения не приносил. Мичман Садовинский вытянулся на диване, и почувствовал приятную истому во всем теле, натруженном за день. Кстати, всплыла из памяти старая флотcкая мудрость: «Горизонтальное положение никому не вредно, кроме откупоренной бутылки».
Отдыхая, мичман Садовинский вспоминал похожее жаркое лето на учебном судне «Рында», где он проходил свою первую морскую практику воспитанником Морского Корпуса. «Рында» входила в состав Учебного отряда судов Морского корпуса, и имела богатую историю. Построенный за 10 лет до рождения Бруно, трехмачтовый красавец корвет «Рында» обошел полмира, посетив Гавр, Острова Зеленого Мыса, Рио-де-Жанейро, Кейптаун, Сингапур, Гонконг, Нагасаки, Владивосток, Пенанг, Коломбо, Бомбей и множество других портов, прежде чем стал учебным кораблем. Им командовали в разные годы капитан 2 ранга Ф.К.Авелан, в последствие адмирал, капитан 2 ранга Римский-Корсаков 1-й, капитан 1 ранга В.И.Галкин. Во время кадетской практики Садовинского командиром «Рынды» был капитан 2 ранга М.В.Иванов.
Да, припоминал Бруно, практика на «Рынде» проходила с 1 июня по 8 августа 1912 года. Жара и безветрие, на Балтике, неожиданно может сменяться северо-западным ветром и волнением. При сильном волнении молодые кадеты, первый раз выходившие в море, серьезно укачивались. Единственное, что спасало — постоянная загруженность работой. Кадеты приучались выполнять обязанности матросов, сигнальщиков, рулевых. Именно тогда Бруно впервые понял, что не подвержен укачиванию. Еще ему запомнилось, что М.В.Иванов, напутствуя воспитанников в первое учебное плавание, привел в пример адмирала Нельсона, которого укачивало всю жизнь, но это не мешало ему одерживать блестящие победы…
Хорошие спортсмены, гимнасты, с тренированным вестибулярным аппаратом, как правило, не укачиваются. Бруно Садовинский долго занимался гимнастикой и боксом, поэтому с большой долей вероятности можно предположить, что качка на него не сильно действовала. Хотя, в моей первой курсантской морской практике на Черном море, в июле 1969 года, когда мы попали в жесточайший летний шторм, крейсер «Слава» (бывший «Молотов»), проекта 26-бис, швыряло как щепку, и все мы курсанты, за редким исключением, укачивались в лежку.
Носовая часть крейсера вздымалась над волной, зависала на мгновение, и с большой скоростью рушилась вниз. Как раз в момент движения корпуса вниз и возникало приторное чувство на дне желудка, и, казалось, что весь твой организм стремится вывернуться наизнанку и догнать ныряющий вниз корпус крейсера.
Старпом «Славы», капитан 2 ранга Ушаков, дал указание распределить курсантов по отсекам и потребовал докладов о состоянии междудонного пространства крейсера, на предмет наличия течи воды. Приходилось, в паузе между волнами, стремглав бросаться по трапам вниз, протискиваться в узкие лазы, попадая в придонное пространство, и в тусклом свете ламп, осматривать влажные, сочащиеся конденсатом броневые плиты корпуса. Затем бросок обратно вверх и доклад.
Работа была, очевидно, не нужной, но требовала значительного напряжения сил, поэтому качка отходила куда-то на второй план.
Новый командир «Разящего» старший лейтенант Андрей Дмитриевич Кира-Динжан заслуженно пользовался у команды миноносца авторитетом и уважением. Молодые мичмана старались во всем подражать ему, перенимая его манеру держаться на мостике, манеру подачи команд, манеру общения с командой. Чувствовался его большой опыт и уверенность в себе. Решительность, с какой он командовал кораблем и действовал при атаке германских аэропланов у острова Руно, смелость при прохождении сложных шхерных районов, спокойствие и рассудительность при решении внутрикорабельных вопросов и проблем — все это вызывало у мичмана Садовинского чувство, которое кратко можно было выразить старинной русской поговоркой: «С таким командиром — в огонь и в воду!».
Да, личность командира корабля, оказывает подчас очень сильное и многогранное влияние на молодых офицеров, у которых это первый корабль. Командир и первый корабль запоминаются офицеру на всю жизнь. И в последующей службе, пример и мнение первого командира, очень много значат для офицера, а в сложных ситуациях, нередко являются, определяющими.
27 июня 1916 года эскадренный миноносец «Разящий» вышел из Гельсингфорса курсом на W,следуя в Рогекюль. При плавании в узкостях, требуется хирургически точное определение по приметным местам близкого и опасного берега, поэтому командир лично находился на мостике при проходе сложных шхерных фарватеров.
Старший лейтенант Кира-Динжан привычно толкнул рукоятки машинного телеграфа на малый, затем на средний вперед и, выбив заглушку из трубы в машинное отделение, приникнув к раструбу амбушюра, приказал в машину: «Дайте сто пятьдесят пять оборотов».
Миноносец увеличил скорость. Справа и слева по курсу пенились буруны в местах подводных камней и скал, небольшие островки и отдельные камни все быстрее проплывали вдоль бортов миноносца.
Командир отдавал очередное приказание «К повороту», и спокойно и уверенно командовал рулевому: «Десять градусов лево руля! Пятнадцать градусов право руля!» Рулевой не торопясь, поворачивал штурвал, пользуясь рулевым указателем. Командир отлично ориентировался на этом участке шхер и знал точные места поворотов — то на траверзе большого камня одного из островков, то по выступающему мыску, то по другим приметам.