Страница 1 из 10

Ураган

Александр Бубенников

Ураган. (Вихри Новодевичьего)

Глава 1

Мгновенная ночная пыльная буря не напугала её в купе поезда, но она была потрясена до глубины души, увидев, что наделал чёрный вихрь с деревьями парка при входе в ворота Новодевичьего монастыря. Все верхушки, а то и верхняя треть дерев были спилены, как пилой, чёрным вихрем. Но ещё больший ужас переполнил сердце русоволосой сероглазой 40-летней женщины, когда её взгляд упёрся в пустошь над теми местами верхотуры колокольни и купола Смоленского собора, где обязаны быть золотые кресты, – чёрный ночной вихрь их тоже срезал и сбросил наземь…

Она без чувств присела на скамейку, чтобы как-то очухаться от потрясения. И через несколько мгновений после прояснения затуманенного ужасом сознания услышала странный скрипучий голос:

– Удалось отмщенье свыше попам суетным и пастве без истинной веры!

У неё не было сил, чтобы автоматически задать вопрос: «Какое такое отмщенье свыше?», хватило энергии, чтобы только повернуть голову в сторону пожилого сутулого, на голову ниже её человека с неприятным скрипучим голосом. Человек этот ей сразу не понравился какой-то потаённой озлобленностью на мир живой и сущий, который достоин мести. Она ведь догадывалась, что этот странный сутулый низкорослый человек хотел обратить её внимание на себя, догадываясь интуитивно о её душевной надломленности после вида срезанных вихрем дерев и крестов. Она проглотила свой вопрос вместе с глотком слюны и неожиданно для себя, подчиняясь глубинному чувству самосохранения, еле слышно произнесла:

– Здравствуйте…

Тот нехорошо улыбнулся какой-то гадкой пренебрежительной улыбкой и ответил с зубовным скрежетом:

– Нечего здравствовать, когда подыхать всем пора по знамению свыше, глупая женщина… Не видишь, кресты, как бритвой срезало… На тот свет пора сбираться, глупая и сердобольная, а ты здравствовать мне желаешь…

«А ведь он юродивый, этот сутулый городской сумасшедший. Только почему он так озлобился на моё приветствие? Ведь я ему ничего плохого не пожелала, испугалась только. А он и испуган, и зол на весь белый свет. Вот и я под его раздачу попала», так подумав, спросила как можно спокойнее:

– Если вы не здоровы, я вам дам хорошее успокоительное лекарство – таблетки, капли, что хотите?

– На хрена мне ваши таблетки, капли, – прохрипел юродивый ещё с большим озлоблением, – кресты срезало, а мне капли и сахарной водицы от импотенции предлагает баба лукавая… Мир в тартарары катится, когда кресты вихрь чёрный срезал, как бритвой…

Она с удивлением заметила, что за их беседой внимательно следит незаметно подошедший к ним высокий стройный человек с благородными сединами, лет около пятидесяти, который пока не нашёл ничего лучшего как одёрнуть городского сумасшедшего спокойным уверенным голосом:

– Ну, чего ты окрысился шибко на мирную женщину – не стыдно?

– Не стыдно… – проскрипел юродивый, но уже без лишней агрессии. – Мирная, говоришь? Сомневаюсь, коль желают здравствовать, не подумавши, в каком мире мы вынуждены существовать… Миры рушатся, социализмы, коммунизмы… А в капитализмах кресты оземь бухаются с куполов при отмщении за грехи и подлости человеческие… Кому охота здравствовать в перевёрнутом искажённом мире, – и добавил, поморщившись: – Хотите здравствовать, так здравствуйте в отмщенном греховном мире, где свершилось воздаяние небесное, а нас увольте… – Видя смущение на лице побледневшей собеседницы, сказал, несколько смягчившись, голосом бравого служаки. – Здравия желаю вам, женщина… Здравствуйте, коль сможете после того, когда с куполов кресты посрывало… Прощевайте, голуби сизые, разговаривайте и делайте вид, что ничего в мире не произошло и не происходит, с моей прощальной здравицей: здоровейте и не кашляйте…

И низкорослый сутулый юродивый неспешно заковылял от монастыря в сторону метро «Спортивная».

