Бер и Берегиня

Натянув штаны, подошел к двери, и, гулко стукнув по косяку двери, зычно крикнул

— Кто в теремочке живет???

Ответом мне стал тихий стон. Ясно. Кому-то там совсем плохо. Переглянувшись с моим капитаном, осторожно открыл громко и противно заскрипевшую дверь. Внутри было темно, пыльно и очень тесно. У окна стоял грубосколоченный стол, на столе в деревянном подсвечнике чадали самодельная свеча. Из мебели- широченная лавка, которая, судя по всему, заменяла хозяевам и кровать и кухонную мебель. На этой лавке, баюкая замотанную в кровавые лохмотья руку, сидел невысокий худой старик, с огромной, длинной белой бородой.

— Отец, тебе помочь? — я аккуратно сделал шаг ближе. В чуткий нос ударил специфический запах загноившейся раны.

Услышав мой голос, старик поднял на нас глаза. Черт. Дед-то слепой совсем.

Поведя носом, дед проскрипел:

— Оборотни. Давайте, добейте, чтобы я не мучался!

— Отец, ты чего? — удивился Милош откуда-то из за моей спины. Наша такая вот стойка, когда я впереди, аон сзади, была выработана годами службы. Даже на гражданке, если мы куда-то идем, он неизменно был сзади, прикрывая мою спину. — Мы помочь тебе хотим!

— Помогатели хреновы. — дедок чуть довернул голову на голос серба.

— Отец, — я шагнул еще чуть ближе, пригнув голову, чтоб не чиркнуть затылком о низкий потолок, — Мы, хоть и оборотни, но тебя не тронем. Дай посмотрим руку. Не обидим. Слово Бера.

— Бера, говоришь, — немного прошипел дед, снова поворачивая голову на звук голоса. — раз даешь слово, Бер, то знаешь, что нарушить его нельзя. — и протянул руку.

Осторожно подойдя к деду, Милош стал разматывать самодельные повязки. Все оказалось хуже, чем можно было представить.

— Отец, кто тебя так? — спросил серб, разглядывая жуткую рваную рану от локтя до запястья. Края раны были красные и полны гноя.

— Да собрат ваш. — ответил дедок. — Я вышел из поселения в лес за грибами. А тут он.

— А чего домой не вернулся? — спросил я, поглядывая вокруг. Мало ли кому в голову взбредет зайти на запах, как это сделали мы.

— Да я помирать собрался. — честно и немного по ребячески ответил дед, чуть пожимая худыми плечами.

— Ни че, отец, мы еще поживем. — бордо ответил капитан. — Потерпи чуток, мне надо твою руку обработать. Больно будет совсем чуть чуть.

Надо отдать должное моему капитану. Он всегда спускался в Навь с полной аптечкой. Вот интересное дело. При обороте его рюкзак, неизменный, большой, исчезал. А как только серб перекидывался обратно, рюкзак был при нем. Надо будет узнать секрет этого чуда.

Дед крепко сцепил зубы и кивнул, соглашаясь. И тут же зашипел от боли, когда Милош щедро полил руку перекисью. Рана запузырилась бело-желтой пеной. Как только пена сошла, Серб протер края спиртовой салфеткой, подсушивая, и наложил пропитанную одной из мазей Нины повязку.

— Уф, — выдохнул дедок. — И правда, не сильно долго больно было. Спасибо вам, сынки. Спасибо, не смотря на то, что вы оборотни.

— Не за что, отец. — Милош его хлопнул по плечу, чуть не сломав того пополам. — Только это не надолго поможет. Рану шить надо, а нам нечем.

— Отец, пошли с нами, проводим тебя до дома. Там помогут. — предложил я. Ну а что? Нам в любом случае к жилищу выйти надо, а так и деда по пути проводим. Может, расскажет чего интересного.

22. Варвара Миронова.

Время до возвращения моего майора тянется катастрофически медленно. Я то и дело посматривала на часы, чем неимоверно нервировала старшее поколение семьи Коноваловых. Шура старалась найти мне занятие, но все валилось из рук. Я не могла думать ни о чем, кроме как о Кирилле и о сне, который я видела.

Видя мое убитое состояние, Алиса взяла меня за руку и буквально выволокла во двор. Там, немного оглянувшись по сторонам, достала пачку сигарет и зажигалку. Подкурив, сунула сигарету мне в руки.

— Варя, хватит себя изводить. — маленькая рыжеволосая Алиса внимательно смотрела в мои глаза. — Скоро они вернутся. Обещали же.