– И на том спасибо, что нет слов проклятья, – вздохнула женщина с горькими нотками в голосе, – за здравицу, пусть и горькую благодарствую…

Высокий бледный человек с карими глазами, немного навыкате, обратился к ней как-то церемонно и по-старомодному:

– Извините, ради Бога за мою назойливость… Вижу, что вам тяжело… И беседа с сутулым юродивым вас выбила из колеи… Вот я решил прийти вам на помощь… А моя помощь, в принципе, и не понадобилась… Он сам что-то понял и отвалил… – Он сделал глубокомысленную паузу. – Но всё же. Можно я с вами сяду, посижу немного, а то ноги и руки у меня дрожат так же, как и у вас от ужаса вида деревьев без крон и куполов без крестов…

– Конечно, садитесь…

– Как вас величать, любезная барышня?

– Вера Алексеевна.

– А меня зовут Фёдор Иванович, как богобоязненного сынка царя Ивана Грозного. Я школьный учитель истории. Между прочим, я в Новодевичий монастырь часто ходил только по причине, что там есть Иринины палаты, супруги царя Фёдора Ивановича, сестры Бориса Годунова… И сегодня, честно говоря, тоже туда шёл, да не дошёл, ввысь поглядевши, узрев купола без крестов после бури… Не знаю, идти или нет…

– А я пойду в монастырь, как только малость приду в себя, успокоюсь… Тоже поначалу испугалась: никуда не пойду поначалу думала, ужаснувшись…

Они долго молчали. И всё же первым прервал молчание Фёдор Иванович, выдавил из себя, поперхнувшись признание:

– Мою погибшую жену тоже родители хотели назвать Ириной, как и царицу Ирину Годунову, а в крещение по святцам назвали Александрой…

– Царица Ирина? Ничего не знала о ней, убей Бог, не слышала о ней…

– Да, несчастная царица… Ирина несколько дней была царицей, после смерти супруга, царя Фёдора Ивановича, моего тёзки… А потом Ирина постриглась и ушла в этот монастырь, небось и царскую историю не знаете…

– Смутно, чего-то в школе по истории говорили… но со временем выветрилось… К тому же я здесь всего во второй раз, Фёдор Иванович, прямо с поезда… А здесь ужас с сорванными крестами…Тёмная жуткая история, скажу вам… У меня тоже до сих пор поджилки трясутся, нет сил встать и войти вовнутрь монастыря – страшно…

Он кивнул головой в знак согласия, мол, и ему тоже страшно, и у него поджилки тоже трясутся, но заговорил твёрдым уверенным голосом:

– История страха у этого монастыря давняя и трагическая, пострашнее нынешнего чёрного вихря, сорвавшего кресты… Только в стародавние времена по этим местам прошёл чёрный исторический вихрь… Само название – Девичье поле – место закладки обители, это чёрное историческое поле получило из-за того, что сюда монгольские и татарские воины, покорившие Русь, в 14 и 15 веках свозили пленных русских девушек, чтобы везти себе в полон в Орду и на невольничьи рынки для продажи… И тогда вихрь истории был чёрен, и сейчас природный вихрь такой же чёрный…

– И эту священную обитель тогда в память о пленённых русских девушках заложили и назвали в их честь – так?

Фёдор Иванович подумал немного и ответил, чтобы не обидеть слишком не сведущую в истории красивую печальную женщину:

– Так, да не так… В названии – главное Девичье поле… Новым Девичьим этот монастырь назвали по отношению к более древнему, старому монастырю, именовавшемуся тогда Стародевичьим или Зачатьевским. А строительство Новодевичьей обители начали в 1523 году на территории этого трагического поля по указу великого князя Василия Ивановича, сына Ивана Великого и отца Ивана Грозного, который отбил в 1514-м город Смоленск у Литвы. За точку основания монастыря Василием Третьим принято считать 13 мая 1524 года и главный Смоленский собор был освящён в 1525-м в честь знаменитой Смоленской иконы Божьей матери… Как только икона Божьей Матери Одигитрии Смоленской была отправлена из Москвы в Смоленск в знаменательном для Московской Руси 1523-м…