— Да-да, киваю я совершенно на автомате. — Просто… Просто это первый раз, когда мы расстаемся. Знаю, звучит глупо, но… Алиса, мне страшно. — делаю усилие и признаюсь в своих страхах.

— Глупости, — фыркает Алиса, напоминая мне ежика. — Варь, они не маленькие мальчики. Это их работа. Они этому обучены, подготовлены.

— Я это понимаю, Алис. Но после сегодняшнего сна ничего не могу поделать с собой.

— Я тебя понимаю, — Алиса закуривает, смахивает снежок с лавочки, и присаживается. — Мне тоже снился сон, Варь. Будто кто-то украл Ольгу. И что Милош его пытался догнать, но не мог. А потом к нему присоединился страшный медведь.

— Медведь? — вскидываюсья.

— Да, медведь. Огромный такой. Я так понимаю, это был Кирилл. Только вот в чем дело. До этого сна я не была с ним знакома. Мне тоже страшно. Но это место, — она обводит рукой лес и дом предков Кирилла, — оно успокаивает. Тут тихо, спокойно. И очень нравится Ольге. Садись, — хлопает ладошкой по лавочке рядом с собой, — поболтаем без лишних ушей.

Я плюхаюсь рядом, чуть плотнее запахивая куртку. Все-таки к зиме уже ближе, прохладно.

— Знаешь, — Алиса затягивается дымом, — я сначала боялась Милоша. Да и Ольга моя к незнакомцам никогда не шла. А тут у них прям любовь. За эти дни ольга так к нему привязалась, что я боюсь представить, что с ней будет, если у нас с Милошем ничего не получится.

— Как так, не получится. — не поняла я. — Алис, ведь на тебе его метка.

— Метка, метка, — бурчит рыжеволосая, — Я только и слышу об этой метке. Никто ничего не объясняет. Вот у тебя метки нет.

— Нет, — соглашаюсь я, кивая, — Но как мне объяснили, медведям это и не надо.

— Боже, я будто до сих пор в каком-то сне нахожусь, Варь. Все эти оборотни, другие миры… Будто кто-то пересмотрел сказок. Вот ты долго привыкала?

— Я решила для себя, что даже если это все и обман, то проведу хорошо время с мужчиной, который мне понравился. — рассказываю максимально честно. Этот разговор нужен Алисе больше, чем мне. — А оно — БАЦ— и оказалось правдой. Но я тебя понимаю. Мне нечего терять, Алис, в город меня ничего не держит. А у тебя есть Ольга.

— Это-то и страшно. — кивает Алиса.

— Насколько я знаю, ну, мне так Кирилл говорил, Милош— хороший парень и надежный товарищ. Он считает Милоша братом.

— Милош к Кириллу относится так же.

— А привыкнуть к тому, что происходит вокруг нас, Алис, я до сих пор не могу. Хотя несколько раз видела Кира в обороте. Это, — я замолчала, подбирая слова, — необычно. Не страшно, нет. Я знаю, что он меня не тронет. И у него очень мягкая шерсть. Практичски, шелковистая.

— У Милоша тоже. — чуть улыбается Алиса. — И пахнет лесом.

Болтали мы о наших мужчинах долго, пока на нас не прикрикнул Глеб, мол, хорош сидеть, застудитесь, а ему потом перед парнями отвечать. Хихикнув, мы вернулись в дом, в тепло. Шура, как всегда, крутилась на кухне, накрывая дубовый стол ужином. Ольга помогала, расставляя тарелки.

— Ма! — беловолосая малышка уткнулась в ногу матери и обняла ее. — Ма, а папа скоро будет?

— Скоро, — Алиса погладила дочь по белым волосикам, которые Шура заплела в хитроумную конструкцию. — Он же обещал.

Тогда мы еще не знали, что наши мужчины были на краю гибели.

22.1. Кирилл Коновалов.

Кирилл.

До деревни нашего деда дошли только к ночи. Тут, в Нави, время текло не так, как в мире людей. Оно то замедлялось, то, наоборот, летело, словно сумасшедшее. Поэтому определить, сколько мы на самом деле провели тут, не представлялось возможным.

Зайдя в деревушку Игната, в глаза бросалось отсутствие в избах света. Об электричестве, конечно, речи и не могло быть. Но лучины-то должны гореть.

— Отец, а где все? — мой капитан встал за моей спиной, уже откровенно принюхиваясь, пытаясь уловить запахи. Он умел делать это не входя в оборот. Мне же было необходимо перекинуться.

— А нет никого. — улыбнулся Игнат, оборачиваясь на звук голоса. — Я тут один.